Старики поворачиваются и медленно бредут вверх по склону холма к церкви, которая отныне станет их домом, а лодки беженцев, борясь с приливом, покидают остров, оставляя его на милость безжалостного океана.

И начался долгий путь на юг. Дни и ночи сменяют друг друга, и Маре уже начинает казаться, что они никогда не доберутся до места.

Вокруг бушует страшный безжалостный океан, но Алексу каким-то чудом удается удерживать лодку на огромных постоянно накатывающих валах. Мара боится каждой новой волны; ей страшно, когда лодка соскальзывает с ее гребня в глубокий сумрачный провал и когда она снова взлетает на вершину очередной пенистой горы. Деревянное суденышко жалобно скрипит и стонет, шпангоуты напряжены до предела. Мара сжимает холодные борта лодки с такой силой, что немеют пальцы, в желудке у нее все переворачивается от страха и качки, но она не отводит взгляда от волнующегося черного колодца океана. В лицо ей летят ледяные брызги, соль ест глаза, но она продолжает упрямо смотреть вперед, не в силах отвернуться. Прошло уже несколько дней с тех пор, как они потеряли из виду остальные лодки. Мара с трудом скрывает свой ужас; она знает, что Джеми, ведущий лодку, в которой плывет ее семья, гораздо менее опытный моряк, чем Алекс. Жизнь ее родных в руках Джеми.

Ей хочется опустить голову и крепко заснуть, а проснувшись, увидеть за бортом дивные башни Нового Мира, но это совершенно невозможно, когда сидишь в скачущей по волнам лодке, стиснутая со всех сторон другими беженцами. Не верится, что их путешествие когда-нибудь закончится, смолкнет детский плач, уймется тошнота, а под ногами снова окажется твердая почва.

В лодке такая давка, что места для пищи и воды практически не осталось. Вчера закончилась еда, воды очень мало — попить дают только самым маленьким. Люди молят бога, чтобы путешествие закончилось сегодня. Оно должно закончиться сегодня. Только сейчас стало понятно, насколько все ослабели еще на Винге, за долгие месяцы штормов, питаясь одной капустой. Их силы на исходе. А тут еще эта ужасная качка.

У Мары кружится голова, ее мутит от слабости, бессонницы, голода и жажды; временами она проваливается в забытье. Вплотную к ней сидит Гейл. Их тела так тесно соприкасаются, что каждый приступ тошноты, боль, страх, отчаяние подруги кажутся Маре продолжением ее собственных чувств. Роуэн, который поначалу держался молодцом и был готов без конца развлекать девочек сказками и историями, сидит, прижавшись к сестре с другой стороны, с остекленевшим взглядом, с пересохшими губами; он не в силах больше говорить.

На рассвете следующего дня Мара неожиданно приходит в себя.

— Смотрите! Смотрите! — кричит Алекс.

Люди вокруг Мары начиняют просыпаться, вскидывают головы, испуганно вскрикивают. Мара тоже приподнимается, но не видит ничего, кроме воды.

— Вон там! — сипло кричит Гейл. Вся дрожа, она хватает Мару за руку и указывает вдаль.

Прямо посреди океана из тумана выступает чудовищная конструкция.

Мара пытается сглотнуть, — голос куда-то пропал, пересохшее горло словно забито камнями.

Из дымки вырастают гигантские башни. Они настолько высокие и широкие, что в это трудно поверить. Лодка подплывает ближе, и становится видно переплетение воздушных туннелей, соединяющих башни между собой, — бесконечные блестящие нити, словно паутина, обвивают породивших их исполинов. Встающее солнце окрашивает небо в малиновый цвет. Когда его лучи падают на башни, вся конструкция ослепительно вспыхивает — рядом с ней даже солнце кажется бледным и невзрачным.

— Это оно! — хрипит Мара. — Нью-Мунго!

Люди в лодке испуганно перешептываются, кто-то плачет. Одна лишь Мара при виде этого грандиозного зрелища не испытывает ровным счетом ничего. Изумительный небесный город не вызывает у нее никаких эмоций. Она хочет только одного — выбраться из лодки на твердую землю, размять затекшие руки и ноги и, главное, найти свою семью.

Лодка продвигается еще немного, и туман окончательно рассеивается. У Мары падает сердце; она видит то, о чём раньше лишь смутно догадывалась, — огромную стену, поднимающуюся из воды.

Здесь нет ни гавани, ни единого клочка суши. Лишь бурлящая, шевелящаяся, волнующаяся грязно-серая масса, широким кольцом окружающая город. В воздухе висит отвратительный запах нечистот. Приглядевшись, Мара громко ахает: это люди! Жуткое столпотворение разномастных лодок, переполненных беженцами, огромным наростом опоясывает стену, преграждающую им путь.

Мара лихорадочно всматривается в сбившиеся кучей лодки, пытаясь отыскать своих родителей. Зачем только она упиралась?! Почему не поплыла с ними?!

— Где они, Гейл? — испуганно спрашивает Мара. — Они уже должны были доплыть…

Она замечает, как переглядываются Гейл и Роуэн. Мама наверное, сейчас тоже всматривается в толпу, прижимая к себе Кори, и ищет, ищет, ищет взглядом дочь. А папа, как всегда, проклинает Марино упрямство, не желая допустить и мысли, что они ее потеряли.

Алекс подводит лодку к кольцу беженцев. Люди жмутся друг к другу, ощущая себя потерянными и бесприютными. Теперь у них только один дом — их лодка.

— Пригнитесь! — внезапно кричит Алекс.

Из-под опор высоченного моста, который начинается от стены и обрывается прямо над океаном, вылетает черная, пузатая, разбойничьего вида моторная лодка, на борту которой сверкают слова «морская полиция». В моторке полно вооруженных полицейских в оранжевой форме. Громко завывает сирена. Над ветровым стеклом появляется дуло пулемета; оно нацелено на лодку Мары, которую тем временем окружают оранжевые водяные мотоциклы.

Они окружены.

— Назад! Поворачивайте назад! — раздается тысячекратно усиленный мегафоном голос.

Алекс ошеломлен, но продолжает упрямо вести лодку вперед — им некуда возвращаться. Он не сбивается с курса даже тогда, когда мотоциклисты открывают предупредительную стрельбу.

— Ложитесь! — неожиданно кричит он.

Маре не видно, что происходит, она только слышит стремительно приближающийся свист, а затем чувствует, как что-то с силой ударяется о воду. И тут же лодка начинает бешено плясать на волнах, — это неподалеку от них разорвался снаряд.

В лодке вспыхивает паника. Мара бьется, пытаясь высвободиться от стискивающих ее людей, выпрыгнуть за борт. Но выбраться отсюда невозможно. Тогда она вцепляется в борт и крепко зажмуривается.

— Мама! Папа! Помогите! — кричит она, но голос ее тонет в общем вопле.

И вдруг наступает странная тишина. Лодка покачивается на волнах. Мара ждет следующею удара. Время останавливается — всё вокруг замирает, становится темно, пусто и тихо. Я уже умерла, думает Мара. Всё уже случилось. Всё кончено. Она открывает глаза. Она по-прежнему в лодке. Не слышно воя снарядов, нет ударов о воду, ничего…

— Они уезжают! — с облегчением кричит Алекс.

И это правда. Морская полиция разворачивается и направляется в другую сторону. Мара видит — их отвлекла более крупная мишень. С южной стороны приближается целая кавалькада новых лодок, и полицейские спешно ринулись наперерез. Пользуясь моментом, Алекс подводит лодку к самой границе плавучего лагеря, кольцом опоясывающего город.