И это возвращает нас к теме свободы и внутреннего конфликта, с которой начиналась эта глава. Если лидер выиграл конфликт с самим собой, если он завоевал внутреннюю свободу, если свою свободу вручают ему другие, то какого рода соображениями он руководствуется в осуществлении этой свободы? Как харизматик принимает решения?

Люди, добившиеся внутренней свободы, чаще преуспевают в жизни, поскольку путь к успеху – это далеко не только преодоление внешних преград. Это часто и преодоление преград внутреннего свойства. Одна из таких преград – общественная мораль. Харизматические лидеры частенько игнорируют ее требования.

В чем функция морали? Функция моральных принципов – защитить общие интересы от произвола отдельных людей, защитить группу или общество от распада и вымирания. Мораль подразумевает, что некая высшая сила или само общество наблюдает за каждым нашим поступком и даже проникает в наши мысли, оценивая их как достойные или греховные. Но поскольку нормы морали складываются исторически, сегодня далеко не всегда ясны те рациональные основы, на которых они строились прежде. Чаще всего объяснить моральный принцип невозможно или очень трудно. Обычно в таких случаях говорят просто: так нехорошо, неправильно, так не поступают. Хорошие люди так не делают. И эти самые хорошие, «принципиальные» люди не осознают, кем и как навязаны им определенные моральные принципы. Самое забавное, что и мы сами повторяем нашим детям то, что в свое время говорили нам наши родители. И это притом, что ни наши родители, ни мы теперь так и не смогли объяснить, почему нельзя поступать так или иначе.

Мораль эффективнее всего работает применительно к рядовым и, как правило, более примитивным членам группы. К людям, которые не в состоянии выработать собственные, внутренние барьеры, управлять собой и себя сдерживать. Им нужен внешний надсмотрщик. Для харизматика же мораль неизбежно становится ограничением. В одних случаях речь идет о том, что идеи и миссия лидера оказываются слишком личными, слишком резкими или слишком оригинальными, чтобы совпасть с господствующими нормами морали. Они принадлежат к разным эпохам. Кроме того, мораль слепо ограничивает. А харизматик стремится к расширению без предела.

О похожем противоречии писал Бердяев, изучая Ленина: «Все миросозерцание Ленина было приспособлено к технике революционной борьбы… И он допускал все средства для борьбы, для достижения целей революции… Революционность Ленина имела моральный источник, он не мог вынести несправедливости, угнетения, эксплуатации. Но, став одержимым максималистской революционной идеей, он в конце концов потерял непосредственное различие между добром и злом, потерял непосредственное отношение к живым людям, допуская обман, ложь, насилие, жестокость. Ленин не был дурным человеком, в нем было и много хорошего. Он был бескорыстный человек, абсолютно преданный идее, он даже не был особенно честолюбивым и властолюбивым человеком, он мало думал о себе. Но исключительная одержимость одной идеей привела к страшному сужению сознания и к нравственному перерождению, к допущению совершенно безнравственных средств».

Другой случай, более частый, связан с самой природой власти. Никакая власть не обходится без насилия. Харизматик просто в силу своей лидерской позиции манипулирует другими. Он претендует на часть общих ресурсов группы, узурпирует их, берет для себя больше, чем оставляет. Конечно, он может жертвовать своим удобством, даже иногда жить в нищете. Но в конечном итоге его благосостояние выше, чем у любого другого члена группы. Причем непропорционально выше. И харизматик может распоряжаться не только ресурсами группы, но и жизнями ее членов.

Если командир, которому нужно наказать провинившегося солдата, начнет задумываться, рефлексировать: «А вправе ли я так поступать? Вправе ли наказывать, если мне претит насилие?» – на этом его власть заканчивается. И дело не в том, что он бездушный садист. Лишь для того, чтобы удержать власть, он и совершает насилие. И может действовать весьма жестоко, чтобы присутствующие тут же оробели: «Что скажет, то и сделаю! Уж лучше от штыка вражеского умру, чем тут, в петле!»

Однако я не хотел бы составить у читателя впечатление, что харизматический лидер лишен морали. Если мораль рассматривать как систему запретов, то и у харизматиков, конечно, есть своя мораль. Однако она, во-первых, не столько навязывается обществом и окружающей средой, сколько рождается как внутреннее побуждение лидера, увязывается с его внутренними мотивами. К «общепринятым» принципам, заповедям харизматик относится скептически, хотя может внешне и соблюдать приличия.

Во-вторых, мораль лидера во многом основана на его понимании целесообразности. Вешать солдата просто так, ради своего удовольствия, нецелесообразно. Не вешать солдата, когда сохранение влияния и власти требует его повесить, когда без этого не вернуть покорность подразделения, – тоже нецелесообразно. Пусть и сказано: «Не убий», – а командир все же должен казнить солдата. Это целесообразно. И если харизматик руководствуется именно целесообразностью, то она избавляет его от мук и ночных кошмаров.

Эти отношения харизматических лидеров с целесообразностью отлично иллюстрирует сцена из фильма «Бег», снятого по пьесе Булгакова. Белогвардейский генерал Хлудов приказывает повесить вестового Крапилина – а потом призрак Крапилина является ему и во сне, и наяву. Но ведь генерал отдавал приказ казнить десятки солдат, и никто из них не являлся ему в кошмарах. Почему? А потому, что других солдат он вешал за предательство, саботаж, вандализм – за военные преступления. А Крапилина решил казнить произвольно. То ли из мести за сказанную тем правду, за критику («Одними удавками войны не выиграешь»), то ли за то, что солдат после своей обличительной речи встал на колени и попросил генерала «смилостивиться». И тут Хлудов выступил против целесообразности. Перестал придерживаться этого ключевого для лидера правила.

Помимо целесообразности, мораль лидера может определяться и внутренними принципами, которые он для себя устанавливает. «Никогда не кину друга». «Если обещал отдать долг – верну любой ценой». Эти внутренние законы могут быть никак не связаны с целесообразностью, и все же они имеют рациональный смысл. Принципы избавляют от страданий. Лидеру уже нет необходимости принимать решение в каждой отдельной ситуации: есть принцип, и все. И, естественно, харизматик, понимая, с какими дилеммами ему придется сталкиваться, задает себе такие принципы, которые облегчают жизнь. Возникает вопрос – и лидер тут же предъявляет и себе, и окружающим этот принцип. И, соблюдая его, чувствует облегчение – вне зависимости от последствий.

Короче говоря, лидер – это человек с внутренними принципами, собственными установками и правилами. Причем вовсе не обязательно иметь людей в подчинении, чтобы пользоваться такими правилами. И наоборот: можно быть начальником, однако совершенно не уметь управлять собой. Ставить себе цели – и не выполнять их. Выводить принципы – и не следовать им. А когда человек, пусть даже обладающий харизматическим потенциалом, не имеет власти над собой, лидером ему не быть.

И развивать лидерские качества можно лишь до определенной степени. Нельзя вернуться в прошлое и вылепить себя заново. Можно научиться заглядывать в будущее, быть смелым в прогнозах. Можно тренировать твердость и настойчивость. Но, с другой стороны, руководитель-интроверт не превратится в экстраверта, даже если будет насильно заставлять себя налаживать контакты с людьми, каждый день бывать на вечеринках и беседовать с каждым встречным. (Хотя, как показывают исследования, от этого он, возможно, почувствует себя немного счастливее.)