глядя на сына, перекладывавшего черепашку в грузовичок, у которого появились все четыре колеса. — Мира, где люди и волки-оборотни жили бок о бок — с раздорами, но без кровопролитных войн. Первого хранителя, отца моего прадеда, в город пригласил волх. Отставник-колдун, отслуживший положенный срок в страже Чура, и бродивший по доступным мирам. Закатная ярмарка — там была Закатная, а не Рассветная — появилась в городе при моем прадеде. Точно знаю, что они торговали с людьми-птицами, отец об этом говорил, когда случилась беда с подушками — с завистливой злостью. Сам, мол, никогда бы до такой гадости не додумался, а эти смогли. Прости, я опять отвлекаюсь. Отец бежал от гражданской войны. Воевали все — и люди, и волки-оборотни. Ярмарка была разрушена, а одна из воюющих сторон попыталась принудить хранителя привести помощь со стороны. Найти наемников на Кромке. Это было невыполнимо, но дало отцу возможность сбежать. Он ей воспользовался и добрался до моего родного мира — по торговым путям. Здесь его ждало разочарование. В храме Свечана, хозяина зимнего камня и льда, покровителя волхов и львов-хранителей, его назвали предателем. Ни один хранитель не должен бежать из вверенного ему города, ставя свое благополучие выше жизней подопечных. Отцу запретили выполнять магические работы — один из волхов сказал, что любая его волшба будет нести печать проклятия за предательство. Я хотел учиться в школе вопреки этим обвинениям и разговорам. Мечтал, что выйду на Кромку, отыщу тот город, предложу свою службу людям, волкам и камню. Жизнь и магия внесли свои коррективы. Весьма суровые. Ты слушаешь? Тебя еще не позвали?

«Слушаю очень внимательно. Пока еще свободен».

— Три года назад случилась «Ночь кошмаров». В то время Жасмина была беременна, я летал на крыльях от счастья — как будто превратился в грифона. Работал по графику, снимал заклятья с домов, сменивших хозяев, обследовал и укреплял питьевые фонтанчики и памятники по заказам службы городского благоустройства. Иногда выходил на смену МСЧ. По тревоге. Как числившийся в резерве ликвидатор. Удивительно, но беда нас не коснулась, хотя подушки счастливого сна были почти в каждой семье. Родители Жасмины — кондитеры. Они почти не пользовались магическими предметами. Жасмина, вынашивая Марысека, запретила держать в доме то, что может повлиять на судьбу или здоровье ребенка. У моих родителей тоже не было подушек. Моя мать — преподаватель математики. Она очень рациональна, привыкла работать с формулами, расчетами и фактами, и всегда говорила, что если есть возможность избегать необъяснимого — лучше избегать. Ну а отец не желал поддерживать звонкой монетой здешнюю торговлю. Мне до сих пор непонятно, как эти противоположности сошлись, что подтолкнуло их жить вместе, прячась по разным комнатам, зачать меня… — Димитос спохватился, понимая, что снова начал болтать обо всем сразу — слишком много накопилось. — Прости. Опять отвлекся. В общем, у нас не было подушек счастливого сна, и никто даже хвостом не повел, когда в сети, по телевизору, в газетах и на рекламных щитах замелькало заманчивое предложение: «Сдай две старые подушки и получи взамен одну новую». По столице поползли разнообразные слухи. Говорили, что у людей-птиц голод, и они готовы отдать любое количество подушек за шляпки подсолнечника с полей, где его специально выращивали вперемешку с обычным волхоягодником. Что корпорация «Сладкий сон» разорилась, перекуплена за бесценок и новые менеджеры избавляются от избытков накопившегося товара. Что на новые подушки будут давать гарантию три года, а не десять, как было раньше. Говорили всякое, но очереди все равно стояли — подушки нельзя было стирать с химическим порошком и другими средствами, но люди и оборотни все равно стирали, а потом жаловались, что больше не видят сны. Очень многие использовали возможность избавиться от испорченной подушки и действительно получили новую. Рекламная кампания и обмены длились два месяца. Когда желающих приобрести новую подушку со скидкой или взамен уже не осталось, столице и Первому континенту досталась неделя спокойного сна. А потом на людей и оборотней обрушилась Ночь Кошмаров — убийственных, наведенных магией. Кошмаров, вытаскивающих из глубин памяти потаенные страхи, и не позволяющих проснуться.

«Я расхотел такую подушку», — мрачно сообщил человек-снайпер.

— Я не знаю, действительно ли были сошедшие с ума или все обошлось моральными травмами, но объединенная волна гнева — в тот момент люди и оборотни действовали плечом к плечу — смела офисы, склады и магазины «Сладкого сна». Этого показалось мало, и толпа, к которой присоединились военные, уничтожила колоннаду Рассветной ярмарки. Эмбарго на импорт товаров из других миров закрепили на законодательном уровне. Трагедию начали расследовать. И почти сразу выяснили скверный факт. Подушки, ввезенные через торговую площадку, не несли в себе зла. Их изменили на складах. Ответственность взяла на себя группировка «Чистый мир», требовавшая изоляции и возвращения к старым устоям. Ядро группировки составляли оборотни. Жрецы Ярого и Морены, воспитанники школ Свечана и Тропника. Это вызвало новую волну негодования. Люди требовали запретить любую волшбу. Оборотней увольняли с работы, отказывали в квартирах, переставали обслуживать в магазинах и банках. То тут, то там случались поджоги домов, ночные расправы. Львы не давали себя в обиду. Кровавые потасовки стали обыденностью, запахло гражданской войной.

Димитос поймал внимательный взгляд сына. Встал, ушел на кухню, где включил электрический чайник и продолжил говорить вслух — тема заставила разволноваться, мысли разбегались.

— Львов всегда было меньше, чем людей. Мы прибыли со второго континента — более жаркого, состоящего из саванн и пустынь, с узкой полосой плодородных земель неподалеку от побережья. Лет двести назад люди ссылали туда каторжников, но об этом периоде предпочитают не вспоминать. Со временем на побережье появились фешенебельные курорты, были отстроены порты, да и в целом жизнь изменилась — кондиционеры и холодильники выиграли войну у жары. Оборотни начали пересекать океан после Ночи Кошмаров и последующих событий. Люди, жившие на втором континенте, потянулись на первый — опасались, что изгнанники начнут вымещать на них зло. Проповедники «Чистого мира» откровенно ликовали: их планы успешно воплощались, Рассветная ярмарка была разрушена, оборотни возвращались в родную колыбель. Парламент и правительство поспешно принимали законы, жестко ограничивающие применение волшбы. Работу с камнем не запретили полностью, но оставили только куцый огрызок возможностей: ввели программу поэтапного снятия заклинаний с объектов культурного наследия, владельцам домов и коттеджей порекомендовали избавляться от заговоренной лепнины и барельефов за свой счет. На всю столицу остались два храма — Чура и Заржины. Остальные закрыли, огородили, вызывая тихий ропот населения. Накал страстей начал угасать. Много оборотней уехало, много людей приехало, ежедневные заботы вытерли память