Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вряд ли, – усмехнулся Иван.
– Это Иван, это Элеонора, – брякнула Маша, понимая, что отвязаться от назойливой секретарши не удастся.
– Можно просто Эллочка, – пропела та карамельным голоском, сунула Маше сноуборд, сама подхватила Ивана под руку и повела прочь. – Я вот что хотела у вас спросить, как у истинного профи в этом деле…
Маша стояла и смотрела им вслед, тоскливо осознавая, что Эллочка увела у нее парня из-под самого носа. Можно сказать, лишила мечты. А Маша коварную соперницу почти простила за снотворное в новогоднюю ночь!
– Вот дрянь, – пробормотал подошедший к ней Эдик Бочкин. – Машунь, ты не переживай, ему нравишься ты, а от Эллочки он не отделался только в силу воспитания.
– Да я и не расстраиваюсь, очень нужно, – шмыгнула носом Маша. – С чего ты взял, Бочкин?! Это я тебя должна успокаивать! А ты даже не переживаешь! На коньках вон катаешься.
– Я переживаю, – вздохнул тот. – Только к чему это всем показывать? Ну, не захотела она со мной жить, ну, поменяла на другого.
– Извини меня, пожалуйста.
– Ничего.
– Я плохая и вредная.
– Нет, ты снежная. Давай-ка я тебя отряхну, а то ты станешь еще и мокрой.
– Знаешь, Эдик, вот честно, я ничего не понимаю в мужчинах, – вздохнула Маша. – Почему вот он с ней ушел? И в женщинах тоже. Почему она тебя бросила?!
– Думаю, не любила. Или испугалась.
И Бочкин принялся ее отряхивать.
А Маша стояла и смотрела на то, как удаляются в сумерки, исчезая из вида, два силуэта – мужской и женский. Женский, вот подлая натура, прижимается к мужскому самым бесстыжим образом, а мужской вообще никак на эти телодвижения не реагирует. С одной стороны, это хорошо, но с другой – все равно плохо.
– Хорошо! – выдохнул Телегин, разобравшись с незадачливым Федоровым.
– Ничего хорошего, – пробурчала Маша. – Борис! Ты должен настоять на том, чтобы Федоров и все остальные начали заниматься с инструкторами, иначе наш отдых закончится гипсом и больничной палатой.
– Типун тебе на язык, – испугался Федоров. – Я больше на лыжи – ни ногой!
– Придется, – хмуро посмотрел на него Суконкин. – Шеф заставит.
– Шеф! – взмолился Федоров. – Я не создан для лыжного спорта!
– А для какого ты создан?
– Для пивоваренного на крайний случай! Я могу за раз пять литров пива выпить. Спорим?
– Спорить я с тобой не буду, – рассудил Телегин, оглядываясь в сторону коттеджей. В окнах крайнего зажегся свет. – Так, господа, быстро все разделились на две команды!
– Зачем?!
– Будем играть в снежки! Весело!
– Какие снежки? Шеф, ты что?!
– Хотите на лыжи?
– Нет! Нет! Нет!
– Тогда играем весело! Смотрим на те окна и довольно смеемся!
Как ни странно, игра в снежки Маше понравилась. Они с Бочкиным кидались в Туманову с Суконкиным, Федорова отпустили переодеваться, а Телегин судил. Маша уворачивалась от летящего снега, звонко смеясь, чем радовала Бориса. А вот Эдику на коньках приходилось передвигаться по снегу с трудом. Телегин и сам не пошел переобуваться, и его не пустил. Это закончилось тем, что Суконкин прицелился и запустил снежок прямо Бочкину в лоб, тот не успел отпрыгнуть и взвыл, получив меткий удар противника.
– Все! – Бочкин распластался на снегу. – Больше не могу! Борис, делай со мной что хочешь.
– Молодцы, с размахом поиграли, – довольно потер руки в перчатках Телегин. – Я видел, как за нами наблюдали. Если все получится, всем подпишу премию по итогам года.
– А вы ее еще не подписали?! – изумилась запыхавшаяся Туманова.
– Эдик, больно? – Маша опустилась перед ним на колени и принялась прикладывать к его лбу снег.
– До следующей свадьбы пройдет, – горестно усмехнулся он.
Первый день нового года начался для Светланы Варфоломеевой так же буднично, как перед этим пролетела праздничная ночь. Она ее проспала. Сначала пыталась достучаться до тюремщиков, начиная с дверей, заканчивая сердцами, потом прекратила это бессмысленное занятие и попыталась взять себя в руки. А когда Жираф открыл дверь и поставил откупоренную бутылку шампанского, тут же исчезнув и заперев Светлану на ключ, она напилась. Сон после выпитой бутылки был спокойным, полезным для взвинченного странными обстоятельствами организма и необременительным. К обеду она проснулась и сладко потянулась. Повернула голову на соседнюю подушку и вспомнила, что вчера ее похитили прямо из загса неизвестные люди, обвиняющие в этом ее папаньку. Верить в то, что пожилой, склонный к вредным привычкам сантехник втайне от жены и дочери вел двойную жизнь всесильного мафиози, Светлана наотрез отказалась. Если у нее вчера еще были сомнения, то сегодня, с наступлением светлого времени дня и просветления в ее голове, и теотпали. Вина целиком и полностью перекладывалась на спланировавшего это коварное мероприятие жениха и несостоявшегося мужа Эдуарда Бочкина.
– Встречу – убью! – в сердцах пообещала Светлана самой себе, поднимаясь с постели и испытывая острое чувство голода.
Для большинства населения страны новогодняя ночь стала настоящим праздником живота, а для Светланы она обернулась буквально голодным существованием на необитаемом острове.
– Аборигены! – прокричала она, подходя к окну. – Несите, сволочи, завтрак!
За окном властвовала важная уральская зима. Она неспешно морозила отчаянных лыжников, несшихся по накатанным трассам, развевала ветром шарфы фигуристов, мелькавших на льду разноцветными шапочками, и дарила шлейф верных снежинок саночникам, несущимся с горок. То и дело слышались радостные крики и поздравления с наступившим Новым годом.
– С Новым годом! С новым гадом! – прошептала мстительно Светлана, представляя, что сделает с подлым женихом, когда встретит его на узкой тропинке горного серпантина. – Но как же туда попасть…
– …К-хе… к-хе, шеф… – услышала она за дверью. – Ваша дочь обзывается… называет нас сволочами и требует пожрать… Извините, шеф, да, покушать… Нет, мы ее не кормили. А надо было? Вот и вы обзываетесь… Нет, мы дали ей апельсин и бутылку шампанского… Куда засунете, я не понял? А, о-о-о… Будет сделано, шеф. Хорошо, шеф. Понял, шеф…
– Тук-тук!
– Входи, жертва хорошего воспитания! Не заперто, – хихикнула Светлана.
Жираф нервно подергал ручку.
– Да пошутила я, пошутила. Заперто. Беги за ключом.
С замком завозились, Светлана поняла, что ключ он носит при себе.
– Шеф сказал, – криво улыбнулся вошедший Жираф, которого Светлана уже узнала по голосу, – чтобы мы тебя накормили до отвала. Сколько ты обычно ешь?