Каждый следующий день был похож на предыдуший как брат-близнец. Муштра-муштра-муштра… Бесконечная муштра. Как будто можно за неделю обучить тому, что осваивают несколько лет! Даже имея такой козырь, как память Хали, я не справлялась. Но Мерелис мои трудности не интересовали. Она была твёрдо убеждена, что мы должны успеть до начала третьего этапа. К счастью для меня, невесты ещё прибывали, их представляли Тшану и отправляли обратно по домам. Дворецкий докладывал, что пока дальше прошли всего восемнадцать девушек.

Я потеряла счёт времени, и каждый вечер падала без сил. Тем неожиданнее за завтраком стало брошенное Мерелис:

— Надеюсь, вы с небесным несовместимы.

Я вяло кивнула. Лично я надеюсь, что всё наоборот — хочу задержаться и на четвёртый этап, и на пятый. Словом, пока проблема с шариком не решится. Выбыть желательно ближе к финалу: роль жены Тшана я на себя не примеряла. Ещё не хватало! Во-первых, я помню, что будет, когда он узнает о моём иномирном происхождении. Во-вторых, свежи воспоминания о Глебе. Хватит с меня женихов. Стану магом. Артефактор себе на хлеб с маслом всегда заработает.

— Третий этап начнётся завтра.

Вот тут я вскинулась.

— Как? Уже?

— Сегодня перед небесным предстанут посление двести сорок шесть невест, а завтра их количество ещё немного сократится.

— Как проходит третий этап?

Мерелис словно уксуса хлебнула:

— К сожалению, от тебя ничего зависеть не будет. Третий этап традиционно проводится в храме. Дракон окутывает невесту собственной магией, а жрец наблюдает за реакцией организма девушки.

— Ясно. Что будем разбирать сегодня?

Последнее время Мерелис разговаривала со мной почти нормально. Не сцеживала словесный яд, не стремилась уколоть, поощряла вопросы, какими бы глупыми они ни были. На этом хорошее заканчивалось. Мерелись по-прежнему, глядя на меня, кривилась, поджимала губы и всячески демонстрировала, что необходимость общаться со мной причиняет ей душевные страдания. Для та Верде я оставлась досадной козявкой, которую пока, увы, не раздавить.

— Светлейшая пожелала лично с тобой поговорить.

У меня сердце ушло в пятки. Я клялась не утаивать значимое. Я буду обязана рассказать про Тшана.

— Хали?

Я сглотнула.

— Да, светлая?

— Ты побледнела.

— Я не поняла. Разве невесты могут покинуть столицу? Временно.

Зачем тогда мы сидим в отеле?

— Увы, нет. Забрать тебя в поместье даже ненадолго мы не можем. Да и не стали бы этого делать.

Ах да, покушение на Хали. Один раз не уберегли. Нашли убийцу или нет, неизвестно, но покушение наверняка может повториться.

— Тогда как? Если я правильно поняла, светлейшая нежеланный гость в столице.

— Магия, разумеется. Конкретно — артефакты связи. Поднимайся, идём. Светлейшая не любит ждать, а тебе назначено через четверть часа.

Да чтоб её! Мне ведь придётся рассказать всё. Вообще всё. И сорвать беседу не получится — это однозначно самый что ни на есть вред. Проклятие.

— Хали?

Ещё и Мерелис смотрит.

— Как прикажете, — выдохнула я.

Представляю лицо светлейшей, когда она выслушает новости.

Мерелис пригласила меня в рабочий кабинет, уверенно прошла к стеллажу, за которым оказалась дверь, ведущая в следующее помещение. Всю дальнюю стену занимало гигантское зеркало. На его фоне терялись и рабочий стол, и массивное кресло. Мерелис не села и мне не позволила, обошла стол, встала лицом к зеркалу. Я встала рядом. Мелькнула глупая мысль разбить артефакт, но это самое что ни на есть вредительство. С таким же успехом я могу пойти и признаться Тшану в преступлении та Верде. Вспомнив дракона, я неволько вновь ощутила досаду. Тшан Бессердый больше не появлялся. С одной стороны, это хорошо. Я и так с ним по грани хожу. Спасает, что я действительно не хочу делиться с ним какой бы то ни было информацией. Нет моей вины в том, что дракон такой догадливый. С другой стороны, что именно будет расценено магией как сознательное причинение вреда, я не знаю, и лучше не рисковать. Наверное, поэтому Тшан и не приходит. Или не приходит потому что сейчас я для него бесполезна.

По периметру зеркало подёрнулось серой дымкой. На миг туман полностью заволок стекло, а когда он рассялся, по ту сторону оказался рабочий кабинет светлейшей. Я узнала искусно выточеную бесконечную фигурную "летопись", покрывающую деревянные панели стен и потолка, узнала мебель и узнала сидящую за столом седую восковую куклу. Жизни в Фатали та Верде не чувствовалось.

— Приветствую, светлейшая, — поклонилась я, как учила Мерелис. — Благодарю за оказанную честь. Внимание светлейшей — всегда радость.

— Неплохо. Мерелис, одобряю. Расскажи мне, Хали, как так получилось, что дракон обратил на тебя такое внимание.

Подозревает неладно? Хм… Умолчивание подразумевает, что я не скрываю нечто важно, причём важность завязана именно на моё восприятие. Я бы, например, предпочла про свой поход на смотровую площадку не упоминать, ограничиться маловразумительным "столкнулись" и отвлечь внимание более важными вещами. Но, боюсь, магия такой "шутки" не оценит, потому что в глубине души молчание про самовольную вылазку я воспринимаю именно как умалчивание.

— Я столкнулась с небесным накануне проведения второго этапа отбора в лифте, когда поднималась на смотровую площадку. Очень хотелось увидеть город с высоты и проветриться. Небесный принял меня за горничную и начал спрашивать о делах в поместье та Верде. Отказ отвечать он не принял, намекал, что свернёт мне за неповиновение шею. Мне пришлось рассказать о клятве. Небесный отступил, но заинтересовался и, судя по тому, что он уже после завершения второго этапа отбора меня нашёл и расспрашивал, останавливаться он не собирается.

Фатали заметно побледнела. Кровь буквально отхлынула от её лица. Но больше светлейшая ничем не выдала свою реакцию. Долгую минуту она молчала. И глядя ей в глаза я поняла — мне не жить. Светлейшая меня уничтожит. Собственно, к этому изначально шло, ведь я живой компромат.

— Мерелис?

— Светлейшая, я не знала. Упустила. Виновата, — голос Мерелис сорвался.

Покосившись на компаньонку, я своим глазам не поверила. Где уверенная в себе ядовитая Гадюка? Мерелис натурально дрожала. Из-за меня её накажут? Кажется, я невольно подставила Мерелис… Только вот почему-то мне ни капельки не жаль. Тшан — моя единственная надежда, и встреча с ним — величайшая удача.

— Хали, я желаю услышать подробности.

— Да, светлейшая.

И начался форменный допрос. Фатали выспрашивала каждую мелочь, заставляла вспоминать, с какой интонацией Тшан говорил, куда и как смотрел, делал ли паузы между предложениями. Фатали повторяла одни и те же вопросы разными словами, вновь и вновь возвращалась к зацепившим её эпизодам, уточняла, приказывала вспоминать.