Александр снова натянул удила и, когда черный жеребец остановился, внимательно уставился на Джорджи, ожидая услышать мудрый совет.

– Да почему я должен тебе это рассказывать? В конце концов, это ты у нас мастер, когда дело касается обмана. – Джорджи остановил своего мерина. – Не говори ничего графу. Он ведь так и сидит в своей провинции, верно?

– Последние десять лет.

– Вот, и едва ли за эти годы он стал проницательнее.

– Ты не видел, каким он был во время последнего визита. На этот раз он серьезен. Он убедил себя, что я каким-то образом скомпрометировал мисс Мерриуэзер, хотя я знаю, что это лишь уловка, дабы загнать меня в церковную мышеловку, пока сезон не закончился. Нет, если эта Мерриуэзер помолвлена, как она заявляет, отец вскоре об этом узнает.

– А у тебя, похоже, есть в этом какие-то сомнения?

Александр прищурился, глядя на солнце, затем снял шляпу и взъерошил пальцами влажные волосы.

– Могу лишь сказать, что я не уверен в существовании этой помолвки. Второй проверил все статейки со слухами в «Лондон Таймс» и не нашел упоминания о том, что она помолвлена. И все же я должен узнать это наверняка, причем до конца недели.

– И что, если, вопреки ее заявлениям, она все еще не помолвлена? – спросил Джорджи.

– Тогда мисс Мерриуэзер будет в моем распоряжении.

Губы Джорджи растянулись в улыбке.

– И твое наследство будет…

– Снова моим. Полностью. – Александр позволил себе самодовольно улыбнуться, но затем его мысль устремилась дальше. – Джорджи, у тебя есть при себе парочка лишних гиней?

Джорджи похлопал себя по карманам, оценивая вес кошелька.

– Да, есть. Решил заглянуть по пути к Уайту?

– Почти. – Александр потеребил кромку своей шляпы. – К Локку. Раз уж я собираюсь покорить мисс Мерриуэзер, мне не помешает новый цилиндр из бобрового фетра.

* * *

– Вполне пристойно. – Мередит разглядывала свое отражение в напольном зеркале. – Как думаешь, Ханна? Возможно, белое льняное платье будет более уместно?

– По правде говоря, я думаю, что брату совершенно все равно, какое платье на тебе надето.

Мередит прикусила губу. У нее оставалось все меньше времени. Не пройдет и часа, и мистер Чиллтон – как и другие мрачные гости, которые, впрочем, Мередит совсем не интересовали, – появится на ежемесячном музыкальном вечере, который устраивают ее тетушки, а она все еще не выбрала платье.

– Но ему не все равно, Ханна. Я была уверена, что Ар… мистер Чиллтон сделает мне предложение в этот вторник. Но он не сделал, и я знаю, что всему виной мое сапфировое платье французского кроя. Я, наверное, выглядела в нем как потаскуха или как… хотя мне это платье казалось вполне милым.

Внезапно она припомнила, каким восхищенным взглядом лорд Лэнсинг отметил ее платье. И помотала головой в надежде выбросить его образ из мыслей. Неважно, что он там мог подумать. Он развратник, напомнила она себе. Самовлюбленный и недостойный доверия ловелас.

В отражении она видела Ханну, которая сидела на кровати под балдахином, болтая ногами от крайней скуки.

– Я действительно сомневаюсь, что дело в платье. Мой брат просто не думает о таких вещах. Может, ему перышко в рот попало.

Мередит развернулась к ней лицом:

– Ты правда считаешь, что это и все?

– Да. – Ханна соскользнула с кровати и поднялась. – Милая, джентльмены не каждый день просят руки у девушек из столь знатных семей. Я не сомневаюсь в том, что его мучат страх и беспокойство… и он не знает, примешь ли ты…

Мередит схватила Ханну за плечи:

– Но я приму его предложение. Правда, приму. Убеди его в этом, пожалуйста. Со мной ему совершенно нечего бояться.

Ханна рассмеялась, убирая прядку волос, упавшую на лицо Мередит.

– Да не беспокойся ты так об этом. Я обязательно расскажу ему о твоих чувствах – хотя, думаю, это и не понадобится. Скорее всего, он собирается сделать тебе предложение этим же вечером.

Ответив слабой улыбкой, Мередит взмолилась про себя: небо, пожалуйста, пусть Ханна будет права.

Она не выдержит унижения, будучи отвергнутой… во второй раз.

* * *

В тот миг, когда Чиллтон встретился с ней глазами, Мередит поняла, что девичье белое платье с простой вышивкой было совершенно правильным выбором. В нем она выглядела года на три моложе своих лет.

Даже Ханна, которая пребывала в самом расцвете юности, заявила, что их можно назвать двойняшками – не близнецами, последнему мешает цвет волос. Прическа Мередит сияла медью, а волосы Ханны были черны, как вода в глубине колодца.

С чего бы Мередит стала спорить? В этом платье она не только выглядела, как выпускница школы, но и ощущала себя гораздо моложе своих лет, а ведь ей уже двадцать один – почти старая дева.

О, от нее не укрылся насмешливый взгляд миссис Бет Августин, которым та смерила девичье белое платье, но, честно говоря, Мередит не собиралась беспокоиться по этому поводу. Во всяком случае, не сегодня. Сегодня ей было важно лишь впечатление Чиллтона, и, судя по его крайней внимательности этим вечером, новая, скромная Мередит заслужила полное его одобрение.

Она приняла предложенную ей руку и позволила Чиллтону подвести ее к креслу. По пути Мередит поймала на себе не один заинтересованный взгляд леди.

Ха! Она им всем покажет. Несмотря на запятнанную репутацию, она выйдет замуж за респектабельного человека. Очень скоро.

Мередит поправила кружевную косынку, чтобы та как следует прикрывала вырез, и снова отметила, что Чиллтону нравится ее поведение. Именно такой он хотел ее видеть – и именно такой она станет.

Ему достаточно лишь попросить, и она навеки ему покорится. Она сумеет привыкнуть к немодной одежде.

Мередит все равно предпочитала моде комфорт. И Чиллтон абсолютно прав. Если носить косынку, прикрывающую грудь, уменьшается риск простуды, не так ли?

Ханна села за фортепиано, и как только ее мелодичный голос взлетел с первыми словами песни, Мередит услышала, как дверь музыкального салона открывается и закрывается снова. В надежде увидеть, кому же хватило наглости явиться так поздно, она чуть-чуть повернула голову – ей нужно было казаться полностью очарованной пением сестры Чиллтона, – и тут ее взгляд скрестился со взглядом опоздавшего.

Жар опалил ее щеки, и Мередит резко отвернулась. Это был не кто иной, как лорд Лэнсинг.

О… боже… мой.

Мередит отчаянно пыталась сглотнуть комок, подкативший к горлу. Она буквально чувствовала, как взгляд повесы сверлит ее затылок, отчего ее глаза расширялись все больше и больше, пока она не испугалась, что они выпадут и закатятся под фортепиано.