– Ну почему я всегда так устаю? Может, оттого, что приходится работать ради хлеба насущного?

– Та бедная женщина была убита три дня назад, а у полиции до сих пор нет ни одной зацепки. Это страшно, тебе не кажется? Мне каждое утро приходится проходить мимо. И меня бросает в дрожь каждый раз.

– И ты еще хочешь побегать вечером?

Мэри Бет постучала скрученным журналом по коленям, обтянутым линялыми рваными джинсами.

– Гораздо безопаснее оставаться дома и толстеть.

Сара нахмурилась.

– Конечно!

Она вспомнила ту жуткую передачу по телевидению и ее охватила дрожь. Она видела, как с Круга на носилках уносили тело в черном пластиковом мешке. Видела мрачных полицейских, отказывавшихся отвечать на вопросы.

– Как твои занятия? Тебе нравится?

Вопрос Мэри Бет вывел Сару из задумчивости.

– Угадай, кто ведет у нас семинар? – спросила, просияв, Сара.

– Не могу гадать. Я никого не знаю на факультете психологии.

– Профессор Нудинг.

– Прости, не поняла?

– Профессор Нудинг. Он ведет семинар. Интересная фамилия для профессора! Наверное, от слова «нудеть».

Мэри Бет рассмеялась.

– И он оправдывает свою фамилию?

Сара рывком поднялась и села, свесив ноги на пол.

– Отчасти. Интересно, если бы твоя фамилия и в самом деле была Нудный и ты решила стать профессором университета, стала бы ты менять фамилию? Ты не представляешь, как мне трудно сохранять серьезное лицо каждый раз, когда мне приходится называть его профессором Нудингом!

Мэри Бет подергала пластмассовую заколку в волосах над ухом.

– У меня была учительница по ботанике по фамилии Трав. Грета Трав. Нам всегда казалось, что это псевдоним.

Сара хихикнула.

– Ее должны были назвать не Грета, а Айва, к примеру.

– Я думала, что у меня в жизни все будет гораздо легче.

Мэри Бет щелкнула заколкой. Выражение ее лица изменилось. Она опустила глаза на ковер.

– Ты меня знаешь. Я всегда выбираю самый легкий путь. Наверно, именно поэтому я и осталась во Фривуде. Ты использовала свой шанс, переехала в Нью-Йорк. Попыталась заняться чем-нибудь трудным.

Сара коротко и горько рассмеялась.

– Попыталась, но мне это не удалось. Похоже, что я всегда связываю свои решения с парнями.

Она встала и прошла через комнату в кухню.

– Я выпью диетической кока-колы. Тебе принести?

– Нет, спасибо.

Сара вернулась в комнату и поднесла к губам красно-белую баночку.

– На первом курсе я приехала в Мур-колледж из-за Майкла. По окончании колледжа я уехала из Фривуда из-за Рика. А теперь я вернулась из-за Чипа.

Она изложила это бесстрастно, как инвентаризационный отчет.

– Но я-то никуда не уезжала! – воскликнула Мэри Бет. – Посмотри на эту квартиру! Такое ощущение, словно я все еще учусь в колледже.

Она указала на плакаты, висевшие над диваном. Джим Моррисон и «Дорз» в Филморе, оранжево-красный плакат 1967 года. Сбоку от него Кейт Херинг в трех незамысловатых танцевальных позах на чисто-желтом фоне.

Сара оглядела комнату. Рядом с диваном и журнальным столиком, которые подарили родители Мэри Бет, когда заново отделывали свой дом в «Нежных веточках», стояли еще две бежевых скамеечки для ног – вот и вся мебель. На противоположной стене висела белая книжная полка, на которой стоял двенадцатидюймовый телевизор. На ней также стояла стереосистема. Остальное пространство было забито лазерными дисками, книжками в мягких переплетах и кучей журналов.

Сара не могла не рассмеяться.

– И в самом деле, очень напоминает нашу комнату в общежитии, – согласилась она. – Или ту квартиру, которую мы снимали на Хай-стрит, когда были на последнем курсе. А где же водяная кровать?

Мэри Бет мрачно сидела, положив подбородок на руки.

– В ней образовалась течь. Мне пришлось плыть, спасая свою жизнь. Иначе я до сих пор спала бы на ней. Подумай только, я досих пор слушаю «Пинк Флойд»! Такое впечатление, что я никогда не стану взрослой!

Резким движением головы Сара откинула назад темные волосы.

– Но у тебя, по крайней мере, есть работа! А я-то и впрямь снова студентка!

Она попыталась придумать способ сменить тему. За последнее время произошло столько событий: возвращение в студенческий городок, встреча с Мэри Бет. От всех этих волнений Сара совершенно забыла о склонности подруги жалеть себя. Она знала, что в действительности Мэри Бет была далеко не так несчастна, как ей казалось. Просто у нее был такой способ сосредоточить разговор на себе.

Мэри Бет любила, когда ей сочувствовали, любила, когда ее друзья заботились о ней. Студенческая дружба девушек в значительной степени основывалась на том, что практичная и совершенно земная Сара присматривала за эмоциональной и впечатлительной Мэри Бет.

Однако сейчас, похоже, ситуация стала обратной. Сара переживала один из критических моментов своей жизни. Она нуждалась в заботе. И Мэри Бет проявила себя настоящим другом. Но это ее напрягло. Обе подруги были очень рады встрече, им хорошо было вместе, но они обе чувствовали, что их отношения изменились. И пока никто из них не знал, каковы будут в дальнейшем их роли.

– Что касается работы...

Мэри Бет протянула руку и взяла у подруги баночку колы. Сделав глоток, она вернула ее Саре.

– Ходила ли ты к декану Кону?

Сара кивнула.

– Я была там вчера, после семинара. Его не было на месте. Секретарь сказала, что доктора Кона неожиданно куда-то вызвали и он уехал. Я думаю, через несколько дней декан вернется.

– Ты попробуешь зайти еще раз?

– Ну да. Работать всего три дня в неделю, да еще неполный день – это меня вполне устраивает. Эти деньги мне очень пригодятся.

Она махнула свободной рукой.

– Что же касается того, каково снова быть студенткой – я не могу себе позволить купить даже скамеечку для ног!

Мэри Бет не могла не улыбнуться.

– Знаешь, – продолжала Сара, снова опускаясь на диван. – Когда я выходила из административного здания, я услышала, как в коридоре двое ребят говорили о декане. Они называли его «Мильтоном-Монстром».

Мэри Бет осуждающе покачала головой.

– Это нехорошо! Очень нехорошо.

– Ну, в некотором смысле он похож на голливудского монстра, не правда ли? Он такой громадный и выглядит угрожающе. Да еще эти седые волосы, которые стоят дыбом, словно его только что током дернуло.

Сара отпила из банки большой глоток.