Ему показалось, что она не собирается отвечать, но, когда они шли через поляну, Мэдлин все же заговорила:

— Существует по крайней мере один факт, который я усвоила за эти годы: никогда нельзя заставлять их признаваться или отчитываться. Они или по собственной воле расскажут мне правду… или все, что они расскажут мне, не будет стоить ни гроша.

Наклонив голову, Джарвис вместе с Мэдлин шел к дому вслед за мальчиками. У него было сильное подозрение, что их затея не имеет никакого отношения к птицам.

Когда они дошли до дома, Джарвис, придержав дверь, пропустил Мэдлин и вошел вслед за ней. В парадном холле она повернулась и протянула ему руку.

— Если у вас появятся еще вопросы о празднике, буду рада ответить, насколько это окажется в моих силах.

— Запомню. — Джарвис улыбнулся и сомкнул пальцы вокруг ее пальцев, но не пожал их, как ожидала Мэдлин, а, понизив голос, произнес: — Подозреваю, что ваши братья искали пещеры контрабандистов.

— Я тоже так думаю.

Ее губы сжались в строгую линию.

— Если хотите… У меня до сих пор великолепные контакты с местным сообществом. Я могу упомянуть об интересах мальчиков — вряд ли будет какой-либо вред, если местные узнают, что могут случайно натолкнуться на них.

Местная контрабанда была единственным полем мужской деятельности, к которому Мэдлин никогда не имела доступа. Она никогда не знала, кто входит в это сообщество, и тем более не получала приглашения присоединиться, хотя большинству мужчин в окрестностях, особенно из крупных имений, обычно такие приглашения делались.

— Прошло уже, наверное, довольно много времени с тех пор, как вы выходили в море с кем-то из них, — заметила Мэдлин, пристально всматриваясь в Джарвиса.

— За контрабандой? Больше десяти лет. Но, — признался он после некоторого колебания, — у меня есть другие, более свежие причины поддерживать с ними контакты. Я знаю всех вожаков вдоль всего этого побережья, и они все будут со мной разговаривать и слушать меня.

Джарвис видел, как она сложила два плюс два и получила поразительный ответ.

У Мэдлин расширились глаза, а тубы сложились в беззвучное «О-о», и, еще мгновение помедлив, она кивнула:

— Если это не будет затруднительно… Мне хотелось бы знать, что им не нужно чего-либо бояться с этой стороны. — Снова внимательно посмотрев Джарвису в лицо, она поймала его взгляд и поморщилась. — Несмотря на то что мне было бы намного приятнее, если бы они не участвовали в таких похождениях, я все же должна попытаться обезопасить их.

— Конечно.

Он до сих пор не отпускал ее, а теперь, нежно взяв ее руку в другую ладонь, поднес к губам изящные пальцы и запечатлел на их косточках легкий поцелуй.

Глаза Мэдлин еще больше расширились, дыхание остановилось, и легкая краска смущения тронула ее щеки, а Джарвис улыбнулся — на сей раз более многозначительно, — слегка стиснул ей пальцы и выпустил их.

— Я дам вам знать, если узнаю о мальчиках что-то определенное.

Кивнув, он повернулся и вышел через парадную дверь. Полностью уверенный, что Мэдлин будет стоять посреди холла, словно приросла к полу, и смотреть ему вслед, пока он не скроется из виду.

Через два дня Мэдлин присутствовала на чаепитии у викария. Его дом странной архитектуры, расположенный на просторном участке земли, стоял у дороги, ведущей из церкви в Руан-Майноре, и летом чай подавался на задней лужайке. Мюриэль объявила, что она слишком устала, чтобы отправиться туда, но правда состояла в том, что тетю Мэдлин мало интересовало общение с живущими по соседству людьми.

Прохаживаясь среди гостей — все это были местные лица, — Мэдлин была настороже, но потом поняла, что Джарвиса там нет.

Она сказала себе, что рада этому, и отправилась в свой обычный обход, чтобы поговорить с другими землевладельцами и дамами из их округи. В этот теплый день она пила чай, беседовала и даже заставила себя сосредоточиться на последней истории леди Портлевен об отпрысках ее дочери.

— Альберт — настоящее сокровище, невероятно одаренный ребенок! — с восторгом воскликнула ее сиятельство.

Мэдлин обнаружила, что ее мысли опять где-то далеко, и постаралась заставить себя быть внимательнее, хотя внутренне понимала, что все эти ее привычные общественные обязанности — довольно скучное дело.

Пробормотав извинение и виновато улыбнувшись, она отошла от кружка леди Портлевен, решив присоединиться к сквайру Ридли, сделала шаг в выбранном направлении — и почувствовала, как у нее натянулись нервы.

Взглянув вбок, она убедилась, что Джарвис находится именно там, где она и ожидала его увидеть, — рядом с ней, совсем близко.

Остановив свой взгляд на его губах, Мэдлин заметила, как они изогнулись, и почувствовала его взгляд на своем лице. Снова теряя способность дышать, она решительно вдохнула и, подняв взгляд, посмотрела Джарвису в глаза.

— Добрый вечер, милорд. Не думала, что мы увидим вас здесь.

Джарвис какое-то мгновение удерживал ее взгляд, а потом оглянулся по сторонам.

— Возможно, это не моя привычная обстановка, но так как я поселился здесь, думаю, это посещение может оказаться полезным для того, чтобы обогатить мое знание местного общества. — Он взглянул на Мэдлин. — Я надеюсь, что в обмен на мой поиск информации в интересах ваших братьев вы могли бы помочь мне в этом деле. Например, кто они?

Он кивком указал на пару, разговаривавшую с мистером Катерхемом.

— Это Джеффри, они здесь относительно недавно, — сообщила Мэдлин. — Они приобрели старую ферму Суонстона в Тренансе.

— А-а. — Сжав пальцами локоть Мэдлин, он увлек ее на неторопливую прогулку. Она строго посмотрела на него, но ничего не возразила, и Джарвис улыбнулся. — Если мы останемся стоять, миссис Хендерсон подсуетится и поймает меня в ловушку.

— Вы хорошо запомнили ее.

Мэдлин скрыла ироничную улыбку.

— Большей сплетницы еще свет не видывал. По крайней мере, — уточнил Джарвис после короткого размышления, — в этих краях.

— Значит, в Лондоне еще хуже? — Мэдлин бросила на него изумленный взгляд.

— О да. В Лондоне они стремятся к упрощению формальностей.

— Если вы помните миссис Хендерсон, то здесь есть и другие, кого вы должны помнить.

— А-а, но они такие, какими я их помню? Например, вот… — Продолжая идти, Джарвис обратил ее внимание на крупного джентльмена средних лет, склонившегося над более пожилой леди с острыми чертами, которая сидела в кресле, держа перед собой трость. — Джорджа все так же, как и прежде, держат в ежовых рукавицах?

— Мать только крепче держит его, считая себя жертвой многих болезней.

— Она производит впечатление крепкой здоровьем.

— Так и есть. По всеобщему мнению, она еще похоронит Джорджа. — Мэдлин немного помолчала, а потом добавила: — Безусловно, она почти сразу же последует за ним, потому что без него ей некого будет ругать, изводить и тиранить, а это, очевидно, единственная цель ее жизни.