Оставшись в комнате в полном одиночестве, я закрываю глаза. На постели рядом стало пусто, но в душе появилась надежда на то, что теперь всё можно будет сделать правильно, без излишнего давления.

Вот только оставит ли меня Костя в покое на самом деле?

Ночь проходит относительно хорошо: мне удаётся поспать и обойтись без кошмаров, которые стали казаться такими реальными в последнее время. Утром доходит осознание того, что я всё-таки поговорила с Костей, и спали мы этой ночью отдельно.

Губы трогает улыбка. Я медленно опускаю ноги с кровати и поднимаюсь. Нужно идти на работу, но впервые хочется остаться дома и целый день провести в постели, наслаждаясь тем, что я осталась жива.

Это желание улетучивается, стоить мне увидеть мужа, сидящего на кухне. Я рассчитывала, что Костя уже уехал, и мы с ним не пересечёмся. Внутри будто бы выжимают лимон, распрыскивая по израненной душе, и так противно становится, что словами не передать просто…

— Доброе утро, — улыбается он и делает глоток кофе. — Решил отвезти тебя сегодня на работу, если ты не против, конечно. Потом приеду и соберу вещи, необходимые на первое время. Ты не передумала?

— Доброе утро, — я поджимаю губы и наливаю стакан сока.

Запах горелых кофейных зёрен не нравится мне, вызывает отвращение, хоть раньше я точно любила этот напиток.

— Не передумала. Прости, Кость, но я по-прежнему считаю, что так будет проще.

— Без проблем! — улыбается он слишком фальшиво, чтобы верить, но нам обоим удобнее сделать вид, что проблемы на самом деле нет.

Я пью сок и быстро собираюсь на работу. Уже в машине мужа получаю сообщение от мамы. Она в курсе, что я попросила своего «обожаемого» съехать. Меня разбирает такое зло, что хочется влепить Косте подзатыльник. Я терплю, глушу в себе ярость, пока он не останавливается около бизнес центра, в котором я теперь работаю.

— Ты о том, сколько по времени у нас длится секс, тоже моей маме рассказываешь? — спрашиваю я, не скрывая своего негодования.

Пусть интима после авария у нас и не было., но не могу я сейчас что-то более яркое придумать для сопоставления.

— О чём ты? — принимается делать вид, что ничего не понимает Костя.

— Ты всё отлично знаешь! — рычу на него я. — Зачем о каждом шаге докладывать моей маме? Или ты у неё на побегушках?

— Марин, твоя мама просто беспокоиться о тебе, и она должна знать, что ты приняла решение пожить одна.

— Потому что ты боишься за свою задницу! — выплёвываю я.

Моему возмущению нет предела. Ещё не успел съехать, а уже нажаловался моей маме. И это мужиком называется нынче?

Я выхожу из машины и громко хлопаю дверцей. Плевать, что для него этот кусок металла слишком дорог — это заметно невооружённым глазом, ведь Костя почти пылинки со своего металлолома сдувает. Ярость разливается огненной лавой по телу, и мне хочется выплеснуть её, направить в какое-то русло. Я даже подумываю позвонить маме и высказать, дать понять, что не надо следить за мной, если на самом деле хочет, чтобы я была в порядке, но прикосновение горячих пальцев к моим плечам, отвлекает от этой идеи. Я резко оборачиваюсь и оказываюсь практически прижатой к стене лифта широкой мужской грудью. Только от одного мужчины пахнет вот так: уверенностью, страстью, порывом ледяного ветра. Я поднимаю взгляд и вижу его улыбку. Роман Валентинович подмигивает мне.

— Кажется, у нас входит в привычку встречаться каждое утро… Вот так.

— Потому что вы следите за мной! — огрызаюсь я.

— Я? Ради бога… Зачем мне это нужно? Я не слежу за замужними женщинами, — фыркает он и отходит от меня, оставляя между нами, как минимум половину метра.

И в эту секунду мне хочется, чтобы лифт дёрнулся, чтобы мы снова столкнулись, снова сблизились с ним, потому что от него исходит энергия, которая необходима мне. Вот только чудо не происходит, и лифт продолжается плавно двигаться к точке назначения.

— Я не замужняя женщина, — пожимаю я плечами.

— Вот как? И что изменилось за одну ночь? Неужели тебя обманывали, и ты не была замужем? — правая бровь мужчины изгибается, выражая изумление.

— Ну почему же… Фактически я замужем и сейчас, но я не знаю своего супруга. Разве это можно назвать браком?

Роман Валентинович пожимает плечами и мотает головой. Створки лифта раскрываются, и мы выходим из него. Алина снова смотрит на нас широко распахнутыми глазами, и стоит боссу уйти, как налетает на меня с расспросами.

— Это уже серьёзно! Что у вас с ним? До нашего босса не могут достучаться девушки с ногами от ушей и сиськами как у Семенович, а ты вот так враз смогла приклеить его к себе: приходите вместе, уходите тоже! У вас есть что-то?

Я отрицательно мотаю головой, но немного краснею. То, что между нами было, наверное, не считается, потому что я этого и не помню. А в настоящий момент у нас есть только случайность, которая постоянно сталкивает нас.

— Мы просто приходим к одному времени и уходим тоже. Ничего особенного, — отвечаю я, а потом вспоминаю о том, что должна была спросить у Алины о некой Варваре Н., речь о которой вызывает у моего босса первобытный страх.

— Алин, ты не знаешь, кто такая Варвара Н.? Вчера на почту пришло письмо, и мне стало интересно, почему босс так остро отреагировал на то, что она желает встретиться с ним.

— Ох… Это самая настоящая мегера… — тяжело вздыхает Алина. — Дрянь та ещё. Ей принадлежит часть акций компании, немного, конечно, но достаточно, чтобы трепать боссу нервы.

— А зачем она это делает? Он ей дорогу перешёл, что ли? — задаю ещё один вопрос я.

— Ну как тебе сказать… Может, перешёл, или переехал. В общем, женаты они были и три года назад развелись. Так что Варвара Никитина не кто иная, как его бывшая жена.

У меня почему-то начинает покалывать кончики пальцев, а в животе появляется своеобразное урчание, как бывает при плохом предчувствии. Я киваю, благодарю Алину и иду к своему рабочему месту. Неужели это была ревность?

Усевшись в своё кресло и включив компьютер, я слышу голос Романа Валентиновича:

— Марина, приготовьте мне кофе, пожалуйста!

Вибрации его голоса пробирают. Они кажутся настолько знакомыми и приятными, что я готова слушать его без устали, даже если он начнёт читать мне «Войну и Мир».

Я встаю на ноги и принимаюсь готовить кофе. Живот начинает потягивать, как это обычно бывает перед менструальным циклом. Ещё утром я заметила, что грудь немного увеличилась и начала болеть. Наверное, организм начал меняться под воздействием гормонов, которые обычно появляются у беременных…

Тяжело вздохнув, я насыпаю необходимые ингредиенты в кофеварку и думаю о том, как теперь быть с ребёнком. Удастся ли нам с Костей снова быть вместе? А если нет? Я буду матерью-одиночкой, и малышу не повезёт расти в неполноценной семье? А может, это не его ребёнок?