— Направляясь к вам, Престон, я не думал, что встречу свашей стороны непонимание. Теперь вижу, что ошибался. Вы доставите мненесказанное удовольствие, если позвоните вашему конфиденциальному клиенту испросите у него разрешение сообщить мне, как его зовут. В противном случаепридется поставить вопрос, можете ли вы и дальше пользоваться доверием полиции.Я говорю серьезно, Престон!

В душе у меня все кипело от ярости. Я проклинал судьбу, чтониспослала мне такого клиента, как Рамон Эстебан Моралес, именно в тот день,когда этот юбочник Хадсон позволил кому-то себя прикончить. Передо мнойвставала альтернатива, которая вряд ли стоила пару ломаных грошей. Или я долженпохерить усилия многих лет, которые потребовались для установления добрыхотношений и духа сотрудничества с местной полицией, или направиться прямиком зарешетку. Право, я основательно влип. Пока ломал себе голову, как выкрутиться избеды, зазвонил телефон. Рэндалл повернулся мощным телом так, чтобы созерцатьменя при разговоре.

— Престон у телефона!

Я услышал вздох, затем мягкий женский голос:

— Так что же, милый, мне казалось, вы должны были мнепозвонить?

Говорила Дикси Уайтон; не знаю, что она хлестала сегодняутром, но на памяти ее это отнюдь не сказалось.

— Скажи, пожалуйста! Миссис Уайтон! Добрый вечер! Ябросил быстрый взгляд на Рэндалла, чтобы проверить, засек ли он ее имя. Но стех пор, как мы свели знакомство, убедился, что прочитать что-либо нафизиономии сержанта было делом безнадежным. Я повернулся к нему спиной, понизилголос и постарался сыграть роль человека, который не очень удобно себячувствует. Но, вместе с тем, сделал так, чтобы визитер из уголовки не пропустилни слова.

— С чего это вдруг вы меня стали величать миссисУайтон, а? — удивилась Дикси. — Или у вас с памятью нелады, илиперебор с женскими телефонами в записной книжке? Ну как, нашли эту соплячку, окоторой уши мне прожужжали сегодня утром?

— Прошу извинить, миссис Уайтон. Я собирался позвонитьвам попозже. В данный момент боюсь, что не в состоянии обсуждать наше дело. Уменя посетители. Офицер полиции.

— Ого! — сказала она и лениво засмеялась. —Улавливаю. И вы ломаете перед ним комедию. Что происходит, Престон?Какая-нибудь бедняжка нажаловалась на вас, что вы ей не звоните?

— Нет, — поспешил ответить ей. — Уверяю вас,к вашему делу это не имеет никакого отношения! Могу ли я позвонить вам попозже?Вы у себя?

— В такое-то время? С ума спятил! Я в клубе. Подождитеминутку, скажу номер телефона. Ноль — ноль пять — двести девяносто один.Записали?

— Записал, миссис Уайтон! Как только смогу, тут жепозвоню!

— Очень на это рассчитываю!

Она повесила трубку. Я удержался от желания потанцевать отрадости и повернулся к Рэндаллу. Он смотрел на меня весьма нелюбезно.

— Миссис Уайтон? Она ваша клиентка?

— Не стану этого утверждать, Рэндалл, — ответил яосторожно.

— А я не глухой! — проворчал полицейский. —Это какая, старуха или одна из невесток?

Я сделал таинственный вид и ничего не ответил. Рэндалл,словно слон, поднялся с кресла. Обиженный слон.

— Вы меня разочаровываете, Престон! Я так рассчитывална ваше содействие!

— Сожалею, Рэндалл! У меня руки связаны.

— А у меня нет. Да, я понимаю, вы можете укрыться накакое-то время за спиной семейства Уайтонов. Я не такой дурак, чтобы нарыватьсятут на неприятности. Но найду повод с вами поквитаться, запомните этохорошенько! Мы еще встретимся!

Больше он не сказал ни слова. Не могу похвастать, чтопользуюсь большой популярностью среди полицейских, но мне явно не улыбалосьиметь Рэндалла в числе врагов. К тому же, положа руку на сердце, надо былопризнать, что он прав. Но прежде всего следовало заняться Дикси Уайтон. Надополагать, она звонила отнюдь не затем, чтобы справиться, как идут мои дела. Ктому же, думал я, эта женщина из тех, что могут быть причиной всякого роданеприятностей. Но так же ясно было, что ей необходимо позвонить. И что любымспособом надо сохранять контакт с ней, дабы парни из уголовки оставалисьпребывать в уверенности, что она моя клиентка. Я набрал номер, который она мнедала. Это был телефон клуба. Когда на другом конце провода сняли трубку,послышался обычный для такого рода заведений шумовой фон.

— Алло? — Безличный и безразличный мужской голос.

— Пожалуйста, миссис Уайтон!

— Кто просит?

— Скажите просто, что знакомый.

— Подождите у телефона!

В трубке слышались голоса, заведение, судя по всему, былопереполнено. Смех, звяканье бокалов. Очевидно, бар. Наконец послышался голосДикси Уайтон:

— Уайтон у телефона. Кто говорит?

— Мы с вами познакомились сегодня утром.

— Узнаю, мой красавец! Вы знаете, где находится«Устричный садок»?

— Приходилось бывать.

— Вот здесь я и нахожусь, любовь моя. Приезжайтескорее, а то можно умереть со скуки!

— Вы одна?

— А что мне делать одной в клубе? Нет, здесь со мнойдрузья. Но никаких мужчин, во всяком случае, в том смысле, в каком следуетпонимать. Надеюсь, вы догадываетесь?

— Да, я вас понял! Буду через четверть часа! Есть люди,которые не в силах остановиться: чем больше им достается на орехи, тем большенарываются. Дикси Уайтон отнюдь нельзя было отнести к числу обычныхдобропорядочных женщин. Во-первых, она замужем. Во-вторых, Уайтонам фактическипринадлежал весь город. И в-третьих, наконец, Дикси представляла собойтипичного сорванца и могла придумать черт знает что. В предстоящие часыследовало крепко поразмыслить, что делать и как поступать, дабы не попастьвпросак.

«Устричный садок» представлял собой модный кабак. Много летзаведение прозябало и вдруг внезапно превратилось в место встречи полуночников,известное «всему Монктону». Владельцем кабака был Реубен Кранц, мой старыйдруг. Он стоял у входа в заведение и болтал с клиентами. Увидев меня, помахалрукой и извинился перед собеседником.

— Привет, Престон! Очень рад тебя видеть! Давно уж ты унас не был!

Обменялись рукопожатием.

— Привет, Кранц! Вот уж не думал, что ты обрадуешьсяпри виде такого клиента, как я! Тебя ведь штурмом берет весь высший свет!

Кранц втянул носом воздух в знак презрения и негромкосказал:

— Эта банда-то? Мне на них наплевать! Я лишь гребумонету! Но ты себе представить не можешь, что порой приходится терпеть из-заэтих сволочей!