Она вскинула на меня взгляд.

– Эмма, ты прости меня, пожалуйста…

– Ерунда! – перебила я. Не хватало еще, чтобы она мучилась укорами совести. – Крис, я от души тебе благодарна. Ты помогла мне безо всяких вопросов и условий. Спасибо.

Крис стиснула пальцы.

– Я… я бы хотела помочь больше, но…

– У меня все будет в порядке, – заверила я с убежденностью, какой вовсе не ощущала. – Тебе не стоит ссориться из-за меня с родными.

Она неуверенно кивнула:

– Если бы не свекровь, я бы смогла убедить Роба.

Так вот кто это был! Крис и раньше жаловалась на свекровь, в обычной для нее сдержанной манере.

Мне с родителями мужа повезло больше. В нашу жизнь они не лезли, благо жили мы отдельно. Отец Ричарда воспринял меня холодно, однако на людях наш брак одобрял. Матери, очень болезненной женщине с изжелта-бледным лицом и вечно рассеянным взглядом, кажется, вообще не было разницы, на ком женился единственный сын. Она казалась полностью погруженной в себя, лишь изредка выныривая из апатии под напором близких.

Улыбнувшись, я взяла свой узелок и ридикюль.

– Уверяю тебя, Крис, я не в обиде ни на тебя, ни на Роба. Напротив, ты приютила меня и не донесла Ричарду – поверь, я это ценю.

Скулы Крис порозовели, и она протянула мне сверток.

– Я чувствую себя такой… Возьми! Тут немного еды и… ты не подумай, это мои собственные деньги, на хозяйство.

Я решительно покачала головой.

– За продукты спасибо, но денег я не возьму.

Преодолев сопротивление Крис, я вернула ей кошелек и сглотнула слюну от восхитительного запаха свежих булочек.

Она проводила меня до порога и тайком осенила священным знаком.

– Удачи тебе, Эмма. Пусть светлые боги выведут тебя на правильный путь.

Я лишь горько улыбнулась.

Я сидела на скамейке, жевала булку и читала письмо. Если бы сейчас меня увидели наставницы из пансиона, их бы наверняка хватил удар. Леди не должна есть на людях, да еще и с таким завидным аппетитом! Впрочем, мне было все равно. Одного побега от мужа хватило бы, чтобы подвергнуть меня остракизму, так что терять уже нечего.

Письмо оказалось кратким, всего несколько строчек. Адрес, имя папиного друга и что нужно передать. Сухое, холодное послание, выведенное каллиграфическим почерком. К нему прилагалось несколько крупных ассигнаций.

Сжав губы, я спрятала записку и купюры обратно в ридикюль. Пожалуй, я последую папиному совету, нужно ведь разобраться, что планировал Ричард. Теперь, когда непосредственная опасность мне не грозила, я поневоле начала задаваться вопросами. Зачем это Ричарду? Ведь не ради же простого эксперимента он все это затеял! И хотелось бы знать – он с самого начала это планировал или решил избавиться от надоевшей жены, заодно получив с нее хоть какой-то прок? Кстати, какой? Надо же понимать, на что я гожусь!

Я стиснула руки и глубоко вздохнула, успокаиваясь. Что же, я непременно все выясню. Только сначала наведаюсь к миссис Кавендиш, которая обещала к полудню подобрать для меня хоть кого-нибудь.

Повторять вчерашний пеший марафон не хотелось: икры все еще ныли, а мизинец на правой ноге я стерла в кровь. В разгар дня найти попутный транспорт проблем не составляло, так что четверть часа спустя я уже тряслась в омнибусе. Дышать приходилось ртом, потому что от грязной и заплеванной соломы под ногами отвратительно пахло, почтенной даме рядом со мной не помешала бы ванна, а джентльмену напротив стоило хоть иногда чистить зубы и не пить так много эля. На весь салон надрывался младенец, которого никак не могла успокоить издерганная мать.

Я крепко прижимала к себе ридикюль – не хватало только стать жертвой карманника! – и боролась с нахлынувшей тошнотой. Омнибус подпрыгивал на ухабах, и мой желудок выделывал кульбиты ему в такт.

Когда я наконец услышала хриплое объявление кондуктора: «Улица Морре, леди и джентльмены! Кому на улицу Морре?» – то вздохнула с превеликим облегчением.

Вскочив, я рванулась к выходу с таким пылом, что нипочем мне были ни хлюпанье под ногами, ни ругань вслед, ни укол зонта в бок.

Почти выпав из омнибуса, я прислонилась к столбу и наконец перевела дух. Перед спертым воздухом салона спасовал бы даже столичный смог. Наш же Блоутон, хоть и считался столицей округа, был не очень велик и мог похвастаться лишь одной фабрикой, небольшим свечным заводиком и двумя университетами. Блоутон часто так и называли – университетский городок. Вокруг на многие мили простирались леса, чуть дальше высились горы… О густом вонючем тумане местные жители только читали в газетах.

– Леди, с вами все в порядке? – окликнул меня какой-то сердобольный прохожий.

– Да, благодарю вас. – Я открыла глаза и попыталась улыбнуться.

На меня с тревогой смотрел джентльмен средних лет, за локоть которого цеплялась сухопарая особа с кислым лицом.

– Быть может, вас проводить? Или позвать доктора? – продолжал джентльмен.

На лице леди читалась целая гамма чувств, кроме участия и человеколюбия.

– Джеральд, пойдем! – шикнула она, не трудясь понизить голос. – Девушка сама справится.

– Но, дорогая…

– Пойдем! – Она дернула его за рукав.

Джентльмен нехотя подчинился. До меня донеслось:

– Ты разве не видишь, что она просто пьяная! Какой стыд, еще до полудня!..

Кулаки сжались сами собой. Я леди и к такому отношению не привыкла!

Зажмурившись, я заставила себя глубоко вздохнуть. Раз, другой, пока злость отступила. Что же, следует быть последовательной. Если быть леди, то надо беспрекословно слушаться мужа, гулять только с компаньонкой, быть хрупким цветком, который так хочется защищать… и так легко растоптать.

Не хочу! Не для того я сбежала, чтобы сдаться из-за чьих-то презрительных слов. Их еще будет много, очень много. Ведь если меня не поддержали родные и близкие, то ждать понимания от остальных по меньшей мере наивно. Но я готова бороться – за себя и своего малыша.

Зато от злости слабость и тошнота отступили. Даже рука у меня не дрожала, когда я постучала в дверь.

Миссис Кавендиш возникла на пороге сразу, словно поджидала.

– Пришла, – констатировала она, смерив меня непонятным взглядом. – Что же, проходи. Он тебя ждет.

Я кивнула, вдруг оробев, и почти со страхом заглянула в темноту холла. Что – и кто – ждет меня там?

Подавив малодушное желание сбежать, я ступила через порог и с немалым облегчением сгрузила вещи на столик в холле. С этим узлом я наверняка выглядела нелепо, но у меня не было никакой возможности обзавестись более приличествующим леди багажом.

– Сюда, пожалуйста, леди, – пробурчала сваха и махнула рукой в сторону, противоположную от кухни.