Краузли воспринял нас с Ларсоном как неумелых провокаторов, но на обострение не пошел:

– Ваши методы работы нас не касаются, как и вас – наши. Мы только не хотим, чтобы сотрудники «Виртуальных Игр» узнали о задании. Если вы станете их допекать, а мы, то есть руководство фирмы, не станем возражать, то они обязательно догадаются, кто вас нанял. Это нас ни в коем случае не устраивает. Именно об этом мы пришли вас предупредить.

Он знает, что вчера я посетил дом Корно, – мелькнуло у меня в голове. Ларсон выдвинул встречное предложение:

– А вы, попросту, возражайте. Например, запретите сотрудникам отвечать на наши вопросы, этим вы отведете от себя все подозрения.

Краузли, а вслед за ним и Вейлинг, поднялись со своих мест.

– Возможно, мы так и сделаем. А пока примите к сведению мои требования, иначе нам действительно придется расстаться, – сказал Краузли на прощание.

Пришлось пообещать. Яна проследила, чтобы по пути до входных дверей клиентам не вздумалось заглянуть в наши рабочие кабинеты, а мы с Ларсоном направились к Шефу на очередное аутодафе.

– Как, оказывается, я мало о тебе знаю, – сказал мне Шеф. – То вдруг выясняется, что ты учился в школе. То ты представляешься посыльным со стажем. А теперь я узнаю, что и в рекламном бизнесе ты успел поднатореть. Вероятно, реклама была следующим шагом в твоей карьере. После того, как из посыльных тебя выгнали за выковыривание изюма из булочек, ты, должно быть, раздавал визитные карточки у парковок.

Я огрызнулся в том смысле, что если бы Шеф вычислял преступников так же ловко, как подробности моей биографии, то ему не было бы равных не только среди сыщиков Сектора Фаона, но и среди всех сыщиков известной нам части вселенной. То есть я не буквально так сказал, но смысл до Шефа дошел без искажений.

– Откуда он узнал, что ты уже успел наследить у Корно? – спросил Шеф после того, как мы закончили обсуждать мою биографию.

– От Амиреса, очевидно.

– Ты что, назвал Амиресу свое имя? – ужаснулся Шеф. Он уже предвидел новый поворот в моей карьере.

– Конечно же нет. Но Амирес мог описать меня, – осторожно предположил я.

– Как? Сказал, что некий волосатый тип в замызганной куртке размахивал бластером перед его носом и задавал глупые вопросы, и, разумеется, Краузли догадался, что это был ты!

– Клевета! Не было ничего такого! И вообще, почему как что, так сразу я?! Может, он на Ларсона подумал.

Ларсон мирно дремал в старомодном кресле с обивкой из вельвета и замши – это было единственное пригодное для сна кресло в кабинете Шефа. Заслышав свое имя, он встрепенулся и выдал:

– Я хожу в пальто, и оно вовсе не замызганное. А бластер я отродясь в руки не брал.

По поводу «глупых вопросов» Ларсон не протестовал.

Шеф продолжил:

– Беседовал ли Краузли с Амиресом, мы вскоре выясним. Если беседовал, то только из полицейского участка, и Виттенгер должен об этом знать. Впрочем, если Краузли общался с Амиресом через адвоката, обращаться к Виттенгеру бесполезно. Разговор с адвокатом он не станет подслушивать, чертов законник!

– У Амиреса уже есть адвокат! – удивился я.

– Да, «Виртуальные Игры» послали к ему своего адвоката сразу после ареста. Амиреса пока держат под замком. Арест продлится еще не более двух суток. Потом его надо будет либо выпустить, либо предъявить обвинение. Доказательства его вины шиты белыми нитками, это очевидно. Пока вы с Ларсоном делали все возможное, чтобы лишить нас клиента, я поговорил с инспектором. Как я и предполагал, он дочиста выгреб компьютер Корно, а заодно, скопировал себе все локусы с Накопителя, к которым Корно мог иметь какое-либо отношение. Информации там до черта, но меня, как и Виттенгера, больше всего интересует почта. Виттенгер долго торговался. Что я предложил ему взамен, вас не должно волновать, однако переписку Корно и содержимое его файлов я получил. Возможно, не всю и не всё: во-первых полиция не все локусы сумела взломать, во-вторых доверять Виттенгеру у меня нет никаких оснований. Равно как и нет оснований полагать, будто переписка Корно даст что-то путное. Короче, берите что есть и начинайте изучать. При необходимости я к вам подключусь. Вопросы есть?

Я поднял руку. Шеф кивнул.

– Шеф, мы что расследуем – махинации Счастливчика или убийство Корно?

– А ты бы что предпочел?

– Конечно убийство. В сущности, клиенты ошиблись этажом, обратившись в наш отдел, а не в Отдел Информационной Безопасности. Это задача ОИБ сидеть и вычислять адресата по коду обратного адреса. С нашими методами мы скорее найдем убийцу, чем Счастливчика. Но за убийцу нам не платят…

– Не важно, – перебил Шеф. – До моей команды расследуем и то и другое. Ты, Хью?

– Вопросов нет.

– Свободны!

Ах если бы так! Ни о какой всамделишной свободе нечего и мечтать. Ларсон предложил читать письма с его терминала в лаборатории, и я купился на эту уловку, как ребенок.

– Слушай, – говорю я ему уже в лаборатории, сидя перед экраном, – не станем же мы читать все подряд. Фильтры на моем домашнем компьютере умеют отличать хорошие новости от плохих. Надо их сюда скачать и научить отличать письма с угрозами от любовных посланий и счетов за прачечную. Смотри, вот он пишет: «Мой дорогой…»

Говорил я в пустоту. Ларсон откинул спинку кресла и сопел в две дырочки. Мне было обидно, что моя тирада пропала зазря. Я вызвал по интеркому Яну и повторил ей все слово в слово.

– Ты что-то путаешь. Если письмо начинается словами «мой дорогой», то это не Корно писал, а ему писали, – начала она учить меня уму-разуму.

– Эх, Яна, Яна, чтоб ты понимала в настоящей любви… Как там Бьярки поживает?

– Нормально. У себя на распознавателе он поживает. Или утром залез обратно. Кресло на месте, как ни странно. Ты меня по делу вызывал или как?

Так я лишился еще одного собеседника.

В адресной книге Корно я насчитал двести семь имен. В той переписке, которой я располагал, было задействовано менее четверти адресной книги – всего сорок семь имен. Писем с угрозами я не нашел. Те письма, что начинались словами «мой дорогой», вне зависимости от того писал ли их Корно или, наоборот, получал, читать я не стал. Счета я тоже не проверял. Конечно, нельзя поручиться за то, что одно из писем к «моему дорогому Чарли» не заканчивается чем нибудь вроде «выйдешь в тамбур – убью». В конце счетов обычно грозят привлечь к суду, но, кто знает, может судом Чарльза Корно было уже не запугать. В любом случае, все это проверила полиция.

Оставалась только деловая переписка и «разное». По количеству, деловые письма шли на втором месте после счетов. По понятности, вероятно, на последнем. Слайды с эскизами к играм были бы понятны даже посыльному Джиму, но комментарии к ним – только Ларсону, если тот выспится. Я составил список отправителей, расположив их по частоте появления в почтовом ящике. Адресаты, вместе с сохраненными письмами, образовали второй список, тем же способом упорядоченный. Среди отправителей были и Краузли, и Вейлинг и еще куча другого народу из «Виртуальных Игр». Огромное количество адресатов проживало на других планетах, мелькали имена крупных специалистов в области компьютерных игр, известных ученых, писателей, режиссеров и бизнесменов. Все письма носили деловой характер. Только Эдуарду Бруберу, написавшему роман о моролингах (тот, что я читал в «челноке»), Корно зачем-то послал слайд с какими-то средневековыми типами.