него можно было бы заснуть, говори он монотонно – но он рассказывал с выражением, и в некоторых особо забавных местах повествования я не могла сдержать смеха. Речь его лилась легко и без запинок, так что вскоре я потеряла счет времени. Я даже забыла об оленях, так я была заворожена.

Люсифер рассказал мне о своей комнате в одной из четырех квадратных башен Черного замка. В остальных трех жили его мать, королева Фрейя, его сестра Астра и его кузен Максим.

Его собственная комната была большой, но весьма мрачной из-за темных камней, из которых был сложен замок. В башне имелось лишь одно маленькое окошко. Освещение обеспечивали в основном свечи и камин. Мебель свою он описал столь подробно, что она будто стояла у меня перед глазами.

Люсифер также рассказал о своей повседневной жизни. Ровно в семь часов ему надлежало спускаться к завтраку в большой рыцарский зал с остроконечными витражами. За большим столом, где рассаживались все обитатели замка, соревновались друг с другом за звание лучшего аромата теплые свежие булочки, яичница и жареный бекон.

Однако горячий и дорогой завтрак подавали лишь особо привилегированным обитателям замка, то есть дворянам или рыцарям. Слугам и служанкам, а также прочим работникам и работницам приходилось довольствоваться лишь черствым хлебом, а иногда еще и парой-тройкой изъеденных червями яблок.

В замке царило строгое разделение труда. Слуги и служанки, уборщицы, конюхи и поварихи составляли рабочую силу, а солдаты, стратеги и целители с целительницами относились к воинствующей касте. Перед голубокровными обитателями замка ставились дополнительные задачи вроде уроков верховой езды и танцев, игры на клавикордах, а также политической истории. Присутствие на уроках политической истории для Люсифера было обязательным – в конце концов, ему после смерти матери предстояло взойти на трон.

Во всем остальном он ничем не отличался от прочих. Каждый день он проводил несколько часов на учебном плацу вместе с Ленноксом, а также своим высокомерным кузеном Максимом. Они занимались фехтованием, битвами на мечах и кинжалах, практиковали владение различными видами ножей, стрельбу из лука и рукопашный бой. Их также учили сражаться без оружия или в сложных условиях – например, будучи ранеными или травмированными, в сильную жару или холод.

А вот сестра Люсифера Астра относилась к целительницам. Естественно, ее учили приготовлению всевозможных лекарств и снадобий, но также и самообороне. Кроме того, она регулярно проводила время на учебном плацу. Ее любимым оружием были лук и стрелы.

А еще с ними жил Максим – вероятно, самый обожаемый всеми юноша в замке и заклятый враг Люсифера. Несмотря на магические способности Люсифера, а также его статус наследного принца, Максим все равно был куда более любим. Вероятно, он выглядел лучше Люсифера (хотя мне было сложно себе такое представить), лучше сражался и все такое прочее.

Люсифер не был ни ревнивым, ни завистливым – и яростно ненавидел кузена отнюдь не за его успехи.

– Что бы я ни делал, – с горечью отметил он, – чем бы ни занимался, Максим с каким-то особенным удовольствием тыкает меня носом в то, насколько он лучше. Это, конечно, обидно, но не конец света. Его отец, мой родной дядя Габриэль, тоже живет во дворце и учит меня пользоваться моим даром с умом. Если не привыкнуть к дару в достаточно раннем возрасте, то совсем недалеко до мелких несчастных случаев, а то и до большой беды.

Пока был жив мой отец, младший брат дяди Габриэля, тот очень хорошо с ним ладил – и поэтому немало знает о тех волшебных силах, которые я унаследовал. Максим, должно быть, подслушал нас во время одного из уроков, потому что о даре моем совершенно никто не знал, кроме моей матери, дяди Габриэля, Астры, Леннокса – и теперь вот тебя. Не думаю, однако, что кто-либо из вас мог меня выдать. Естественно, теперь благодаря этому мерзавцу Максиму о моих способностях знает весь замок. Вместо того чтобы принимать меня таким, какой я есть, все остальные либо боятся меня, либо втихомолку подсмеиваются надо мной. Конечно, я мог бы защищаться, но мне запрещено нападать на обитателей Черного замка или управлять ими. Вот я и отправился на охоту несколько дней назад, чтобы немного отвлечься, и встретил тебя. Что ж, теперь буду проводить время с тобой.

Это могло бы прозвучать как оскорбление или унижение, если бы не улыбка Люсифера. Да, он и вправду улыбнулся! Это была самая замечательная улыбка, которую я когда-либо видела. Он лишь слегка скривил губы, так что стали слегка видны его безупречно белые зубы, – первая его улыбка на моей памяти! И на какое-то мгновение он выглядел счастливым.

Затем и улыбка, и выражение счастья вновь исчезли с лица Люсифера, уступив место обычной непроницаемой маске. Прежде чем я успела среагировать, он схватил мой лук и стрелу из моего колчана, в мгновение ока натянул тетиву, нацелился на куст и выстрелил. Стрела попала ничего не подозревающему перепелу прямо в живот.

– Пора обедать! – объявил Люсифер и принялся спускаться с дерева.

Через несколько минут я уже складывала в кучу сухие ветки, найденные в лесу, а сидевший рядом со мною Люсифер ощипывал мертвого перепела. Взяв две особенно сухие палки, я ножом проделала в одной из них желобок – и принялась тереть их одну о другую, пока обе не задымились. Спустя еще пару мгновений одна из палок загорелась, и я бросила ее поверх остальной кучи, которая вскоре весело занялась.

Тем временем Люсифер закончил ощипывать птицу, вырезал самые нежные части мяса и нанизал их на две длинные палки, которые я заранее вымыла в ручье. Наконец он протянул мне одну из них, и я поднесла ее к костру.

Мы вращали мясо на палках до тех пор, пока оно не перестало быть сырым внутри, а снаружи не образовалась золотисто-коричневая корочка. Еще мы уминали хлеб, захваченный Люсифером с собой, и запивали все водой из ручья.

Закончив есть, мы держали окоченевшие руки над костром и рассказывали друг другу истории из детства.

Главным образом я рассказывала Люсиферу о Леандере и о наших с братом приключениях. О холодных зимних днях и замерзших озерах, о теплых летних днях и таинственных пещерах Лунарии. Я поведала ему о наших тайных тренировках и о том, что после охоты на чудовищ мы с братом никогда не возвращались с пустыми руками.

Я рассказала ему и о Тессе, и о моей матери. Пожаловалась, насколько лучше Тесса во всем, что касалось обязанностей принцессы, и с горечью поведала, насколько мне хотелось бы похвастаться перед матерью и сестрой своими (тайными) сильными сторонами.

Я также упомянула о любопытной Мадлен, которой удавалось сделать мою повседневную жизнь принцессы немного более терпимой. Я даже поведала о Грете и дерзком юном поваренке Мартине, всегда доводившем нашу повариху до белого каления, постоянно утягивая что-нибудь вкусненькое во время готовки.

Люсифер был внимательным слушателем. Он задавал правильные вопросы в нужных местах, а иногда даже усмехался.

А затем, пока мы сидели у угасающего костра, вдруг пошел снег. Влажные, холодные, чудесные тонкие хлопья плыли с неба, таяли на пальцах и застревали в волосах. Несколько снежинок даже легли Люсиферу на длинные ресницы.

Первый снег этой зимой… В легендах столь раннее выпадение снега всегда трактовалось как хорошее предзнаменование.

В голове моей внезапно всплыло полузабытое воспоминание.

* * *

Дело было двенадцать лет назад, в полдень. На дворе стояла первая на моей памяти снежная зима.

Мы с Леандером бегали по парку, играли сначала в прятки, а затем в догонялки – и вдруг с неба начали падать толстые белые хлопья.

Я вспомнила, как подбежал ко мне Леандер:

– Тара, это снег! Самый настоящий снег!

Рассмеявшись, он поднял меня высоко-высоко, чтобы я оказалась еще ближе к кружащимся хлопьям. Одна из снежинок приземлилась мне на руку. Я поднесла ее к глазам и рассматривала тонкий филигранный узор, пока тот не растаял. Тогда я тоже рассмеялась и принялась ловить все новые и новые снежинки.

Позже, когда снегопад прекратился, мы стали лепить снежки и кидаться ими друг в друга. Это был первый