— Ну, знаете ли! Если мы будем откалывать такие номера, у нас не эксперимент получится, а черт знает что! Ведь это не шуточки, к нам мог зайти кто угодно — и конец конспирации. Ты что, совсем голову потерял?

На сконфуженного репортера наседали со всех сторон, а тот, чувствуя свою вину, неумело и робко оправдывался. Неизвестно, сколько времени продолжалось бы осуждение фоторепортера, если бы не сатирик. Решительно взмахнув рукой, он заявил:

— Ладно, хватит с него, парень свое получил, а теперь за работу! Учтите, я долго не выдержу! Манекенщицу себе нашли, пся крев!

— И ты еще жалуешься? — огрызнулся консультант. — Глядишь, еще и карьеру сделаешь…

Социолог в полном восторге обозревал окружающие его восхитительные предметы, а от сатирика просто не мог глаз оторвать. Вот только серый он какой-то, особенно это бросалось в глаза по контрасту с окружавшими астронавта блистающими серебром доспехами. И вообще, по мнению социолога, существо, прилетевшее из глубин Вселенной, не может быть серым, оно просто обязано сиять, испуская из себя неземной свет!

Своими замечаниями социолог поделился с коллегами, но, поскольку поделился он и еще многими соображениями, коллеги не совсем поняли смысл его замечаний, да и некогда было: сатирик все громче и настойчивей требовал поскорее закончить примерку.

Редактор нагнулся в поисках камеры, которую уже собрался напялить на астронавта, когда социолог постучал в дверь. Художник с фоторепортером опять взялись за редакционные лампы на длинных гибких ножках, ломая головы, как из них сделать третью ногу для астронавта.

Редактор отыскал камеру и попробовал самостоятельно напялить ее на пришельца. Дохлый номер! Он призвал на помощь коллег.

Пришлось художнику с фоторепортером побросать свои лампы. Кооптировали консультанта и все вместе стали обряжать в камеры сатирика. Сначала попытались натянуть на него камеру снизу. Положили ее на полу, и перевязанный велосипедными змеями сатирик, с трудом поднимая ноги, влез в середину. Коллеги принялись натягивать на него автомобильную камеру. С дикими муками удалось немного протолкнуть ее вверх по телу сатирика. Результаты никого не удовлетворили, ибо теперь сатирик стал походить на странную даму в кринолине весьма оригинального фасона, а еще больше — на карикатуру балерины в чудовищной пачке.

— Я говорил вам, что это должно быть вверху! — разворчался художник. — Говорил, а вы не слушаете! У меня же своя концепция. Сделали из нее черт знает что!

— И в самом деле, выглядит он глупо, — согласился редактор. — Хорошо, вернемся к твоей концепции. Эй, вылезай оттуда!

У фоторепортера было особое мнение.

— А если камера будет вверху, тогда все сразу увидят, что у пришельца самые обыкновенные ноги! — заявил он.

— Пришельцы имеют право на две ноги! — отстаивал свою концепцию художник. — Мы ведь решили, что они будут человекоподобные, так ведь? Да и не будут это обыкновенные ноги!

И бросившись под стол, художник с триумфом извлек ласты гигантских размеров.

— Вот, видите? У меня все продумано, говорю же вам — концепция! Быстро надевай их! Сейчас увидите, как это здорово!

Легко было ему сказать «надевай». Собственными силами сатирик был не в состоянии вообще что-либо надеть. Исключено, он с трудом мог пошевелиться. Автомобильная камера лишила его возможности двигаться, не то что сгибаться, руками же он и раньше не мог шевелить, ведь их плотно прижали к телу змеи надутых велосипедных камер. Забыв об этом, несчастный сатирик в ответ на приказ художника сделал было попытку покрутить пальцем у виска, но, разумеется, не смог этого сделать. Редактор и художник опустились перед ним на колени.

— Да хоть приподними копыто! — нервничал редактор. — Не прирос же ты к полу!

— Осталось совсем немного, того и гляди, прирасту! — огрызался сатирик. — Мало того, корни пущу, листики-цветочки вырастут на мне! Да осторожнее, что вы со мной делаете?

Натянуть на пришельца ласты оказалось очень непростым делом. Возможно, мешало то обстоятельство, что редактор и художник пытались одновременно надеть на ноги пришельца каждый свою ласту. Хорошо еще, что социолог не спускал восхищенного взгляда с сатирика и успел схватить в объятия неземное существо, когда оно покачнулось и чуть не грохнулось на пол.

Зато когда после долгих усилий ласты оказались наконец на ногах сатирика, эффект был поразительный. Автомобильную камеру ему натянули через голову и спустили немного ниже плеч. Для этого пришлось предварительно повытаскивать спицы из дуршлагов, да и сами дуршлаги несколько примялись, но потом удалось восстановить прежнее великолепие.

Немного передохнув, художник с фоторепортером принялись приделывать астронавту третью ногу. Ее сделали из настольной лампы на длинной гибкой металлической ножке.

— Вот сюда, снизу ее прикрепим, — командовал художник. — Даже опираться сможет на нее, только не очень сильно. Фу, холера, что-то излишне гибкая нога получилась. И гляди, сама по себе сгибается.

— Пусть сгибается, так даже лучше, — заметил редактор.

Подключился консультант по техническим вопросам:

— А провод пропустим в середке, посередине сделаем выключатель и рядом мигающую лампочку.

— Где ты собираешься пропустить провод, где? — волновался несчастный сатирик. — В середке у меня, между прочим, внутренности! Как, интересно, ты проведешь электричество?

Оказывается, консультант уже все продумал:

— Не волнуйся, пропустим под локтем, пройдет под поясом, совершенно незаметно. Можешь щелкать выключателем до посинения.

— Тьфу! — прохрипел сатирик. — Не можете спустить камеру пониже? Совсем сдавила, дышать трудно.

— Ниже нельзя, там другая амуниция, — объяснил консультант.

— Тьфу! В печенках у меня сидит ваша амуниция! Тьфу! Что-то в рот попало, на зубах скрипит! Какой гадостью посыпали меня? Совсем хотите прикончить? Да спустите же камеру ниже, сейчас задохнусь!

Пришлось пойти на уступки. С трудом стянули камеру немного ниже, одновременно сделав для себя вывод: снаряжать астронавтов надо в другой последовательности, начиная с накачанных воздухом элементов.

Когда наконец на несчастную жертву эксперимента напялили все необходимые элементы гардероба, все хором воскликнули: «Потрясающе!» Вид, который представлял собой сатирик, и в самом деле мог удовлетворить самый взыскательный вкус. Из бесформенной, расширяющейся кверху глыбы торчали: вверху голова, в середине — оттопыривающиеся от локтей руки, внизу — огромные разлапистые ноги. Нет, не ноги, бесформенные нижние конечности напоминали что угодно, но только не ноги. Торчащие из дуршлагов в разные стороны спицы таинственно поблескивали, прикрепленные к левому боку два металлических веничка для взбивания пены покачивались при каждом движении. Впечатляли также несколько медицинских банок, блестевших на загривке. Консультант постарался, поставил профессионально (недаром тренировался у знакомой медсестры). Банки втянули в себя резину одной из велосипедных камер и держались крепко, не оторвешь. Согнутая гибкая ножка настольной лампы интригующе украшала заднюю часть астронавта. Не хватало только шлема.