— Это хорошая стратегия, — сказал он, заставив себя сосредоточиться на теме их разговора. — Если дело будет предано огласке, Синклеры не смогут его замять.

Глаза Роксанны потемнели, став почти коричневыми. Майкл еще во время первой их встречи заметил, что так происходит, когда она возмущена или расстроена.

Почему ей так не нравится его идея? Она же хотела стать актрисой. Ей определенно должно нравиться быть в центре внимания.

У него за спиной что-то загремело. Обернувшись, он увидел, что дочка Роксанны огораживает конюшню пластиковым заборчиком, и вспомнил их недавний разговор об отце Стеффи.

Ну конечно же. Как он сразу не догадался?

Роксанна подтвердила его догадку.

— Вы обещали, что оставите ее в покое. — Ее глаза яростно сверкали. — Я же сказала вам, что не хочу ее в это впутывать.

— А я сказал, что сделаю все возможное.

— Если это и есть все возможное, нас ждет провал.

Она так резко выдвинула стул, что чуть не опрокинула его, и быстро направилась в кухню. Из-за стены донесся грохот кастрюль и сковородок.

Испытывая чувство неловкости, Майкл повернулся и обнаружил, что Стеффи укоризненно смотрит на него. Отлично. Он разозлил еще и ребенка. Что ему делать?

— Твоя мама… э-э… мы с ней…

Девочка продолжала смотреть на него с осуждением.

Черт побери. С Роксанной проще иметь дело.

— Вам следует научиться перестать уходить, не закончив разговора, — сказал он, присоединившись к ней на кухне. — Это затрудняет общение.

Роксанна стояла у раковины и наполняла водой кастрюлю.

— Я обещала Стеффи макароны с сыром.

— Прямо сейчас?

— Это лучше, чем заставлять ее ждать. В любом случае мы с вами все уже обсудили.

Прислонившись к кухонной стойке, Майкл закатил глаза:

— Я думал, вы уже перестали со мной спорить о моих намерениях.

— Вы неправильно думали. — Закрыв кран, она вытащила кастрюлю из раковины. Ее футболка при этом выскользнула из-под пояса брюк, и он увидел полоску кремовой кожи.

— Послушайте, я все прекрасно понимаю. Вы хотите защитить своего ребенка. Но вы должны отдавать себе отчет в том, что не можете вечно скрывать от всех ее существование. Люди Брэссарда уже наверняка собирают о вас информацию.

— Разумеется, я не думала, что смогу скрывать, что у меня есть дочь, — ответила она, ставя кастрюлю на плиту и зажигая конфорку.

— Вы расстроены из-за этого?

— Что? Нет! Как вы можете такое говорить? Стеффи — это лучшее, что у меня когда-либо было. Она доставляет мне только радость.

— В таком случае, может, вы расстроены из-за ее отца?

Роксанна с лязгом накрыла кастрюлю крышкой.

— Я уже говорила, что мы с отцом Стеффи давно не поддерживаем отношений.

— Когда пахнет большими деньгами, отсутствующие отцы нередко вспоминают, что у них есть дети.

— Он не объявится.

— Вы не можете знать наверняка.

— Могу. Чтобы объявиться у нас, он сперва должен узнать, что у него есть дочь.

— Он не знает?

Роксанна открыла один из верхних шкафчиков и начала в нем рыться.

— Я не смогла ему сказать.

Майкл не видел ее лица, зато чувствовал напряжение в ее голосе.

— Почему? Он женат? Или, может, он умер?

В ответ она лишь невесело рассмеялась.

— Мне нужно знать, — сказал Майкл. — Если есть хотя бы малейшая вероятность того, что Синклеры могут о нем узнать, вам следует мне рассказать.

— Я не смогла ему сообщить, потому что не знала ни его фамилии, ни адреса, — произнесла она сдавленным голосом. — Я даже не могу быть полностью уверена в том, что он назвался своим настоящим именем.

Майкл вдруг почувствовал ненависть к этому безответственному негодяю.

— Вы хотите сказать…

— Что я выпила лишнего и переспала с незнакомым мужчиной? Да, почти так все и было. — Она старалась казаться равнодушной, но у нее плохо получалось. Майклу было больно за нее. Будь это в его силах, он сделал бы все, чтобы избавить ее от стыда и разочарования.

Майкл попытался положить руку ей на плечо, но она увернулась.

— Яблоко от яблони недалеко падает, не так ли? — произнесла она с горечью.

— Что произошло?

— А вы как думаете? У меня был ужасный день, и я пошла в бар в отеле залить свое горе. Один парень угостил меня вином и утешил. Когда я проснулась, его уже не было.

Майкл сжал руки в кулаки. Каким идиотом надо быть, чтобы не захотеть проснуться рядом с такой женщиной?

— Стеффи — это единственное напоминание, которое о нем осталось. — Роксанна улыбнулась, но он заметил, что ее глаза блестят от непролитых слез. — Она ничего не знает о своем отце. Когда она меня о нем спрашивает, я обычно перевожу разговор на другую тему. — Подняв дрожащую руку, она закрыла полку. — Не знаю, что я буду говорить Стеффи, когда она станет старше.

Наконец до Майкла дошла причина ее тревоги.

— Вы боитесь, что она узнает правду.

— Что, если я ее разочарую?

В ее тихом голосе было столько отчаяния, что у Майкла защемило сердце. Он понимал ее даже лучше, чем она думала.

— Никто не хочет подводить людей, которые ему дороги.

— Вы, наверное, думаете: «Боже мой, с кем я только связался?»

Майкл едва удержался от того, чтобы не приподнять подбородок Рокси и не заставить ее посмотреть ему в глаза.

— На самом деле я считаю, что сделал правильный выбор. Вы просто женщина, которая совершила ошибку. Не вы первая, не вы последняя.

— Вторая в моей семье, — заметила Роксанна. — Моя мать хотя бы могла сказать, что они с Уэнтвортом были друг в друга влюблены. Возможно, он был бы рад ее беременности.

А человек, которого она все эти годы считала своим отцом? Он не был рад?

Вот почему для нее так важен анализ ДНК. Чтобы ее дочь могла сказать точно, кто она и кем были ее предки.

Эмоции, которые он загнал в глубь себя много лет назад, начали прорываться на свободу. Он обнаружил, что видит в Роксанне не клиентку и даже не привлекательную женщину, а страдающего одинокого человека. Ему была понятна причина ее страха. Она боялась подвести свою дочь и потерять ее.

Внезапно помочь ей стало для него не менее важно, чем спасти свой бизнес. Он дал себе слово, что она получит то, что заслуживает.

Сделав несколько шагов, он остановился посреди кухни, напуганный своей решимостью. Ради всего святого! Эта женщина его клиентка. Она не должна так много для него значить.