– Мы выясним. Пожалуйста… поверьте нам, мы понимаем необходимость вашей посадки, но нам сказали о вероятном наличии инфекции у вас на борту, и наши власти не готовы с этим справиться.

– Что ж, Голландский центр, нам нужна ваша помощь. Это все, что я могу вам сказать.

Холлэнд отключил передатчик и снова включил автопилот, потом повернулся к Роббу. Тот смотрел прямо перед собой.

– Свяжись с компанией по спутниковой связи, Дик. Выясни, что у них на уме. Должен же быть какой-то план. Мы же должны где-то посадить эту машину! Если даже наш пассажир и не умрет, нам теперь не хватит запасов горючего, чтобы долететь до Нью-Йорка.

В этот момент зазвенел зуммер внутренней связи, и Робб снял трубку. Он пробормотал несколько слов и отключился, потом снова ненадолго уставился в окно. Когда Дик наконец заговорил, его глаза не отрывались от линии горизонта.

– Это старшая стюардесса, – произнес он обыденным тоном. – Она просила передать тебе, что вынужденная посадка больше не требуется. Твой пассажир умер.

Борт рейса 66 –

пятница, 22 декабря – 19.10 (18.10 Z)

Когда Джеймс Холлэнд связался с Управлением пассажирских перевозок в Далласе по спутниковой связи, авиалайнер оставался на высоте тридцать одна тысяча футов в режиме ожидания над ночной чернотой Северного моря. У сконфуженных диспетчеров и чиновников на другом конце линии капитан попросил помощи и инструкций, пока самолет описывал круги в небе, пролетая пятнадцать миль к северу, потом поворот влево на 180 градусов, потом пятнадцать миль к югу, снова поворот налево, опять на север, и снова по тому же маршруту. Режим ожидания ввели в бортовой компьютер, который мог удерживать огромный «боинг» на одном и том же курсе, пока не кончится топливо. «В конце концов, – подумал Холлэнд, – это самое безопасное место в небе, где можно продержать авиалайнер весом в семьсот тысяч фунтов, пока голландцы соберутся с мыслями и позволят нам сесть в Амстердаме».

Дик Робб кипел и из-за этого ожидания, и из-за переговоров Холлэнда с компанией, но отказывался взять командование на себя. Его взгляд метался от приборов к капитану, а с того на нечетко очерченные, пушистые послезакатные кучевые облака над Северным морем, но он молчал.

А далеко, в Техасе, вице-президента компании «Квантум», отвечающего за пассажирские перевозки, вывезли с его ранчо на вертолете, но говорил он так же сбивчиво, как и диспетчеры аэропорта в Далласе, не желавшие принимать никаких решений в его отсутствие.

– Капитан, вы говорите, что голландцы перевели вас в режим ожидания? – спросил вице-президент.

Холлэнд в третий раз изложил факты. Да, они в режиме ожидания. Да, голландцы оставили им надежду, что самолету разрешат приземлиться. Да, их пассажир умер от сердечного приступа, и именно его подозревали в том, что он являлся носителем опасного вируса гриппа. И да, им нужно где-то сесть. Еще несколько часов на низкой высоте, сказал ему Холлэнд, и эта необходимость может стать критической.

– Что ж… – начал высокооплачиваемый чиновник, в чьи обязанности входило принимать решения, сидящий в вертолете, с шумом несущемся в штаб-квартиру компании в Далласе, – должны ли мы связаться с Государственным департаментом?

Из Далласа снова донеслось смущенное бормотание, когда главный диспетчер признался, что не знает, с кем следует говорить.

– Мы звонили в Федеральное авиационное управление. Мы им доложили обо всем, – ответили из Далласа.

– И что они сказали? – поинтересовался вице-президент.

– Просили подождать. У меня создалось впечатление, что они собирают команду в своем штабе в Вашингтоне.

– Они так сказали? Они звонят голландским властям? – спросил вице-президент.

Холлэнд слушал и явственно уловил колебание служащих в Далласе, шуршание голосов наполняло эфир. Главный диспетчер тяжело вздохнул.

– Сэр, я не думаю, что они лучше нашего представляют себе, кому надо звонить. Для таких случаев нет инструкций. У нас есть номер для связи с аэропортом Схипхол, и мы звонили в голландское Управление авиации – это их аналог нашего Федерального управления, но и они просили нас подождать и сообщили, что приказ не допускать посадки исходит откуда-то из голландского правительства.

Вице-президент знал, что все ждут, когда он выскажет свое мнение. Им создана организация, которая куда лучше функционирует без его непосредственного вмешательства и одобрения. А теперь они все ожидают от него блистательного решения. Он откашлялся и постарался, чтобы его голос звучал убедительно.

– Хорошо, держите постоянную связь со штабом Федерального авиационного управления, оставляйте линию свободной и заставьте их поговорить с дежурным по Государственному департаменту.

– Что… – вступил в разговор Холлэнд, – вы хотите, чтобы мы делали в данное время?

– А это кто? – спросил вице-президент.

– Борт рейса шестьдесят шесть.

– Ах, извините, капитан. Оставайтесь в режиме ожидания и не занимайте линию для связи с вами. Мы скоро получим ответ. У вас достаточно топлива?

– Достаточно для пяти часов полета на данной высоте и, вероятно, на три эшелона ниже, но нам его уже не хватит, чтобы долететь до Нью-Йорка.

– Хорошо… Хорошо. Ждите. Мы с вами свяжемся.

– Сэр, – продолжал Холлэнд, – у нас нет никакой информации о том, каким точно вирусом гриппа был заражен наш пассажир, да и мы тоже. По меньшей мере, это странное совпадение. Я имею в виду, что именно тот пассажир, который принес на борт заразу, падает замертво от сердечного приступа. Этому трудно поверить. Что бы за вирус гриппа мы предположительно ни несли на борту, он явно пугает немцев, и я должен знать, почему? С чем мы столкнулись в данном случае?

Капитан услышал вздох вице-президента.

– Как я уже сказал, капитан, оставайтесь на связи. Мы будем работать над тем, чтобы дать вам какие-либо ответы. Мы с вами свяжемся.

Холлэнд закончил сеанс связи и коротко пересказал все Роббу, не переставая покачивать головой.

– Они приказали нам ждать и не беспокоить их. Они позвонят сами.

Робб только крепче сжал челюсти, когда Холлэнд отстегнул ремень и встал из кресла.

– Следи за приборами, – сказал он Дику. – Я вернусь через несколько минут.

«Интересно, – подумал Холлэнд, – а ведь Робб даже не спросил, куда я иду. Он, того гляди, взорвется». Капитан вышел из кабины и вошел в смежную с ней маленькую комнату отдыха, закрыв за собой дверь. Зеркало в раме отразило лицо несчастного человека, и он смиренно взглянул на себя. Капитан выглядел усталым. Черт, он и вправду устал. Линии и морщины на лице вызывали уже тревогу, а последние полгода в роли холостяка не пошли на пользу.

На смену этим размышлениям пришли мысли о настоящем. Избавиться от Робба хоть на несколько секунд показалось ему даже более важным делом, чем справиться с этой странной кризисной ситуацией, начинавшей пугать его. Разумеется, Барб уже в панике, да и Бренда тоже. Ее героические усилия спасти Хелмса только поставили ее под угрозу прямого заражения инфекцией, носителем которой тот был. Неужели все настолько плохо и опасно, что оправдывает отношение к ним как к париям, или мечущее громы и молнии стадо трусливых бюрократов всего-навсего так перестраховывается из-за того, чего они не понимают?