— Но они могли иметь что-то против деда! Кейл пожал плечами.

— На мой взгляд, это одно и то же: тронь «Голубую Чайку», и ты ранишь Клода Фрейзера.

Некоторое время оба молчали, и хотя ни Джессика, ни Кейл не произнесли ни слова, они прекрасно понимали, о чем сейчас думает другой. Безусловно, та катастрофа и была одной из самых главных причин инсульта, свалившего основателя «Голубой Чайки». С другой стороны, если бы Клод Фрейзер и его компания были в добром здравии и полны сил, над «Голубой Чайкой» не нависла бы угроза поглощения.

Джессика первой нарушила затянувшееся молчание.

— Я вот еще что хотела сказать… — начала она и запнулась.

— Насчет «Голубой Чайки»? — уточнил Кейл. — Какие-то еще мысли прячутся в этой прелестной маленькой головке?

Он явно что-то почувствовал и хотел подбодрить и поддержать ее, но Джессика выдавила из себя лишь слабую улыбку благодарности за его усилия.

— Я хотела спросить, тебе… не обидно, что дедушка сделал меня главным исполнительным директором компании? Может, тебе хотелось бы руководить фирмой самому, без меня?

В ответ на это заявление Кейл снова расхохотался, но Джессика заметила, что при этом он отвел взгляд.

— Господи, Джесс, что это тебе пришло в голову?

Джессика неуверенно повела плечом.

— Должно быть, я слишком много думала о Кастеляре и о том, как бразильцы относятся к женщинам». Наверное, было бы лучше, если бы ты отправился в Рио один. Да и у нас в Штатах многие люди посчитали бы вполне естественным, если бы дед сделал тебя единственным исполнительным директором. Во-первых, ты работаешь на компанию с ранней юности, а во-вторых, ты же внук его брата, единственный мужчина-наследник.

— И еще я на два года старше тебя, не забывай об этом! — Кейл назидательно поднял палец, ухмыльнулся и тут же снова стал серьезным.

— Здесь все прекрасно знают, что тебя с самого начала готовили к тому, чтобы ты заняла в «Голубой Чайке» высший руководящий пост. Не зря же старик Фрейзер отправил тебя учиться, чтобы ты стала специалистом в области делового администрирования. Ты прекрасно потрудилась, ты не гнушалась самой черной работы и вкладывала в компанию всю душу. Нет, то, что тебя назначили старшим исполнительным директором, если и удивило кого-то, то лишь потому, что многим казалось, будто старина Клод Фрейзер будет вечно стоять у кормила. Приключившееся с ним несчастье для многих стало большой неожиданностью.

— Включая самого деда, — согласилась Джессика, а про себя подумала, что Клод Фрейзер может еще изменить свое мнение о ней, если только увидит те фотографии. Еще бы, его любимая внучка в объятиях незнакомого мужчины, имени которого она даже не знает! Вместе с тем Джессика — как ни гнала она от себя подобные мысли — снова и снова думала о том, что именно Кейл уговорил ее пойти на вечеринку и что его не оказалось рядом как раз в тот момент, когда погас свет.

— Как бы там ни было, — продолжал Кейл, потягиваясь и забрасывая за голову сцепленные руки, — я вовсе не уверен, что идеально подхожу для руководства компанией. Откровенно говоря, мне гораздо интереснее ходить в море, общаться с моряками или решать практические вопросы в портах, чем корпеть над бумажками, стараясь спланировать оборот и возможную выручку. Если ты так этого хочешь, я с удовольствием оставлю эту работенку тебе. Ну а если я вдруг тебе понадоблюсь, ты всегда сможешь найти меня по следу из пустых пивных банок, которые будут мирно покачиваться на волнах там, где прошла моя шхуна.

— Представляю, какие штрафы нам придется заплатить комитету по охране окружающей среды! — фыркнула Джессика и задумалась. На самом деле Кейл почти не шутил. Он жил в пяти минутах ходьбы от причала на озере Поншатрен, где Клод Фрейзер на протяжении десятилетий держал одну из принадлежащих компании прогулочных яхт. В настоящее время это был пятидесятифутовый моторный вельбот для прибрежных океанских круизов, обладающий современным обтекаемым корпусом, выносным мостиком и укомплектованный двумя мощными крайслеровскими движками. «Голубая Чайка IV» — так называлась яхта — предназначалась и для представительских целей. На камбузе, оборудованном по последнему слову техники, было все — от холодильника до микроволновой печи, а столовая, гостиные, спальни и несколько ванных комнат позволяли разместить здесь довольно большое число гостей, которые приезжали в Новый Орлеан по делам бизнеса или просто навестить старых друзей. Время от времени руководство компании устраивало для своих служащих что-то вроде пикника с рыбалкой, и тогда «Голубая Чайка IV» снималась с якоря и шла в залив.

И все же, несмотря ни на что, яхта была любимым детищем Кейла. Каждые выходные, а зачастую и после работы, теплыми летними вечерами, он выходил в море в одиночку или с командой, состоящей из его приятелей и знакомых девушек. Подобное времяпрепровождение явно нравилось Кейлу гораздо больше всего остального, но Джессика хорошо знала, что у него — светлая голова и что в вопросах бизнеса Кейл почти не уступает ей. Во всяком случае, фрахтовое отделение компании, за которое он отвечал, приносило немалый доход. Не боялся Кейл и тяжелой, неблагодарной работы. В качестве портового капитана-распорядителя, занимающегося каботажным флотом «Голубой Чайки», он поддерживал все пятьдесят с лишним судов и паромов в идеальном состоянии и не допускал никаких сбоев в расписании, даже если для этого ему самому время от времени приходилось выводить в плавание ту или иную, как он выражался, «старую калошу».

Джессика, однако, ни минуты не сомневалась, что, сложись обстоятельства по-другому, и ее кузен проявлял бы гораздо больший интерес к тому, чтобы занять в компании главенствующее положение. Возможно, смещение ее с поста главного исполнительного директора — если так решит Клод Фрейзер, когда увидит компрометирующие его внучку фото, — и явится для Кейла основным стимулом пересмотреть свою точку зрения.

Для нее не было секретом и то, что Кейл обладает значительным опытом в общении с женщинами. Он, конечно, не был таким распутным повесой, как его отец, однако Джессика не сомневалась, что он блестяще умеет доставить наслаждение и себе, и партнерше. Ей и самой Кейл не то чтобы нравился — во всяком случае, его общество несомненно было Джессике приятно. Искорки страсти, как она знала, проскальзывали порой и между более близкими родственниками, чем троюродные брат и сестра. Так возможно ли, чтобы и она показалась ему привлекательной в сексуальном плане?

Какая мысль! Какая ужасная мысль!..

Но хуже всего были постоянная подозрительность и навязчивые сомнения. Джессика ненавидела себя за это, но ее переживания оказались слишком сильны, чтобы она могла с ними справиться. Порой ей даже начинало казаться, что она испытала бы настоящее облегчение, если бы знала наверняка, что собирается сделать с этими проклятыми фотографиями таинственный фотограф.

— Ты знаешь, что Мадлен торчит здесь почти все утро?

— Правда? — удивилась Джессика. — А ей-то что здесь нужно?