— Да нет! Это наш кот! — я стараюсь перекричать очередной грузовик.

— Кто?! — изумляется Бобик. — Кот!!! Ты чего? С котами дружбу водишь?

— Ну он не совсем наш! — объясняю я. — Нам его на время оставили, чтобы присмотрели!

— Не понимаю я тебя! — удивляется Бобик. — За котом присматриваешь! Может, ты его и выгуливаешь?

Мне вдруг становится стыдно за себя. Почему я должен оправдываться? Если это правда наш кот! Почти наш! Если он кот девушки моего хозяина, значит наш! Ведь так? Да! Лаврик — кот нашей семьи! И нечего спорить! А раз он кот нашей семьи, я никому не дам его в обиду! Найду и верну! Чего бы мне это ни стоило!

— Так надо! — бросаю я и бегу дальше.

Я даже не замечаю, что перебегаю дорогу на красный свет. А когда понимаю это, уже поздно, мы уже в самой гуще пыхтящих, гудящих, сигналящих грузовиков!

— Ты чего, друг? Обиделся? — Бобик не отстаёт от меня. — Я пошутил. Я котов уважаю! Правда, они пахнут ужасно! Котами пахнут!

— На то они и коты! — отвечаю я, лавируя между машинами.

Просто чудом мы с Бобиком не попадаем под колёса фыркающих автомобилей. А Бобик так старается извиниться передо мной, что не замечает, как один из них задевает его хвост.

— А как он потерялся-то? — вопит мне Бобик в ухо. — Может, он просто мартовский?

— Как это? — теперь пришла моя очередь удивляться. — Почему мартовский? Сейчас лето!

— Ну, может, гулять отправился! С кошками знакомиться! — продолжает свою ерунду Бобик. — Настоящий кот — круглый год мартовский!

— Да ничего он не мартовский! Он дома сидел! — кричу я. — На форточке! И свалился вниз!

Что же это такое творится? Сколько грузовиков в нашем городе — грохочут, не переставая!

— С чего свалился? — переспрашивает Бобик, снова получив по хвосту автомобильным бампером.

— С форточки! Сквозняком сдуло! — я бегу подальше от перекрёстка, туда, где потише.

— Ничего себе! — у Бобика шерсть встаёт дыбом. — Насмерть?

— Да почему насмерть? — кричу я. — Говорю же: слетел вниз, я выбежал, смотрю, а его нет!

Бобик останавливается как вкопанный. Я тоже. Мне вдруг почему-то делается страшно, уж очень у Бобика странный взгляд. Словно его бампер не по хвосту задел, а по ушам.

— Ты чего встал? — спрашиваю я, переминаясь с лапы на лапу. — Побежали дальше…

— Похитили твоего Лаврика, — произносит Бобик. — Как пить дать! Это и коту понятно.

— Кто? — мне хочется заскулить, меня начинает бить лёгкая дрожь. — Кто похитил?

— Злоумышленники! — лает Бобик. — Клык даю! Точно! Хошь верь, хошь не…

— Почему ты так решил?! — в ужасе я приседаю на задние лапы. — Какие злоумышленники?

— Неизвестные! — лает Бобик. — О них весь город шумит! Ты что, не слышал?

Я мотаю головой, не знаю я ни о каких злоумышленниках. Я дома сидел.

— Да по всему городу исчезают коты и кошки! — Бобик старается говорить спокойно, но у него не очень получается. — С концами исчезают. Поговаривают, что, когда покончат с котами, возьмутся за нас, за бездомных собак. А потом и за тех, у кого хозяева.

— Да что ты такое говоришь? — шепчу я во внезапно наступившей тишине. — Глупости…

— Ничего не глупости, — вздыхает Бобик. — Вот сколько котов в нашем городе?

— Сколько? — мне начинает казаться, что Бобик прав и знает, о чём говорит.

— То-то и оно! Было… много! А стало на девяносто девять котов и кошек меньше! И это всего за одну неделю! Кошмар что творится! Хоть на Луну вой! Может, повоем?

— Боб-бик, — от переживаний я начинаю заикаться. — А п-почему ты сказал, что ты без-здомная соб-бака?

— Да ладно… — тянет Бобик с ответом. — Не обо мне сейчас речь. О Лаврике надо думать.

— Ты что-то скрываешь, — лаю я. — Скажи мне! Иначе я никуда не смогу бежать.

— Да чего ты рассопливился, брат? — улыбается Бобик. — Вставай! Иначе след потеряешь! Хотя я сам ничего не чувствую! Не пахнет здесь котами! А может, это оттого, что нос заложило. Простыл я вчера. Ночь холодная выдалась.

— Ты что? — догадываюсь я. — Бобик! Ты стал бездомным? А где Степаныч?

Неожиданно Бобик становится очень серьёзным. Даже каким-то строгим.

— Нет Степаныча, — отвечает он глухим голосом. — Вышел весь Степаныч.

— Куда вышел? — тихо спрашиваю я, напрасно спрашиваю, мне уже понятно, куда он вышел.

— Эх, брат! — Бобик внезапно улыбается. — Мы-то живы-здоровы! Ну вставай, побежали!

Я озираюсь по сторонам, внюхиваюсь и… с ужасом понимаю, что потерял след Лаврика! Ну да! Потерял!.. И всё из-за этих пыхтящих и фыркающих грузовиков! Да и поливальная машина ароматные облачка разогнала — те, которые ещё можно было унюхать…

— Что? — волнуется Бобик. — Профукал след? Потерял?!

Я киваю головой. Видно, у меня такой печальный вид, что без смеха на меня нельзя смотреть. Но Бобик только хмыкает, потом задумывается, уставившись в одну точку. А я даже и не замечаю, как начинаю поскуливать.

— Так, братишка, ты это брось! — обрывает меня Бобик. — Нытьём тут делу не поможешь. Я вот что подумал: надо вернуться к вашему дому и снова попробовать взять след, иначе мы твоего Лаврика никогда не найдём. Можем, вообще, не успеть!..

— Что можем не успеть?! — я вскакиваю. — Не говори такие ужасные вещи! Побежали!

— Вот это другое дело, — Бобик снова хмыкает, и мы бросаемся назад.

Иногда я удивляюсь сам себе — и откуда во мне эта вежливость. Даже в таком волнительном положении, на бегу, когда перехватывает дыхание, я — из вежливости — спрашиваю Бобика:

— А Степаныч… давно вас покинул?

— Да когда одуванчики распустились… Давно уже… Может, ещё не скоро из больницы выйдет…

— Так Степаныч жив? — радуюсь я. — А я думал, что он в раю!

— В каком раю, дружище? — смеётся Бобик. — Он желудком заболел, вот его и увезли. Видно, Степаныч уж очень часто с нами свои задушевные разговоры вёл, вот его, беднягу, и скрутило!

— Разве от этого может скрутить? — удивляюсь я.

— Ещё как! — вздыхает Бобик. — Особенно если каждый вечер пиво пить! А Степаныч это дело любил! Вот и загремел в больницу! А мы ждали-ждали его… и ждали бы ещё, только супермаркет на ремонт закрылся, вот мы и разбежались кто куда…

— Почему разбежались? — мне становится жалко Бобика, но я не теряю темпа, бегу, как и бежал, — так быстро, что в ушах свистит.

— Да Грачик решил вернуться на родину, к морю! — Бобик снова переходит на крик. — Говорит, там тепло и рыбы много. Джулька вместе с ним побежала. Влюблённая она в него.