Десантный шаттл не взорвался, но в его отсеках возник пожар, в котором погибло много солдат и членов экипажа. Оставшиеся в живых были вынуждены укрыться в вертолифтах и вылететь на них в открытый космос. Всех их в итоге подобрал идущий следом линкор «Шамшир», пушки которого к тому моменту сбили еще парочку истребителей. Всего же у сайтенов уцелели лишь три истребителя, пилоты которых приняли решение отступить и вернуться на Гамилькар. И вовсе не потому, что они не захотели умирать смертью храбрых. Просто каждая из этих машин была повреждена и утратила нужную для такого боя маневренность. Однако все они могли еще послужить сайтенам на поверхности луны, нанося удары по десантному транспорту, так что их отступление было вовсе не испуганным, а тактическим.

Если прогнозы Клинков насчет Дробильщиков были неверны и хозяева все же собирались оказать им сопротивление, местному боевому флоту было самое время вступить в бой. Но никакие корабли больше не вылетели навстречу наступающей армаде Роммеля. Так что вскоре все оставшиеся бомбардировщики без помех вышли на нужную орбиту. Где и принялись делать свою грязную и разрушительную работу столь же методично, как делали ее до этого на многих лунах Велунда.

Вероятно, то защитное силовое поле, которое «Нобель» мог устанавливать на свои корабли-сателлиты, наземный анклав уже не укрывало. А иначе его не выстроили бы с учетом всех правил оборонительной науки. Той науки, которой руководствовались военные инженеры сайтенов. И которая позволяла им создавать крепости, до которых вильдерским инженерам и строителям было еще расти и расти.

Было очень трудно описать словами этот архитектурный ансамбль, равный по площади небольшому космопорту. Во-первых, потому что у него не было строго определенной формы. Он трансформировался в зависимости от уровня угрозы и мог «обрастать» огромными щитами и плитами, которые, когда в них отсутствовала надобность, убирались под землю. На одних снимках, которые сделали на Гамилькаре разведчики Клинков, анклав напоминал скорее маленький укрепленный город, нежели крепость. На других – тех, что были сделаны накануне бури, – он походил уже на панцирь титанической черепахи, закрывшись со всех сторон от ветра, песка и камней. И если бы Клык не был в курсе, что на разных фотографиях изображен один и тот же объект, сам он до этого ни за что бы не додумался.

Цитадель могла расти не только вширь, но и ввысь, превращаясь в некое подобие многоярусной пирамиды, каждый уровень которой являл собой отдельную линию обороны. Но сейчас, как следовало догадываться, анклав вновь перешел в режим «черепахи». Сайтены знали о любимой тактике вильдеров устраивать врагу перед атакой маленький ядерный апокалипсис и готовились его пережить. Удастся им это или нет, было неведомо, наверное, даже им самим, ведь до сей поры их крепость не подвергалась такому суровому испытанию.

Бомбардировщики Клинков приступили к своей привычной работе без суеты и спешки, взявшись заход за заходом обрабатывать цель и прилегающие к ней районы. А тем временем рассредоточившаяся на более высоких орбитах армада занялась перестроением для грядущей выброски десанта. Так что наблюдать за разыгравшимся внизу ядерным штормом Клинкам было некогда.

Но даже будь у них сейчас свободное время, ничего особо интересного они там не разглядели бы. Едва на Гамилькар упали первые бомбы, как над цитаделью взметнулись вверх тучи пыли, дыма и пепла. Настолько громадные и плотные, что последующие вспышки взрывов сверкали сквозь них уже не так ярко. А учитывая, что каждый новый взрыв вздымал в атмосферу еще больше грязных туч, вскоре они поднялись на такую высоту, что сквозь них перестали просматриваться даже самые высокие окрестные горы.

Гигантское освещаемое изнутри всполохами ядерных зарниц облако продолжало разрастаться так, словно хотело поглотить луну целиком. А движущиеся кругами четырнадцать бомбардировщиков постепенно избавлялись от своих боезапасов, все жарче раздувая пламя в этом адском горниле. С помощью которого Зазубренные Клинки намеревались ковать свою победу над сайтенами. Все было к этому уже готово. В том числе и сами «кузнецы». Облаченные в боескафы, они рассаживались по вертолифтам и дожидались команды «Сброс!», после чего должен был наступить их черед браться за дело. Но сначала всем им предстояло спуститься на поверхность Гамилькара. В непроглядную пылевую мглу и смертоносное радиационное пекло…

– Нельзя так просто взять и…

Что Бобус продребезжал затем, никто из двадцати сидящих в вертолифте Клинков уже не расслышал. Потому что в этот момент разомкнулись захваты, удерживавшие десантный транспорт в пусковых аппаратах, взревели турбины и шестьдесят вертолифтов покатились по направляющим рельсам к открытым наружным люкам.

Качение продлилось недолго, всего несколько секунд, но рев и грохот в отсеке при этом стоял такой, что расслышать за ним что-либо еще было нереально. Этому также мешала тряска, от которой внутренности у солдат болтались, словно масло в маслобойке, а зубы стучали так, что многие новички по неопытности рисковали прикусить себе язык. При том что каждый десантник сидел в противоперегрузочном кресле, пристегнувшись ремнями и держась за поручни страховочной рамы.

Отчего конкретно страховала эта рама, являлось одной из неразрешимых армейских загадок на протяжении долгого времени. Теоретически это откидное приспособление служило дополнительным каркасом безопасности для боескафа и должно было предохранять грудную клетку десантника от травм при жесткой посадке. Но на практике оно не спасало ни от чего. При попадании в вертолифт зенитной ракеты он просто-напросто взрывался, как брошенная в огонь консервная банка. При падении на землю из поднебесья он превращался в груду металлолома, а его экипаж и пассажиры также, разумеется, погибали. Ну а при падении с малой высоты – например, при поломке несущего винта или стабилизаторов – пассажира и пилота всегда выручал боескаф.

В последнем случае опытные десантники предпочитали, наоборот, поскорее убрать страховочную раму, чтобы она не прижала их намертво к креслу, если ее заклинит. После каждой такой аварии приходилось как можно быстрее покидать вертолифт, пока сбивший его враг не накрыл его шквальным огнем и не поджег ему топливные баки. И если десантник не успевал эвакуироваться из упавшей машины за минуту-полторы, то в большинстве случаев он погибал.

После душераздирающих грохота и тряски вылет из утробы шаттла и переход в свободное падение всегда вызывали у десантников легкую эйфорию. Само собой, кратковременную, поскольку мысль о том, что каждая из следующих десяти-пятнадцати минут может стать для тебя последней, быстро всех отрезвляла. К тому же при десантировании на вертолифте всегда существовал риск, что у него не запустится тормозной двигатель. Хоть он и имел мощную защиту, все равно в любой момент его могли повредить снаряды зенитных орудий. А без тормозного двигателя падение из верхних слоев атмосферы сулило и пилотам, и пассажирам гарантированную погибель.

Зенитных орудий у сайтенов хватало – это становилось ясно еще при изучении фотоснимков анклава. Уцелели ли они при бомбардировке, зависело от того, уцелел или нет защищающий цитадель купол-панцирь. Клинки сбросили на него такое количество бомб, которого хватило бы на то, чтобы снести до основания половину окрестных гор. И все же вряд ли кто-то из Клинков верил в то, что им удастся взломать оборону противника прямо с орбиты, еще до высадки на Гамилькар. Такое и в междоусобных стычках вильдеров случалось не всегда, а в случае с сайтенами стало бы и вовсе чудом. На которое Клинки, естественно, не уповали. А уповали они на свой боевой опыт и упрямство – качества, благодаря которым они держали в страхе всех обитателей тисонских лун. И сегодня они не планировали изменять своим принципам, тем более что никаких отклонений от сценария атаки пока не происходило.