– А что, если зимний вариант формы сшить из фланельки? Зимний вариант? Зимний, я говорю! Из фланельки! Разрезать ее сначала на кусочки, а потом крючком эти кусочки связать! Соединить эти кусочки крючком! Очень красиво! Очень! И тепло. Дуть не будет. Я говорю, дуть не будет! – Адочка пыталась доказать, как эффектно будет смотреться форма из фланельки на сотрудниках аптеки «Моторкина и Сº», но ее никто не слушал, только Икки закатывала глаза и метала в меня убийственные взгляды.

– Нет, вы только посмотрите, он и картошку руками жрет! Ужас! – Огурцова чуть было в обморок не упала, когда увидела, как Кузя пытается снизу подцепить пюре пальцами. – Нет, я завтра его не только ни на какую елку не поведу, я его и к адвентистам не повезу! Весь день будешь в углу стоять! Понял?

– Пезеватив ты! – беззаботно крикнул малыш и незамедлительно получил по губам.

– А можно из трикотажа! Из трикотажного материала зимний вариант сшить!

– Нет, все-таки Черепову я скину!

– И что мне делать с этим любовным треугольником идиотов? Кого увольнять-то?

– Ну кто там мне на ноги наступает?!

– Гав! Гав! Ав-ва-ва-вав! Гав!

«Тррррррр», «Тррррррр», «Тар-лям-пар-ля-ля-ля-ля-лям, тар-лям...» – задребезжал мой сотовый.

– Да! Але! – крикнула я.

– Ма-а-чка! Здра-ийи-вуй! Эт я, ма-а!

– Мамочка, здравствуй! Как ты там?

– Гов-й-ри гром... плох... слы-ыуо!

– Как ты там? – заорала я на все кафе, придя в состояние крайнего ликования и радости – это был первый звонок моей родительницы после того, как она проехала станцию Чашки на электричке и унюхала совсем другой воздух – не загазованный, как в Москве, а чистый и свежий.

– Я звоню тебе с самого высокого дерева в огороде! Забралась на яблоню – ту, что побольше! – отчетливо услышала я и тотчас представила себе, как мамаша приволокла стремянку к одной из двух уцелевших (после добычи Эльвирой Ананьевной на нашем огороде биотоплива) яблонь, поднялась сначала по ступенькам, потом вскарабкалась на могучие ветки и теперь сидит там, яко павиан. – Алшан есв икат отсем! Алшан!

– Мама! Ты что ругаешься? – вопила я, не понимая ровным счетом ничего из того, что говорила моя родительница, но слышала при этом ее очень хорошо.

– Аквал абыр тупак! Аквал абыр тупак! – напоследок выкрикнула она и отсоединилась. Страшные догадки закружились в моей голове: «Что, если любезная моя мамочка упала с ветки? Или сошла с ума? Или разговаривать разучилась вдали от цивилизации в обществе бессловесного кота Рыжика?!»

– Что случилось? – хором спросили меня члены содружества, а в глазах их я увидела страх, тревогу и недоумение.

– Мама звонила. С дерева. Но я ничего не поняла. Ничего! – отчаянно воскликнула я и собралась было уже плакать.

– Подожди, подожди, ты ведь как-то поняла, что она тебе с дерева звонит? – Икки произнесла эти слова таким тоном, будто еще не все потеряно.

– Это единственная фраза, которую я разобрала! А остальные... Мне вообще кажется, что мама с ума там сошла! – И я захлюпала.

– Вспомни, какие звуки до тебя донеслись, и прекрати реветь! – приказала Пулька.

– Алшан есв икат отсем! Алшан! Аквал абыр тупак! Аквал абыр тупак! – выпалила я.

– Точно? – с ноткой сомнения переспросила Икки.

– Точно. Это хорошо было слышно, – все еще всхлипывая, пролепетала я.

– И что это может означать? – тупо глядя на меня, спросила Анжела.

– Откуда я знаю!

– Нужно подумать.

– А может, твоя мама связалась с каким-нибудь восточным мужчинкой и разучилась по-русски говорить?.. – предположила Икки.

– Это ты от своего Овечкина понабралась – всякую чепуху молоть! – рассердилась Пульхерия.

– Можно форму, кстати, из гобелена сшить. Из гобелена! Зимнюю-то форму!

– Давайте на салфетке эти слова напишем, а то забудем, – предложила Пуля.

– Я писить хочу, – заныл Кузя.

– Да подожди ты! – отмахнулась Огурцова, словно говоря: «Тут дела поважнее!»

– Абыр, абыр... Что-то знакомое, – силилась разгадать тайну маминых слов Икки. – Это точно, девочки, какой-то восточный язык! – наконец вывела она.

– Да кто ж у меня по ногам-то ползает?! – воскликнула Пулька и посмотрела сначала на Кузю, потом на Афродиту.

– А можно сшить костюмчики из вискозно-шерстяной ткани! 50 на 50! Из вискозно-шерстяной, говорю!

– Адочка, такое впечатление, что тебе наплевать на собственную тетю! – вспылила я.

– Почему? Что случилось-то? Что? Пожар? Потоп? Я не понимаю ничего! Я-то тут при чем? Весь вечер голову ломаю, из чего им форму шить, а они меня еще и обвиняют! Хорошенькое дельце! Нет, ну надо же! Хорошенькое дельце!

– У твоей сестры мать с ума сошла, какой-то чепухи ей по телефону наговорила, мы все сидим, гадаем, что бы это могло значить, а она, видите ли, голову ломает, из чего ей форму шить! Потрясающе! Времени больше не будет! – взорвалась Пуля.

– А что она такое сказала-то? Что? Что такое можно сказать, что нельзя понять?! – вопрошала Адочка на весь зал.

– Вот что! – И Пульхерия сунула ей под нос салфетку с загадочным текстом.

– Господи! Да что тут непонятного?! Что? По-моему все понятно! Читаю для дураков! – И Адочка без запинки прочла то, что не вылетело из моей головы и было воспроизведено на салфетке: – Нашла все-таки место! Нашла! Лавка рыба капут! Лавка рыба капут! И чего тут непонятного? – Кузина уставилась на меня своими огромными, чуть выпуклыми глазами.

– Потрясающе! – после минутного молчания восторженно воскликнула Икки. – Абыр... Что-то знакомое! Абыр-валг! Это ж Главрыба! Как же я сама-то не догадалась! – И она с силой ударила себя кулаком по лбу.

– Тетька сама себя бьеть! – заметил Кузя.

– Как гоголевская унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла, – подметила я.

– Ой! Только не надо о Гоголе! – взмолилась Пульхерия.

– У тебя мамаша в Шарикова превращается! – Икки не могла сдержать смеха. – Она палиндромами изъясняется. Теперь-то ты поняла, что она сказала: нашла, мол, место, где есть телефонная связь (а именно на дереве) и что рыбной лавке Эльвиры Ананьевны пришел капут, иначе говоря, конец – или проворовались, или еще что-нибудь, но одно ясно – закрылись они. Адочка, а как это ты с ходу так прочитала?

– Я всегда, когда в метро еду, названия станций задом наперед читаю от нечего делать. Всегда задом наперед! Всегда! Тропорэа, Оверибиб, ХеНДеВ, Овохеро, – кузина демонстрировала свои способности.

– Переведи, – приоткрыв рот, попросила Икки.

– Орехово, ВеДэНХ, Бибирево... – и не успела сестрица перевернуть Тропорэа, как вдруг...