– Божечки мои дорогие, Мэри! Конечно, мы так не думаем, – принялась отпираться Харри, хотя по голосу было слышно, что сильно сомневается.

– Уверена, он попытался забраться в дом. Мы его скрутили и хотели вызвать стражей, – на ходу придумала я замечательную историю, словно уже репетировала речь перед дознавателем.

– Но заснули и забыли вызвать, – дополнила Эмма.

– Точно! – поддакнула я. – Мы не злодейки. Он сам злодейка!

– Злодей, мужской род, – рефлекторно поправила Харри. – И еще, Мэри. Не грызи ногти, весь лак съешь.

Я вдруг поняла, что действительно от нервов принялась кусать ноготь на большом пальце и ходить туда-сюда по веранде.

– Да что там лак. Я себе сейчас пальцы отгрызу!

– Смотри на вещи позитивно, – бодро предложила Эмма. – Теперь мы точно знаем, что палочка где-то в доме. Ты же его вырубила с помощью магии.

– Так и есть! – охнула я. – Я долбанула человека магией, связала шарфиком и оставила жариться на солнце. Меня лишат лицензии и затаскают по судам!

– Ты была не одна! – Харри похлопала меня по плечу.

– Вообще-то мы этого не знаем. – Эмма, как всегда, ловко попыталась выйти сухой из воды, но наткнулась на два возмущенных взгляда и быстро оговорилась: – Но в ванну мы его точно укладывали втроем.

– Давайте, что ли, затащим бедненького в комнату? – предложила Харриет. – Пусть лучше проснется на диване, чем в лохани.

– Да, и руки ему надо развязать, – согласилась я и перегнулась через высокий бортик, чтобы распутать пленнику запястья. Завязано было с душой, сложным узлом. Я так не умела, разве что воспользовалась магической палочкой.

– Я что думаю, – вдруг протянула Мими, – пусть он проснется на скамейке в парке. Все равно после магического сна не сразу вспомнит, что происходило.

– Верно, – согласилась я. – Завтра свадьба. Вряд ли он бросится в участок писать жалобу, ему жениться надо. Мы успеем сбежать.

– Девочки, а если с ним в парке случится что-нибудь плохое? – жалобно вставила Харриет.

– Его невесту к шаману возил лучший друг, а он весь день обгорал на солнце в нашей ванне, – напомнила я.

– И что? – не поняла Харри.

– Все самое плохое с ним уже случилось.

Сумерки в Блэкроке мгновенно перерастали в непроницаемый мрак, с которым с трудом справлялись даже магические фонари. Когда мы выудили Паскаля из лохани, стало темно, как в склепе. Натуральная ночь! И только стрелки часов упрямо показывали время ужина.

Понятия не имею, как мы затаскивали жениха в ванну, не иначе как в кураже и мстительном угаре, но вытаскивать тело… в смысле, неподвижного мужика оказалось тяжко. Сначала пытались подпереть его с двух сторон и в вертикальном положении, как будто он шел собственными ногами, выволочь из дома на улицу, но вчетвером мы не поместились в узком дверном проеме веранды. Потолкались, пару раз шмякнули жертву о косяк и, уложив на пол, нехитро вынесли в гостиную за конечности.

Транспортировка Паскаля проходила слаженно и бодро, но недалеко от входной двери случилась неожиданность: он начал приходить в сознание. Обычно заклятье сна, если его не снимали магией, действовало не меньше суток, но тут что-то пошло не по плану. Жених открыл глаза, посмотрел на меня снизу вверх осмысленным взглядом и, не пытаясь вырваться, спросил:

– Куда мы едем?

Мы застыли. Я держала руки, подруги – ноги, и все дружно были готовы уронить мужика на мраморный пол.

– Спи! – выпалила я. – Мы тебе снимся. Завтра женишься, приключения закончатся, и будет сниться только супруга.

Паскаль послушно закрыл глаза и снова провалился в магический сон.

Не успели мы перевести дыхание, как сквозь тонкие стены гостевого дома донесся стук подъехавшего экипажа. Карета определенно остановилась напротив «Ваенды», и я почувствовала, как меняюсь в лице.

– Прячем жениха! – скомандовала подругам.

В темноте мы дернулись в разные стороны, словно хотели беднягу не припрятать, а четвертовать. Харриет выпустила ногу, потом быстро подняла, снова с грохотом уронила. Не удивлюсь, если завтра Паскаль к алтарю не пойдет, а похромает.

– Ты его покалечишь! – тихо заворчала я.

– Извини, – пропыхтела она. – Я никогда не прятала мужчин.

– Тебя послушать, так мы этим каждый день занимаемся, – прошептала Эмма. – На счет «три» двигаемся в комнату к Мэри.

– Почему в мою? – возмутилась я. – Она самая дальняя!

– Так вот именно!

Стук в дверь застал нас на выходе из гостиной. Мы снова замерли, рассчитывая, что нежданный гость уберется восвояси.

Время шло, шагов слышно не было. Казалось, подлец ждал, когда мы выроним похищенного человека и выдадим себя с головой. Наконец, когда удерживать Паскаля над полом не мог заставить даже страх оказаться засуженными за жестокое обращение с мужчинами, послышался стук отъезжающего экипажа. Была ли это карета, доставившая визитера, или какая-то другая, оставалось неясным.

– Надо проверить, – прошептала Эмма.

Мы осторожно опустили жениха на пол, и я на цыпочках подобралась к входной двери. Сквозь просветы в бамбуковых ставенках в комнату проникали косые лучи от магического светляка, горящего в стеклянном фонаре под козырьком. Осторожно раздвинув дощечки, я посмотрела наружу и едва не отпрянула от окна.

Появление Харви Крейва, похоже, выяснившего название нашего гостевого дома в туристической лавке, оказалось неприятным сюрпризом. Прислонив к стеклу раскрытый блокнот, он что-то писал на странице. Видимо, черкал очередную записку.

Харви перевел взгляд от листика, встретился со мной глазами и опустил ежедневник.

– Откроешь? – донесся приглушенный стеклянной преградой и деревянной стеной голос.

– Нет.

– Мэри, открой ему. Это выглядит подозрительным! – прошептала из глубины дома Эмма.

Наигранно зевнув, мол, ты разбудил меня, беспардонная скотина, я выскользнула на крыльцо. От сквозняка в доме моментально ожили ветряные трубочки, тишина наполнилась перезвоном. Дверь я поскорее закрыла и одарила бывшего жениха вопросительным взглядом:

– Что ты здесь забыл?

Места он занимал меньше, чем сундук Великий Руперт, но почему-то под козырьком, казалось, было негде развернуться.

– Тебя. Мне нужна помощь профессиональной колдуньи.

– Я в отпуске.

И еще кое-что… У нас на полу дрыхнет ваш жених, а я вчера посеяла магическую палочку. Теперь, по словам шамана, она где-то цветет и дурно пахнет. Даже не знаю, что в этом бедламе паршивее.

– Помнишь, я спрашивал о Паскале? – спросил Харви. – Он исчез.

Некоторое время в тишине мы разглядывали друг друга. Было слышно, как стрекотали цикады, мошкара билась о стеклянные стенки фонаря под козырьком, а в открытом окне Эмма шипела сквозь зубы: