– Зинаида, скажите, где был Константин Максимович два дня назад вечером, шестого сентября? Где он находился примерно с десяти вечера до двенадцати? – спросила я.

– Дома, здесь, – уверенно ответила Зинаида, – а почему вы говорите именно с десяти до двенадцати?

– Потому что именно в это время и была убита его сестра – Елизавета Максимовна, – ответила я.

– Господи! – воскликнула женщина. – Но вы что же… погодите… вы что же, подозреваете Костю? Считаете, что он мог убить Лизу?!

Мне снова, как и Игорю Петровичу, пришлось объяснять, что я подозреваю всех. На данном этапе расследования.

– Нет, вы даже не сомневайтесь, Татьяна Александровна, Костя никак не мог этого… совершить. Ему, когда совсем плохо становится, ни до кого и ни до чего. Он даже из дома выйти не может. У него руки дрожат, ноги разъезжаются, как у новорожденного кутенка. Его то знобит, то в жар бросает. Много ли в таком состоянии пройдешь? Он помотает немного тряпкой, вот как сейчас, вроде как пыль вытирает, потом ложится, дремлет. Он и раньше-то, ну, когда в запое не был, с трудом ходил на работу. Знаете, головокружение, боли в сердце. Я его часто провожала, он просил. Говорил, что страшится и прохожих, и транспорта.

– А в администрации он не боялся своих коллег? – не удержавшись, спросила я.

– Нет, потом Костя уже справлялся с собой, как он говорил мне. В своем кабинете он уже мог заниматься бумагами, отвечать на звонки. Татьяна Александровна, вы не сомневайтесь в моих словах, это не Костя, это кто-то другой Лизу… Хотите, я вам расскажу, что он делал в тот день?

Она умоляюще посмотрела на меня. Хочет отмазать своего любовника? Ладно, послушаем. Я кивнула.

– Проснулся он примерно в пять часов утра, – начала Зинаида.

– Так рано? – удивленно перебила я ее.

– Понимаете, у Кости уже выработалась такая привычка, – объяснила женщина. – Он встает примерно в это время, пьет кефир или ряженку и минеральную воду. Потом ложится снова и засыпает уже до утра. Иначе… В общем, раннее утро он переносит с трудом. Поэтому он встает и пьет, как я уже сказала, или воду, или какой-нибудь кисломолочный напиток. Так было и в тот день. Потом – это было часов в восемь – Костя окончательно проснулся. Я приготовила завтрак, он выпил кофе, тщательно побрился. Костя вообще большое внимание уделяет своей внешности. Наверное, потому что понимает: в том состоянии, в котором он находится, внешность – это единственное, что не позволит ему опуститься… ниже плинтуса, как говорят.

– Хм… Значит, Константин Максимович шел на работу совершенно трезвый?

– Да, совершенно верно, – подтвердила женщина, – утром он совершенно не пил водку. Вообще-то он… мог, конечно, и с утра. Но только немного, потому что тогда ему становилось очень плохо. Понимаете, Татьяна Александровна, если он трезвый, то он чувствует себя больным.

– А если выпьет?

– Тогда ему требуется пить снова и снова. Но сначала у Кости все вроде бы приходит в норму: и руки не трясутся, и нет чувства страха, неуверенности в себе. Как будто бы он здоровый, нормальный человек. Но уже меньше чем через час наступает упадок сил, и ему требуется новый стакан. Но пока на работе, он держится из последних сил. Ему ведь надо созваниваться, показываться начальству. Надо было продержаться до пяти вечера. Потом рабочий день заканчивался, и Костя был свободен.

– Зинаида, меня интересует именно шестое сентября, – напомнила я.

– Да, конечно, я помню. Лиза… господи… Я встретила Костю после работы, и мы пошли домой.

– И он был дома до следующего утра? – спросила я.

– Да, конечно, – ответила женщина.

– Кроме вас, его кто-нибудь еще видел дома?

– Кроме меня… Дайте вспомнить. Да, тетя Капитолина с третьего этажа. Понимаете, Татьяна Александровна, тетя Капитолина работает буфетчицей в кафе около нашего дома. И Костя покупает у нее… водку. Ну, не может же он у себя… на работе. А иногда Костя просит, чтобы тетя Капитолина принесла нам домой. Вот шестого числа и был как раз такой случай. Она зашла к нам, Костя сам ее встретил. Так что она видела его.

– Пойдемте к ней, – сказала я и встала с места. – Если ее сейчас нет дома, то она у себя на работе в кафе, так?

– Да, дома или в кафе, – подтвердила Зинаида.

Тетя Капитолина оказалась дома, так что в кафе нам идти не понадобилось.

– Тетя Капитолина, – сразу же начала Зинаида, едва Капитолина, очень полная – настоящий колобок – маленькая женщина лет шестидесяти с мелкими кудряшками, открыла нам дверь, – вот Татьяна Александровна, она частный детектив, интересуется…

Тут Зинаида растерянно и вместе с тем вопросительно посмотрела на меня. Я пришла ей на помощь.

– Капитолина… простите, как ваше отчество?

– Капитолина Михайловна, – сказала женщина.

– Капитолина Михайловна, я провожу расследование. От вас требуется только сказать: вы можете подтвердить, что Константин Максимович шестого сентября примерно с десяти часов вечера находился у себя дома?

– Да, я же еще принесла ему…

Тут она запнулась, но потом продолжила:

– А чего скрывать-то? Да, Костя пьет. И что? А кто не пьет? Вся страна пьет! Зато он простой, не спесивый, даром что в администрации работает. Не зазнаистый, как некоторые. Всегда поздоровается, всегда с уважением относится. Вежливый. И всегда чистый, опрятный. И потом, Костя же понимает, где он находится, в открытую у себя на работе он никогда не пьет. Поэтому, когда ему требуется, он придет ко мне в буфетную и тихо, не привлекая внимания, возьмет бутылку. Я ему в один стакан половину налью, а сама ухожу по своим делам.

«Хм, понятно, почему половину стакана наливает сердобольная тетя Капитолина, – подумала я, – целый-то стакан Константину не донести до места назначения: расплескает по дороге. Хотя ведь алкоголики – народ изобретательный. Кто-то может, нагнувшись, ухватиться за край стакана зубами и опрокинуть в себя».

– А половину бутылки Костя всегда оставлял, – сообщила под конец Капитолина Михайловна. – Он же знает свою меру, лишнего не будет употреблять. И скандалить он никогда не скандалит, не то что некоторые: хлещут прямо из горлышка, бутылка в руках ходуном ходит, водка выплескивается, слышно, как зубы о стекло стучат. Зальют глаза и начинают дебоширить. Нет, у Кости все интеллигентно. Ну а уж если он почувствует, что перебрал, то уходит незаметно, по-тихому. А вообще, я ничего плохого не могу сказать о нем: наоборот, он такой общительный и… И вообще, я вот сладкоежка страшная, – вдруг сообщила женщина. – Тоже ведь зависимость, да еще какая! Вы вон какая стройненькая вся, даже зависть берет.

Капитолина Михайловна действительно оглядела меня с ног до головы завистливым взглядом.

– А я никак не могу удержаться, чтобы не съесть не меньше двухсот граммов шоколадных конфет за один только раз, – продолжала она. – Особенно к вечеру. Я уж не говорю про всякие там тортики, слойки, плюшечки-ватрушечки. Вот, видите какая я, скоро уже в дверь не влезу. Так бы и поселилась в кондитерском отделе. Так я к чему все это говорю? А к тому, что у каждого своя беда. Один, вот как я, диабет себе наживает, другой цирроз печени. А Костя опять же вежливый и спокойный…