— Да? Ну, ну, поделись своим этим кое-чем. А то у меня час назад даже этого кое-чего не было. Мямлил, как стажер.

Вишняков мог поклясться, что слышит скрежет зубов Рябова.

— Первые поиски связи меду погибшими, как я уже докладывал, ни к чему не привели. Все эти люди, по поступившей информации, никак не были связаны между собой. Не дружили, не работали вместе.

— А вторые?!

Рябов не просто повернулся, он сделал это в прыжке, как фигурист или балетмейстер. Вишняков, честное слово, чуть не заржал. Хорошо, сдержался. Иначе сгнил бы на дежурствах в выходные дни в ближайшие полгода. Уж Рябов бы постарался при составлении графика.

— Так что дали твои вторые поиски, майор?

Нет, ну точно скрипел зубами Рябов. Да четко так, громко.

— При более детальном изучении личностей погибших, а это, товарищ подполковник, очень кропотливая работа, — и он даже попытался миролюбиво улыбнуться, — всплыли факты, указывающие на то, что люди эти оказались не совсем посторонними друг другу. В частности, это касается погибших Калина и Новиковой.

— Что удалось выяснить? — не принял его улыбки Рябов и снова отвернулся к окну.

— Они состояли в отношениях.

— Как давно? Почему подруги об этом не знали? Откуда сведения? Ты ничего не подтасовываешь, майор? — Рябов покосился на него и добавил: — Доклад ради доклада мне не нужен, сам знаешь.

— Сведения тщательно проверены. Через полчаса у меня встреча с бывшей женой Калина.

— Это она сообщила тебе о любовной связи своего бывшего мужа и Новиковой? — скептически фыркнул Рябов.

— И она в том числе. Так же нами были проверены все телефонные переговоры и сообщения погибших. Эти двое очень часто созванивались и переписывались. Но с других телефонов, не с тех, которые были обнаружены при них. Текст сообщений не оставляет сомнений: они были любовниками.

— Так, уже неплохо. Что с остальными?

— Остальные между собой не общались, но… — Вишняков намеренно сделал паузу, дождался, когда Рябов насторожится, и сказал: — Но у каждого в мобильном обнаружились странные звонки с одного и того же номера. У кого-то было по одному звонку. У кого-то по два, а то и по три, как, к примеру, у погибшего Калина.

— Установить, кто звонил, конечно же, не удалось?

— Почему? Удалось. Но вот тут начинаются странности.

— Докладывай! — проскрежетал Рыков.

— Сим карта зарегистрирована на некоего Кирилла Власова, двадцати шести лет от роду. Местный.

— Так найдите его. Притащите его сюда. Вытряхните из него все, что только можно!

— Ищем. Найти не можем. Да и не мог он звонить погибшим, к примеру, месяца два назад. И даже пять недель назад не мог он им звонить, а такие звонки есть во входящих у погибших.

— Как это?

— Сидел он, товарищ подполковник. Отбывал срок наказания. Был осужден шесть лет назад за соучастие в жестоком убийстве подростка.

— Ничего себе! Ничего себе!

Теперь поворот Рыкова показался ему плавным, почти вальсирующим, и он снова еле удержал в себе улыбку.

— И какой срок он получил?

— Шесть лет лишения свободы.

— За жестокое-то убийство? — усомнился Рыков.

— Его роль оказалась незначительной по материалам дела. Стоял на «шухере», пока его компания измывалась над подростком. За это и получил шесть лет. Но! — Вишняков поднял вверх указательный палец. — Вины своей Власов так и не признал. И до последнего момента, пока суд не удалился на совещание, утверждал, что своих подельников не знает. Что увидел их впервые на очной ставке.

— А что подельники?

— А что они? Там наркоманы какие-то отмороженные, товарищ подполковник. Один из них даже до суда не дожил, умер в камере. Второй на зоне скончался.

— Выжил один Власов? — Рябов прошелся по кабинету и медленно, словно нехотя пошел к своему рабочему креслу за столом. — И когда точно вернулся? Попадает в подозреваемые?

— Так точно, товарищ подполковник. Он вернулся из мест заключения за неделю до убийства.

— Вот! Чего ждем?

— Он как сквозь землю провалился. Его родители утверждают, что он вернулся, сумку бросил, наелся, принял ванну, отоспался пару дней и исчез. По их утверждениям, он никому не звонил и ему никто не звонил.

— Родители! — недоверчиво фыркнул Рябов. — Неужели скажут: наш сын вернулся и снова взялся за старое?!

Вишняков промолчал.

Честно? Он не особенно верил в причастность Власова к убийству. Шесть лет тот провел на зоне строгого режима. И звонить оттуда не мог. Майор немного был знаком с порядками на той зоне. Там все было строго. Если и случались у кого-то какие-то телефонные звонки, то не с такой периодичностью, как они совершались с телефона Власова. К тому же родители уверяют, что сын телефон потерял еще до ареста.

— Со следаком по его делу не говорил?

Рябов поскреб щетину на подбородке. Вдруг вспомнил, что сегодня не побрился. И жена за завтраком ничего не сказала. Не заметила или не захотела замечать? Что-то у них в последние месяцы как-то все идет не так. Она сделалась скрытной. Он раздражительным. Надо бы выяснить, откуда ноги растут. А то как бы к ним и рога не добавились!

— Что он о Власове рассказывает? — вытряхнул из головы посторонние мысли Рябов.

— Не могу знать, товарищ подполковник. Следователь, который вел это дело, из органов уволился. По его месту жительства сказали, что он выбыл.

— Оп-па! — Взгляд Рябова застыл на переносице майора. — Это как?! Это на что такое намекает, майор?

Вишняков промолчал. Хотя мог бы сказать, что человека могла достать тяжелая работа, он уволился и просто уехал. Из их сумасшедшего города уехал, и всё. Разве такое невозможно?

— Когда он уволился? Уточнил, надеюсь? Не сразу после судебного процесса над Власовым и его подельниками?

— Почти сразу, — кивнул Вишняков. — Через месяц.

— Та-ак… Та-ак… И ты мне еще говоришь, что здесь нет никаких совпадений!

А он ничего такого и не говорил. Он вообще-то молчал и размышлял о том, что Рябов мог бы предложить ему присесть. И они сообща порассуждали бы на тему: а был ли уволившийся следователь причастен к тому, что Власова осудили несправедливо, по ошибке? Или тот все же сел за дело?

— А Власов теперь вернулся и мстит. Потому и найти его нигде не могут, — радовался Рябов, как ребенок, представившейся перспективе доложить руководству о прорыве в ходе следствия. — Потому что скрывается. Надо объявлять его в розыск, Вишняков.

— Товарищ подполковник, мне кажется, что действия эти немного преждевременны.

Он знал, что за этим последует, но все равно осмелился выговорить это вслух.