Полки Донармии сводились в четырехполковые дивизии (конные) с одной конно-саперной сотней и двумя батареями конного артиллерийского дивизиона. 5–6 дивизий составляли корпус, входящий в состав армии. Донских армий сначала было три, но к лету 1919 года они были сведены в одну составе 5–8 корпусов. Армия комплектовалась частными мобилизациями казаков и иногородних Донской области, причем эти мобилизации проходили всякий раз с большим трудом. Казаки шли в армию охотнее всего в периоды подъема и развивающихся успехов на фронте. Общее настроение призванных бывало далеко не воинственным. Показателем этого являются многочисленные наказы и приговоры о невводе частей Красной армии в пределы Донской области с обещаниями, в свою очередь, не переступать свои границы. Эти настроения, с неясными симпатиями к Советам, наблюдались и у довольно широкого слоя казачьего офицерства. В силу этого в январе и феврале 1919-го казачество целыми полками сдавалось и переходило на сторону красных. Так, 31 января в районе станицы Алексеевской на участке 15-й дивизии РККА сдались добровольно в полном составе 23-й, 24-й, 26-й, 27-й и 39-й казачьи полки с 5 орудиями и 6 тысячами снарядами. А в начале января в районе станицы Вешенской вспыхнуло восстание в пользу Советской России, разлившееся по всему Хоперскому округу.

Командные кадры Донской армии имели далеко не полный состав, но были на высоте положения в отношении предварительной подготовки. Для пополнения своих знаний большинство офицеров проходило краткие курсы обучения на созданных повторных курсах.

Кубанская армия. Зарождение ее началось в самом начале 1918 года, параллельно с возникновением идеи «самостийности» Кубани. Кубанские казаки уже с первых дней противостояния с Советами вливались в Добровольческую армию, и, кроме того, кубанскими казаками пополнялись ряды добровольческих частей. Поэтому Кубань не получила своей армии, как это было на Дону, что отразилось и на судьбах кубанского казачества.

Организационно кубанские части строились так же, как и донские. К маю 1918 года в состав Добровольческой армии входили кубанские части: сводная горская дивизия, отдельная дивизия, Кубанский корпус, 1-й конный корпус. Как и донские части, Кубанская армия была преимущественно конная. Однако сравнительно с Донской армией кубанские части отличались высокой боеспособностью и стойкостью, главным образом благодаря обилию офицерского состава, имевшего к тому же высокий уровень знаний, подготовки и опыта.

Добровольческая армия. Зарождение этого оплота Белого дела относится еще к ноябрю 1917 года, когда офицерство, лишенное погон и командных должностей, стало перед дилеммой: за или против советской власти. Значительная часть склонилась ко второму решению, но далеко не вся эта часть решила активно бороться с оружием в руках. Пресса и литература Белого движения свидетельствуют о том, что многочисленные группы офицерства предпочитали торговать газетами и в магазинах, прислуживать в ресторанах, заниматься спекуляцией, но не драться ни на той, ни на другой стороне. Стягивание офицерства на Дон началось с конца 1917 года. Офицерство прибывало в Новочеркасск небольшими группами. К концу ноября туда собралось около 200 человек офицеров. Первым их «делом» было нападение на части красного Новочеркасского гарнизона – от которого казачьи части решительно отказались. Уже 26 декабря 1917 года был предпринят налет на Ростов – первое кровавое «дело». Докладывая об этом войсковому кругу, прославленный своим спокойствием и «мягкосердечием» атаман Каледин заявил: «Страшно пролить первую кровь».

Надо, однако, отметить, что все эти выступления добровольцев отнюдь не встречали одобрения со стороны небогатой части казачества. По свидетельствам белых, некоторые комитеты казачьих полков высказывались, что они «порицают выступление буржуазного генерала Каледина и приветствуют товарищей солдат, крестьян, рабочих и матросов, борющихся с буржуазией». Подобное положение вынуждало добровольцев существовать нелегально. Съезд иногородних 8 января 1918 года прямо потребовал «разоружения и роспуска Добрармии, борющейся против наступающего войска революционной демократии».

«Цвет русской армии» – Деникин, Корнилов, Лукомский и другие генералы – прибыли в Новочеркасск еще 6 декабря 1917 года. Тогда сформировался штаб и выделились части: Георгиевский полк, Офицерский батальон, Корниловский полк и ряд других. 27 декабря Добровольческая армия объявила во всеуслышание о своем существовании, выпустила ряд деклараций, в которых объявляла себя «внепартийной» и «внеклассовой». Тогда же были определены цели: верность союзникам, единство и целостность России, борьба с большевиками, борьба за Учредительное собрание. В половине января 1918 года в армии было уже около 4–5 тысяч бойцов. Начало германской оккупации части Донской области заставило Добровольческую армию (2 тысячи 500 человек) пробираться на Кубань. Поход этот, названный белыми «ледяным» и «жестоким», был действительно не из легких, ибо значительная часть крестьянства Кубани встретила офицерские отряды в штыки. У станции Калужской произошло соединение с Кубанским отрядом (около 2 тысяч человек). Попытка в конце марта совместными усилиями занять Екатеринодар не удалась, и армия, уже под командованием Деникина (Корнилов был убит 31 марта), перешла к границам Ставропольской губернии. Далее следовал период занятия Кубани и борьба на Северном Кавказе против разрозненных отрядов революционных войск.

Осенью 1918 года Добрармия была уже развернута в 4 дивизии и достигала численности 8 тысяч штыков, 1300 сабель, 12 легких и 5 тяжелых орудий. К началу лета, имея общую численность 15 000 штыков и 2500 сабель, Добровольческая армия строилась по следующей схеме: все дивизии, и конные, и пешие – четырехполковые с артдивизионами из 3 легких четырехорудийных батарей и одной инженерной ротой. Корпуса имели свою корпусную тяжелую и гаубичную артиллерию в количестве 5–6 батарей. Кроме того, каждая дивизия имела один запасный батальон, а каждый пехотный полк – одну запасную роту, куда поступало приходящее пополнение для двух-трехнедельного обучения.

В первые периоды своего существования Добровольческая армия в большинстве своем состояла из добровольцев-офицеров. В дальнейшем она перестала быть «добровольческой» с маленькой буквы, ибо пополнение ее шло за счет обычных контингентов призванных. Однако во все периоды своей боевой жизни она всегда имела огромные кадры офицерства в своих рядах. Исключение представлял лишь «орловский период», когда значительный рост Добрармии за счет бывших красноармейцев нарушил традиционное соотношение и еще более резко изменил ее социальное лицо.

Сам Деникин писал по этому поводу: «Название „добровольческой“ армии сохраняли уже только по традиции. Ибо к правильной мобилизации было приступлено в кубанских казачьих частях с весны, а в регулярных – со 2 августа 1918 года. При последовательных мобилизациях этого года подняли на Северном Кавказе десять возрастных классов (призыва 1910–1920 гг.), в Приазовском крае – пока два (1917, 1918 и частью 1915, 1916 гг.), в Крыму один (1918 г.)… По приблизительным подсчетам, цифра уклонившихся для Северного Кавказа определялась в 20–30 %. Мобилизованные поступали в запасные части, где подвергались краткому обучению, или – в силу самоуправства войсковых частей – в большом числе непосредственно в их ряды. Число прошедших через армейский приемник в 1918 г. определялось в 33 тысячи человек. К концу 1918 г. был использован широко другой источник пополнения – пленные красноармейцы, уже многими тысячами начавшие поступать в армию обоими этими путями. Весь этот новый элемент, вливавшийся в добровольческие кадры, давал им и силу, и слабость. Увеличивались ряды, но тускнел облик и расслаивались монолитные ряды старого добровольчества… И дезертирство на фронте значительно увеличивалось».