Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но разве не может девушка понравиться до такой степени, что мужчина решает сделать ей предложение?
Кристи покраснела, но смело отвергла подобное предположение.
— Может, конечно. Но после долгих ухаживаний и узнавания друг друга. А не так, как это сделал ты — внезапно, без всякого предупреждения. Как будто боялся, что я сбегу.
Он с удовольствием подтвердил:
— А я и боялся, что ты сбежишь. Ты из тех, кто убегает от всего — не только от неприятностей, но и от удовольствий, потому что боится, что за них придется заплатить непомерно высокую цену. Даже от любви. Разве не так?
Кристи удрученно потупилась. И как он так быстро разгадал ее несуразный характер?
Арман протянул руку и сжал ее ладонь с кольцом своими сильными пальцами. Кристи подняла глаза и утонула в сиянии его серых глаз. На этот раз он улыбался ей открыто, без всякого ерничанья, и у нее болезненно дрогнуло сердце, отвечая ему.
— Не спеши отказываться, Кристи. Давай попробуем. Я уверен — у нас все получится. Обещаешь?
Его глаза так настойчиво внушали ей ответ, что она не смогла увильнуть.
— Хорошо. — Ее голос звучал неуверенно, но и того, что Арман получил, ему оказалось достаточно.
Откинувшись на спинку кресла и мгновенно превратившись в прежнего равнодушно-снисходительного типа, он позвонил в звонок, и через мгновение им принесли горячее — нечто воздушное в сливочном соусе. На вопрос Кристи, что это такое, Арман ответил:
— Стерлядь по-французски.
— Ты предпочитаешь французскую кухню?
— Да. Я считаю, что лучше французской нет. Но не забывай, что я наполовину француз и поэтому пристрастен.
Кристи кивнула и мягко улыбнулась, отчего ее лицо засияло лучистым внутренним светом и стало таким привлекательным, что Арман бросил на нее явно заинтересованный взгляд.
Они съели первое блюдо, и Гамилтон озабоченно и недовольно спросил:
— Тебе завтра на учебу?
Вздохнув, она подтвердила:
— Ну да. И послезавтра тоже. Хотя, слава богу, вечер у меня будет свободным. — И, предупреждая его очередное предложение, заметила: — Но я буду заниматься. У меня экзамены на носу.
Немного помолчав, он предложил:
— Я все-таки считаю, что тебе стоит перебраться ко мне. Во-первых, это экономия — тебе не нужно будет платить за квартиру и за еду. А во-вторых, это безопасно.
Кристи удивилась.
— А почему ты считаешь, что в моей квартире может быть опасно?
— После объявления в прессе о нашей почти помолвке тебя наверняка примутся осаждать папарацци всех мастей. Да и твое кольцо, увы, будет привлекать мерзких типов определенного пошиба. Поэтому будет лучше, если ты поселишься у меня. Я смогу о тебе позаботиться.
Но Кристи решительно отказалась:
— Нет, не хочу. У меня свое жилье, и зависеть от кого бы то ни было, даже от потенциальных женихов, я не хочу. Давай оставим все как есть. А кольцо я тебе отдам. Положишь его в сейф. Для сохранности. — Он хотел было воспротивиться, но она твердо заявила: — Пожалуйста. Мне просто будет спокойнее.
Проворчав что-то о глупом упрямстве, Арман снова позвонил в звонок. Принесли еще одно блюдо — филе омара, окруженного морепродуктами, в винном соусе. Это было очень вкусно, и Кристи с удовольствием съела всю порцию.
Потом они потанцевали, не выходя в общий зал, здесь, в кабинете. Музыку выбирал Арман, и только медленную, для парных танцев. Кристи нравилось танцевать с ним, чувствовать рядом его крупное сильное тело и ощущать себя в его жарких объятиях действительно желанной. Почти любимой.
После танцев он усадил ее на диван, подтянул к себе поближе и принялся пылко целовать. Кристи никогда прежде не пила — во всяком случае, столько, — и от вина ей все казалось несерьезным, даже смешным, и она, не пытаясь противодействовать, лишь слегка похихикивала от его настойчивых поцелуев. Но когда Арман стал клонить ее ниже к дивану, а его ладонь проникла под ее тонкую блузку и сжала едва прикрытую лифчиком грудь, Кристи недовольно выпрямилась, сбросив с себя его ищущую руку.
— Я не хочу. Подобное кувыркание на сеновале вообще не для меня.
Арман с трудом выпустил ее из своих рук и сердито спросил:
— Чего же ты хочешь?
Чуть подумав, она легко призналась, не понимая, что это вызвано действием выпитого ею вина:
— Я хочу любящего мужа, двоих-троих детей, хорошенький домик за городом, ну, еще интересной работы неподалеку, чтобы не изводиться в пробках. В общем всего, чего хочет самая обычная женщина.
Арман пожал плечами.
— Но ведь я предлагаю тебе именно это!
Кристи отрицательно покачала головой.
— Ты меня не любишь. Я это чувствую. Я тебе нужна для каких-то своих дел. Но вовсе не ради себя.
Несколько испугавшись точности ее восприятия, он с натугой вспылил, стараясь отвести ее подозрения:
— Что ты мелешь! Возможно, я не просил твоей руки так, как положено, но я до чертиков тебя хочу!
Арман снова сделал попытку прижаться к ней, но она быстро закрыла его рот ладошкой.
— Вот именно «хочу»! Похоть, а не любовь!
Он сердито рявкнул:
— Не вижу разницы!
От этих эгоистичных слов Кристи внезапно ощутила внутри острую боль и прерывисто вздохнула. Печально посмотрев на него расширенными глазами, попыталась объяснить:
— Хотеть можно многих, а любить только одну.
Фыркнув, он заявил:
— Любовь — женская выдумка, и ничего более. Не знаю ни одного мужика, который любил бы так, как хотелось женщине!
Кристи задумалась. А может быть, оно так и есть? Кого из мужчин она знает, кто любил бы нежно и беззаветно? Родители любят друг друга, но она не сомневалась, что, случись что-то с мамой, отец, пострадав какое-то время, все-таки нашел бы ей замену. То же самое и брат со своей Кэт. А уж среди ее ровесников примеров самоотверженной любви днем с огнем не найти.
Поняв ее сомнения, Арман саркастично констатировал:
— Итак, где она, твоя книжная любовь? Меньше любовных романов читать надо да мыльных опер смотреть. Реальнее надо относиться к жизни, только и всего.
Кристи не хотелось относиться к жизни реальнее — во всяком случае, в его понимании, — ей хотелось настоящей любви. Но говорить об этом рассерженному Арману она не стала. Зачем? Он все равно ее не поймет.
— Может быть, пойдем домой? Уже поздно, а мне завтра рано вставать. В университет нужно успеть к первой паре.
Не скрывая недовольства, Арман тяжело поднялся и молча пошел вперед. Почему-то чувствуя себя отчаянно виноватой, Кристи засеменила сзади. Сознание, что она все сделала как подобает, не помогало.