Что поделаешь – имидж.

Подъехав к воротам гильдийного дома, я снова покосилась на трепещущий на ветру флаг с хищно оскалившейся кошкой. Снова, как и вчера, пожала плечами, а потом смутно удивилась – судя по доносящимся со двора звукам, сегодня там царило необычайное оживление. Звучали голоса, бренчало железо, кто-то топал тяжелыми сапожищами.

Я пригнулась, пропуская над собой низко висящую перекладину, позволила Лину грудью распахнуть широкие створки и въехала внутрь, разом ощутив себя на перекрестье взглядов.

Во дворе и правда было на удивление людно: человек двадцать рейзеров бесцельно слонялись по утоптанной площадке, о чем-то разговаривали, обсуждали, спорили. Двое, заняв дальний угол, устроили шутливый поединок и теперь обменивались ударами, не слишком стараясь задеть один другого. Еще трое сидели на крылечке, откровенно скучая и жмурясь от бьющего в глаза солнца. А остальные кучковались поодаль… видимо, клубы по интересам… хотя на звук открывающихся ворот они обернулись с одинаковым любопытством.

При нашем появлении разговоры тут же прекратились. Во дворе повисла напряженная тишина. Даже поединщики в углу остановились и, опустив мечи, воззрились на нас с такой смесью изумления, непонимания и растерянности, что я ощутила смутное беспокойство.

Так. В чем дело? Чего они уставились?

Так и не дождавшись объяснений, я спрыгнула на землю и потянулась за мешками.

– Значит, это и есть тот наглец, который посмел заехать на главную площадь верхом? – неожиданно раздалось у меня за спиной. – И посчитал себя настолько крутым, что даже сюда явился без приглашения?

Я спокойно обернулась, встретившись взглядом с широкоплечим крепышом примерно моего роста, с суровым, обветренным лицом и холодными глазами наемного убийцы. Рейзер был, как и все вокруг, вооружен, одет в видавшую виды броню, которая, впрочем, дала бы сто очков вперед моей новенькой кольчужке. Его предплечья обхватывали стальные наручи с какой-то хитрой насечкой. Такие же стальные щитки красовались поверх высоких сапог. Шлем стоял в сторонке, на верхней ступеньке высокого крыльца, но тип и без шлема выглядел внушительно. И производил впечатление матерого волка, столкнувшегося в своей долгой жизни и с капканом, и с медведем, и с пулей. Причем выжил, набрался сил и опыта, а теперь с нечеловеческим спокойствием изучал зарвавшегося молодого пса, решившего перебежать ему дорогу.

Следом за ним с крыльца встали еще двое рейзеров. Помладше, но выглядящих так же внушительно – один был очень смугл, тонок в кости и с виду очень подвижен. Второй, напротив, выглядел как разбуженный после спячки медведь – огромный, лохматый, заросший до бровей, с растрепанной шевелюрой цвета благородной меди. Но при этом все равно чувствовалось, что тот, первый, у них за главного – ни один из этой парочки не посмел выйти вперед него. Так что, думаю, эта троица и есть – бригада. Или команда, как они себя называли.

Я вопросительно приподняла бровь, однако рейзеры не спешили подходить. Как поднялись со своих мест, так и стояли неподалеку, не делая попыток сблизиться. Только смотрели молча, гнетуще, изучающе, но я уже вышла из того возраста, когда меня можно было по-настоящему смутить подобным отношением.

– У вас какие-то проблемы? – спросила я, когда молчание откровенно затянулось.

– Нет, чужак, – неуловимо усмехнулся передний. – Проблемы у тебя. Никогда не слышал, что на площадь запрещено приводить скот?

«Это он обо мне?! – гневно всхрапнул Лин и, презрев мой успокаивающий жест, ринулся отвоевывать свое доброе имя. – Он сказал, что я – скотина?!»

– Стоять, – спокойно велела я, перехватывая узду. Демон замер на середине шага, едва не толкнув меня плечом и свирепо уставившись на троицу рейзеров. – Не время, Лин. Мы пришли не для этого. А о законе первый раз слышим – мы не местные.

– Оно и видно, – решил подать голос тот, что помоложе. И странный это был голос – хрипловатый, с отчетливыми порыкивающими нотками. Почти как у Мейра, когда тот готовился сменить личину.

От неожиданной мысли я замерла, а потом взглянула в карие глаза незнакомца, в глубине которых вспыхивали и тут же гасли знакомые янтарные искорки, и едва не отпрянула – хвард! Елы-палы! Да он же нам всю игру поломать может!

Заметив мое невольное движение, оборотень растянул губы в усмешке, обнажив ровные, поразительно острые зубы, а затем сделал шаг навстречу.

– Ты кто такой? – ласково спросил он, положив руку на пояс.

– Не твое дело, – опомнилась я, придержав Лина, чтобы не вздумал выяснять отношения. – Я к Фаэсу.

– Мы тоже.

– Он меня ждет.

– Он всех ждет, – так же ласково просветил меня хвард, демонстративно сложив руки на груди и чуть сдвинувшись в сторону, чтобы перекрыть дорогу к крыльцу. – И ты пришел последним. Так что войдешь только после всех остальных. И то – если Фаэс пожелает тебя увидеть. Таковы правила… наши правила, чужак. Не советую тебе их нарушать.

Я усмехнулась: ну вот, приехала, называется. И тут быкуют, и тут права начинают качать. Боже… да неужто люди везде одинаковы?

Узнать ответ я не успела. К сожалению. Потому что в этот момент, словно почуяв сгустившееся во дворе напряжение, в доме внезапно отворилась дверь, и на пороге возник вчерашний пес. Увидев меня, зверь радостно оскалился. Не обратив внимания на подобравшихся рейзеров, подбежал, приветливо вильнул пушистым хвостом и, подняв морду на уровень моей груди, требовательно толкнулся носом. Дескать, ты чего так поздно? Совсем тебя заждался!

– Привет, барбос, – улыбнулась я, небрежно потрепав собаку по загривку. – Извини, дела были, так что получилось позже, чем обещал. Фаэс у себя?

Пес фыркнул (мол, а куда он денется?), а потом повернулся к дому и внушительно гавкнул. Причем так, что стоящие рядом рейзеры вежливо посторонились, а где-то над нами распахнулось окно, и оттуда высунулась разъяренная не на шутку физиономия эрдала.

При виде меня Фаэс забавно округлил глаза, явно не поверив, что я рискнула явиться пред его строгие очи. Но потом побагровел и, ткнув в нашу сторону пальцем, бешено прорычал:

– ТЫ!

Я удивленно приподняла брови.

– ЖИВО НАВЕРХ! – рявкнул эрдал и мгновенно исчез, с таким же грохотом захлопнув окно и оставив весь двор пребывать в недоумении.

– Пойдем, – вздохнула я, тронув собаку за холку. – Когда вежливо просят, как-то неудобно отказывать. Лин, жди здесь и, будь добр, больше никого по двору не гоняй, оружие не отнимай и веди себя как приличный конь.

Шейри, прижав уши к голове, утробно заурчал.

Приняв это за знак согласия, я удовлетворенно кивнула и, сопровождаемая псом, беспрепятственно прошла к крыльцу. Причем на этот раз никто даже не подумал заступить мне дорогу. Крепко же Фаэс их держал, раз одного его слова хватило, чтобы беспрекословно пропустить мимо очереди такое наглое существо, как я. Впрочем, о чем это мы? Пора бы подумать о более важных вещах.