Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я все поняла, – упавшим голосом отозвалась Диана. Она, мысленно молясь, чтобы не разрыдаться прямо сейчас, порывисто обернулась, и добавила:
– Могу ли я идти, Ваша Светлость? Я бы хотела прогуляться по вашему парку.
– По нашему парку, Диана, он теперь тоже твой, – уставившись в свои записи, сухо ответил Дэвид. – Да, иди.
Уже не оборачиваясь на мужа, Диана торопливо покинула кабинет. Слезы застилали ей глаза, пока девушка преодолевала этот бесконечно длинный коридор. Не помня себя от охватившей душу и сердце печали, Диана вышла из дома и только там дала волю слезам…
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
– Ты только посмотри на нашу госпожу, – вытирая тарелку полотенцем, со вздохом, сообщила горничная, Пруденс. – Да на ней же лица нет!
В этот миг, как раз неподалеку от окна проходила Диана. Опущенная голова, поникшие плечи, потерянный взгляд – все красноречиво говорило о том, как расстроена молодая герцогиня.
– Сэмюэль сказал, что она намеревалась пройти в кабинет Его Светлости, – Мэри, другая горничная, цокнула языком, – видимо, госпожа дошла и получила «ласковое» приветствие от нашего хозяина.
– Какой же он бессердечный! – расстроено сообщила Пруденс, берясь за очередную тарелку. – Она так огорчена, что даже толком не поела! Кажется, я сама сейчас расплачусь!
– А ты заметила, какие чудесные волосы у нашей госпожи? – стараясь отвлечься от невеселых мыслей, задала вопрос Мэри.
– Чудесные! – Пруденс понизила голос. – Она совсем не похожа на прежнюю жену герцога.
– Что есть то есть. Осталось только самому герцогу понять это, – поделилась своим умозаключением Мэри.
– Нам нужно поддержать госпожу, – Пруденс мягко улыбнулась, – Мэри, ступай, и узнай у личной горничной Её Светлости, Рут, что любит из еды госпожа. Мы приготовим на ужин её любимые блюда!
Диана, ступая по дорожке, выложенной белыми камнями, окинула пространство вокруг себя непонимающим взором. Где она? Куда пришла? Обернувшись, девушка заметила вдалеке особняк. Видимо она, в порыве своих переживаний, не заметила, как обошла его и оказалась позади дома.
Диана отвернулась от блестящих окон и посмотрела вперед – там, дальше, дорожка сменялась идеально постриженным газоном. Вдалеке виднелась одинокая скамейка рядом с высоким фонарем. Рядом яркими красками цвели кусты алых роз. Недолго думая, девушка ступила на мягкую траву и пошла вперед.
Слезы Дианы продолжали беззвучно бежать по её щекам, пока она, все дальше и дальше, уходила от дома. Душа девушки горела от обиды и тех слов, что сказал ей Дэвид. Подумать только, а она ведь тешила себя надеждой о том, что её муж заинтересуется ей и проявит симпатию! Но сегодняшний разговор в кабинете просто растоптал все её чаянья. Герцог ясно дал понять, что жена ему интересна для одной-единственной цели – для продолжения рода.
А что, если она не сможет в срок забеременеть? А что, если родится не мальчик, а девочка? Что тогда скажет герцог? Что сделает? Разведется? Сошлет в одной из своих имений? А что, если…
Эти жалящие мысли, атаковавшие голову Дианы, как рой беспощадный ос, с каждым разом все больше отнимали у неё силы. Изможденная переживаниями, девушка, дойдя до скамейки, устало опустилась на неё. Направив взор в сторону облаков, беспечно летящих по небу, Диана тихо всхлипнула. Будущее казалось теперь ей темной, полной одиночества, бездной.
Как бы она хотела получить поддержку! Хоть одно доброе слово! Что-то такое, что вселило бы в её сердце мысль о том, что не все потеряно! Ах, если бы мама была рядом…
Диана горько усмехнулась. Разве прежде её мать оказывала ей поддержку? Нехотя, девушка призналась самой себе, что никогда в жизни от её мамы она и не исходила. Пока еще подкрадываясь к болезненному пониманию, Диана догадывалась, что единственный человек, который мог по-настоящему поддержать её, была она сама. Но как это сделать? Если на это не было ни сил, ни умений?
«Я даже не знаю, что я за человек, кто я такая», – содрогаясь душой от этого осознания, подумала Диана. Просидев так, в одиночестве и далеко не самых веселых мыслей, молодая герцогиня вернулась домой. Отужинав одна, и совершенно не обратив внимания на прежде любимое лакомство – кекс, обсыпанный сахарной пудрой, Диана поднялась к себе.
Там её уже ждала Рут. В этот раз верная горничная почти не болтала – видимо, заметив удрученное состояние своей госпожи, она просто не нашла нужных слов для поддержки. Искупавшись и нарядившись в длинную, до пят, сорочку из тончайшего, черного кружева, Диана, пожелав Рут доброй ночи, осталась одна.
Кровать, скрывающаяся за золотистым балдахином, так и манила к себе. Диана, потушив все свечи, забралась на постель и устало закрыла глаза. Да, она помнила, что ровно в час ночи её муж должен был прийти, чтобы сделать своё дело. Пусть так. У неё имелось еще два часа для встречи с ним. Стоило только голове Дианы коснуться мягкой подушки, как девушка погрузилась в сон.
Среди ночи Диана проснулась от неспешного поцелуя, скользящим по её губам. Теплые пальцы медленно, будто дразня, стали освобождать девушку от плена черного кружева. Диана, распахнув глаза, попыталась разглядеть лицо своего мужа. Тщетно. В спальне было слишком темно. Даже луна в эту ночь не соизволила показаться на небосклоне.
Меж тем, поцелуи становились горячее, движения – более настойчивыми. Все происходящее осуществлялось без каких-либо слов, и от того Диане казалось, будто она находится где-то на грани реальности и сна. Было странно чувствовать на себе поцелуи, но не видеть лица своего мужа. Было чем-то мистическим заниматься этим, но не слышать ни одного слова.
«Словно я занимаюсь супружеским долгом с призраком», – мелькнуло в голове Дианы. Может быть, ей стоило что-либо сказать самой, но она не хотела этого. И потому, закрыв глаза, молодая жена позволила герцогу выполнить то, что он так хотел.
А утром Диана снова проснулась в одиночестве. И следующий день, и все другие, были похожи друг на друга. Целую неделю молодая жена просыпалась в одиночестве, завтракала одна, гуляла в парке до самого вечера, ужинала, купалась, а затем – встречалась со своим мужем в постели в час ночи. Точности герцога можно было позавидовать. Он всегда был вовремя. Зато исполнение супружеского долга всегда длилось по разному. Иногда Дэвид проявлял неспешность, и тогда его ласка растягивалась на долгие минуты. Иногда он спешил, и все же, не забывал, хотя бы немного, одарить молодую жену своими поцелуями.
И хотя Диана начала получать некие оттенки удовольствия от их близости, которые все чаще усиливались в её теле, ничто не могло заполнить ту дыру, что с каждым новым утром, когда девушка просыпалась в одиночестве, становилась все больше.
Каждый новый день приносил ей свою порцию боли и горечи, утверждая Диану в мысли о том, что она – всего лишь тело для своего мужа. Сосуд, в который изливается семя. Сосуд, который нужен для того, чтобы выносить ребенка. И больше ничего.
Но однажды солнечным утром, когда на яблоневой ветви пел свою песню соловей, все изменилось. Диана распахнула глаза. Бросила взгляд на пустующую сторону кровати и ощутила яркое, как молния, осознание.
Она больше не хочет и не будет так жить.
Довольно страдать!
Пусть её муж относится к ней так, но сама она… Сама она в силах исправить собственное отношение к себе!
– Рут! – удивительно громким голосом позвала Диана, решительно вставая с кровати.
– Да, леди Диана? – обеспокоенная тоном своей госпожи вопросила подоспевшая горничная. Служанка, как вкопанная, застыла посреди спальни и устремила на Диану внимательный взор. Впервые за эти дни видя госпожу в таком состоянии, Рут не могла найти объяснение этому.
– Вели, чтобы мне принесли
