– Джессика?

Она выскользнула, вжалась в кресло и с отчаянием стала торопливо застегивать золотые пуговки на груди.

– Я не хочу быть вашей следующей женщиной, Кольт. Я не могу… Я для этого не гожусь. Нельзя мне было позволять вам думать, что…

Он тихо выругался – она вздрогнула; трясущейся рукой он провел по волосам; лицо его отражало столько чувств, что было не разобрать, что же это такое.

– Это моя вина. Ты ясно высказала свою позицию, и впервые в жизни я позволил чувствам взять верх. Джессика…

– Отвезите меня домой. – Она была почти в истерике; от стыда, замешательства и глубокой, непонятной боли хотелось сжаться в комок и умереть.

– Черт побери, надо же поговорить…

– Я буду вынуждена пойти пешком. – Глаза ее горели диким огнем.

Он кивнул.

– Хорошо, Джессика. – Голос его звучал холодно, отдаленно, и в нем чудились нотки потерянного ребенка, отчего сердце ее разрывалось на части. Если она хотела показать, что его мир чужд ей, что она никогда в него не войдет, она сделала это наилучшим образом. Он сидел отстраненный, замкнутый, погруженный в себя; наверное, он никогда больше к ней не приблизится.

Почему же она не рада? Не благодарит судьбу, что все кончилось? Опасность миновала, но в ней оставались только горечь и смущение.

За всю дорогу он не сказал более ни слова. Джессика чувствовала, что он стремится поскорее избавиться от нее. Никогда еще она не была такой маленькой и беспомощной. Непонятно, что же терзает ее.

Они сдержанно попрощались, Джессика выскочила из машины, но в отличие от прошлого раза «феррари» уехала раньше, чем она вынула ключ от дома, – так Кольт Айронс выразил свое раздражение.

Она долго стояла на ступеньках после того, как затих шум машины, и очнулась лишь от телефонного звонка внутри дома.

Ей не хотелось ни с кем говорить, но соседи спали или делали вид, что спят, и она сняла трубку.

– Извините, что беспокою так поздно, но это очень важно. Могу я поговорить с Джессикой Тейлор? – Ее мать, как всегда, говорила решительным тоном.

– Мама, это я. – Что еще теперь? Именно в эту ночь?

– Джессика, дорогая. – Медоточивый голос. – Я тебя не разбудила?

– Я только что вошла. – Она знала, что резкий тон слишком явно говорит о нерасположенности к разговору, но беседовать с матерью было выше ее сил. – В чем дело?

– Я не хотела, чтобы ты узнала это от других. – Она догадалась раньше, чем мать сообщила: – Это насчет Джо и Вильяма, дорогая. У них сегодня родилась девочка.

Следующие недели пролетели в напряженной работе, во встречах и консультациях. Иногда на них присутствовал Кольт, но держался всегда холодно и корректно.

Джек пробовал назначить Джессике свидание, но она отказалась. Он ей нравился, но в нем не было той искры, без которой, как она знала по опыту с Вильямом, ничего не получится.

Когда мать сказала ей о рождении ребенка у Джо, она почувствовала только легкую грусть и в ту же минуту поняла, что ее любовь к Вильяму была чем-то вроде дружеского отношения, которое вскоре исчезло. Она ужаснулась: если бы не Джо, если бы не предательство Вильяма, она была бы сейчас его женой и за эту ошибку расплачивалась бы всю жизнь.

Мать по телефону спросила:

– Как ты к этому относишься? Ты ведь знала, что это случится?

– Я об этом не думала, – честно ответила Джессика, – но я рада за Джо, ведь она этого хотела.

– Не знаю, чего хотела Джо. Она не слишком счастлива. Но ты действительно рада за нее, Джессика?

– Да, я даже благодарна ей. И Вильяму. Он мне не подходит, но раньше я этого не понимала.

– Я знала. Он пустой человек.

– Ты этого никогда не говорила, – изумилась Джессика.

– Говорила, но ты не слушала, – мягко сказала мать. – Ты всегда считала, что я о тебе не забочусь, но ты не права. Просто мы с тобой так похожи, что вечно сталкиваемся. Но я тебя люблю. Всегда любила. В последние годы мы не ладили, и в этом виновата я. Когда я бросила твоего отца… – После долгого молчания мать продолжила: – Я была измучена.

– Мама, это старая история.

– Нет, я хочу, чтобы ты поняла. Я не переставала его любить, и он это знал, но у него была страсть – его работа, и она победила. Связь с Джоном была для меня только поводом заставить себя уйти от него. Кроме твоего отца, я никогда никого не любила, но была слишком ревнива, чтобы делить его даже с работой. В этой борьбе я бы никогда не победила. Работа – его первая любовь.

Джессика не могла вымолвить ни слова. Вечер с Кольтом, новость про ребенка и теперь еще откровение матери подействовали на нее подобно взрыву бомбы – слишком много всего.

– Только не думай, что я не люблю, тебя, дорогая. Ты всегда была для меня особенной. Джо это чувствовала и злилась. Может, это и подтолкнуло ее на связь с Вильямом.

– О, мама… – Джессика плакала.

Вскоре всхлипывания раздавались с обоих концов линии.

Они еще немного поговорили, Джессика повесила трубку и долго стояла, прислонившись к стене. Почему они не разговаривали раньше? Как же она не замечала страданий матери?

Да, они с мамой похожи: обе умеют скрывать свои чувства, что немало помогло ей в последнее время при встречах с Кольтом.

А теперь работа закончена, и встреч не будет. Почему ей так больно? Она разозлилась. Тупица, дура, немедленно прекрати! Той ночью в машине ты приняла решение, вот и следуй ему. Никакого вскрытия трупов.

Завтра она пойдет в магазин, купит себе что-нибудь безумно дорогое, а в субботу сделает стрижку. Она молодая, здоровая, у нее вся жизнь впереди.

Утром в дверь постучала соседка.

– Джессика, к телефону!

– Кто там? – Джессика открыла дверь, но Дженни уже скрылась в своей комнате. Кто бы там ни был, пусть поторопится, она не собирается опаздывать на работу, враждебно думала она, сбегая по лестнице. – Да?

– Джессика? – Низкий, с хрипотцой голос, который был впечатан в самую глубь ее существа, вызвал бешеное сердцебиение. – Я не задержу тебя. Ты свободна в субботу вечером?

– Я… – Она онемела от шока.

– Я хочу пригласить вас с Расселом и поблагодарить за хорошую работу. Рассел с Моникой в субботу свободны, так что мне осталось спросить только тебя.

Что же делать? Как сказать «нет», если те двое согласились?

– Чтобы поблагодарить? – подковырнула она. – В этом нет необходимости.

– Тем не менее я хочу, – приветливо сказал Кольт. – Рассел, по-моему, в восторге.