— Сэм находится под моим наблюдением.

— Вы врач?

— Нет, сиделка. Он страдает болезнью Альцгеймера.

Ханна начала кое-что понимать, но вопросов стало еще больше.

— Сэм живет с Уайетом?

— Прекратите говорить обо мне так, будто меня здесь нет. Уайет мой пасынок. Он волнуется, потому что я бываю порой забывчив.

Уайет заботится о своем отчиме, вы только подумайте! Похоже, у этого ничтожества есть кое-какие достоинства.

— Так это вы владели фермой породистых лошадей? — спросила Ханна.

— Я.

— Уайет рассказывал о вас. Уговорите его взять вас в конюшни. Если бы он видел, как легко вы справились с кобылой, он не запрещал бы вам это.

Сэм улыбнулся:

— Так и сделаю.

Кэрол покачала головой:

— Мы должны вернуться прежде, чем Уайет позвонит нам.

— Уайета нет дома? — поинтересовалась Ханна.

— У него дела на заводе.

Это означало, что он, скорее всего, не посетит сегодняшнее занятие в центре. Как же его переубедить?

Сэм перекинул ногу через изгородь, на миг замер и посмотрел на Ханну:

— Спасибо за компанию. Приятно было с вами познакомиться.

— С вами тоже, Сэм. Приводите в следующий раз Уайета.

По коже Ханны пробежали мурашки, как бывало, когда она подбирала удачную комбинацию кобылы и жеребца. Она нашла слабость Уайета, или, если точнее, Сэм сам ее нашел. И, следуя методике кузины Меган, Ханна обязательно придумает, как использовать это в свою пользу.

— Сэм, вы ездите верхом?! — крикнула она вслед старику.

Он грустно улыбнулся:

— Ездил до того, как ушел в отставку. Я не подходил к лошади с тех пор, как… — Сэм почесал голову, выглядя растерянным. — Я не помню. Я работал с лошадьми раньше… когда у меня была коневодческая ферма — и целая жизнь впереди.

Он ссутулился. Сердце Ханны дрогнуло.

— Все в порядке, Сэм, потом поговорим подробнее. У вас все еще есть жизнь впереди — немного другая, вот и все.

Это был шанс помочь и ей, и Сэму, и в первую очередь центру. Ханна обратилась к сиделке:

— По воскресеньям у нас проводятся занятия по лечебной верховой езде. Все заполнено, но я могу нажать на кое-какие рычаги и выбить место для Сэма на следующей неделе. Почему бы вам не привести его?

— Я сообщу о вашем предложении мистеру Джейкобсу, но не думаю, что он его одобрит. Он очень беспокоится за Сэма.

Это означало, что Ханне снова придется противостоять мужчине, которого она избегает, чьи поцелуи выбивают ее из колеи.

— Я сама поговорю с Уайетом.

Если она поможет его отчиму, то не только докажет, что Уайет ошибается насчет ЦОР, но и одержит победу над ним. Хоть часть ее проблем будет решена.

Предвкушение, которое Уайет не должен был испытывать, смешивалось с подозрением, когда он стоял на пороге дома Ханны.

Зачем Ханна пригласила его на ужин? Она решила принять предложение или этот вечер будет очередным предлогом, чтобы что-то выклянчить?

Дверь открыла хозяйка в пуловере персикового цвета, обтягивающем грудь, и в черной юбке, которая чуть открывала ее ножки, пробуждая желание… нет, не желание. Восхищение. Желанию нет места в бизнесе.

Ханна улыбнулась:

— Спасибо, что пришли, Уайет.

Он заставил себя смотреть ей в лицо. Голубые глаза были томными, страстными — что Уайет не мог проигнорировать. Волосы лежали сияющим покрывалом на плечах и груди — густые локоны цвета шоколада. Совсем не похоже на ее повседневный внешний вид.

Жизнь много раз доказывала ему, что женщины используют красоту как оружие для достижения своих целей. Ханна явно что-то задумала.

— Почему мы не могли поговорить в моем офисе?

Там их разделял бы, по крайней мере, стол.

— Разговор вне работы будет менее напряженным.

Ее голос с легкой хрипотцой словно окутал его медом, напоминая о безмятежных и расслабленных пробуждениях после страстной ночи.

— Разговор о чем?

Она отвела взгляд:

— О ферме, о чем же еще? Входите, ужин готов.

Уайет последовал за Ханной в гостиную. Его взгляд невольно задержался на ее ягодицах, потом скользнул по длинным ногам к туфлям с открытым задником. Элегантно. Соблазнительно.

Потом Уайет заметил зажженные свечи, стоящие в центре стола, и удивился:

— Что происходит, Ханна?

— Я редко готовлю, и когда я это делаю, люблю наслаждаться плодами своего труда. Быть может, вы нальете вина, пока я принесу еду?

Наполнив хрустальные бокалы, Уайет осмотрел коттедж. Во время первого визита его занимали финансы, а не интерьер, а потом еще поцелуй, из-за которого все полетело к черту…

Теперь он заметил, что комнату заполняет настоящий антиквариат. Обстановка была, мягко говоря, дорогостоящая. Так же как и вино, БМВ у крыльца, бриллианты в ушах, часы на ее запястье и бокалы. Ханна Сазерленд украшает свою жизнь изящными вещицами, которые невозможно приобрести на ее зарплату. Следовательно, она зависит от чьего-то толстого кошелька. Кто это — ее отец? Любовник? При этой мысли судорога свела его скулы.

Ханна вернулась и поставила на стол две фарфоровые тарелки:

— Надеюсь, вы голодны. Пожалуйста, присаживайтесь.

Уайет автоматически придвинул ей стул — некоторые привычки въедаются глубоко. Шелковые локоны скользнули по его рукам, и тело тут же охватила чувственная дрожь. Ее духи с цветочным ароматом — без намека на конюшню — смешивались с запахом жареной свинины, пробуждая голод, который не имел ничего общего с ужином. Уайет сел напротив:

— Вы любите дорогие вина. Подарок от поклонника?

— Один из наших немецких клиентов владелец винного завода, — ответила Ханна. — Он прислал лучшие винтажные вина в качестве благодарности.

Уайет крепко сжал вилку и нож:

— Ваш любовник?

— Господи, нет, конечно! — Ее изумление было искренним, однако большинство женщин — прирожденные актрисы. — Но у нас получился чудесный жеребенок — от его кобылы и местного жеребца. Кстати, я была в то время помолвлена.

— Помолвлены?

Ханна изучила свой бокал, потом отпила глоток, смакуя вино.

— Не срослось, — коротко ответила она.

— Почему?

— Моему отцу Роберт нравился. Мне — нет. Недостаточно, во всяком случае.

— А вы этого не понимали до помолвки?

— Возможно, хотя наши семьи давным-давно знакомы и у нас общие интересы.