chitay-knigi.com » Современная проза » Воспитание чувств: бета версия - Елена Колина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 62
Перейти на страницу:

– Ну да, скажи ему, что нужно купить, сейчас будет правильно купить… – одобрительно сказал Роман и вернулся к активам и пассивам, все не мог отпустить понравившуюся ему мысль.

– Алиса, представь, что я дал тебе деньги, – это твой актив, так? Ты начала строить дом, так? Незаконченное строительство – это актив или пассив? Правильно, пассив. Что ты должна сделать, чтобы у тебя не было пассива?.. Так, правильно, не платить строителям, пока не достроят. Что еще? Построить дом не на свои деньги, а на чужие. Молодец, ты моя дочь.

Алиса довольно улыбнулась, потянулась за куском ветчины, Роман смотрел на нее тяжелеющим взглядом, по лицу внезапно заходили желваки.

– Ключи от машины ему не отдавай, – прошептала мне Алиса. – Не знаешь, где ключи?.. В кармане у себя посмотри.

Оказывается, Алиса украдкой схватила со стола ключи от машины и положила мне в карман.

– А как твоя диета? – спросил Роман. Это был странный вопрос при посторонних, лучше, чем спросить подростка «был ли у тебя секс?», но хуже, чем «какие отметки в школе?». – Ты сегодня взвешивалась? Сколько?.. Понятно. Твое сегодняшнее взвешивание показало, что вчерашнее было лучше. Вчера тебе, видите ли, было грустно, так грустно, что ты все, что было, сожрала… А сегодня что?! Времени мало, ври кратко! …Что ты сегодня ела? Яйца? Сколько?

…Алиса смотрела в пол, Роман орал. «Ты жирная! Жирная, жирная! Какая же ты противная, жирная туша!» – в бешенстве орал Роман. Только что смеялся, очаровывал и вдруг стал похож на волка, которым владеет не разум, а инстинкт вцепиться и рвать зубами. Так мгновенно в Романе вспенилась злая сила, что, когда он заорал: «Жирная!», ни я, ни фея не перестали улыбаться.

– Жирная, жирная! – орал Роман.

Алиса плакала.

– Папочка, папочка, я больше не буду… честное слово, я похудею, я буду красивой, я больше не буду… – бормотала Алиса, запутавшись в своих беззащитно нежных «буду – не буду».

– Чего так орать-то, как будто вы первый раз ее увидели, – рассудительно сказала фея, погладив Алису по голове.

Роман попытался отнять Алису у феи, Алиса прижалась к нему и тут же зарыдала в голос, локтем оттолкнула фею, фея стукнулась об угол стола… Алиса плакала, фея кричала: «Я из-за вас порвала чулок за десять баксов!», Роман угрожающе хмурился, я замер, не понимая, кого мне защищать – Алису от отца, Романа от Алисы, фею от Романа?..

Скандал прекратился так же внезапно, как начался: Роман потянул фею к себе, они ушли, и, как только в глубине квартиры стукнула дверь его спальни, Алиса перестала плакать, словно стук двери ее выключил.

– Каждый раз так. Выпьет, орет, потом подарки. Эти вот подарки за вчера. …Он, понимаешь, любит меня, очень сильно любит меня, но стесняется. Он меня стесняется, он стесняется, что я туша… Это такая большая любовь ко мне. Он говорит: «Я могу дать тебе все преимущества, а ты?!» А что я? Я не могу не есть. Я его подвела, мне его жалко. …Знаешь что? Мне стыдно, что это было при тебе. На проститутку наплевать, а на тебя нет, не наплевать. Мне стыдно, как будто ты мой скелет раскопал и рассматриваешь.

– Ну, ты тоже рассмотри мой скелет: у меня… я…

– Ладно, нет у тебя никаких позорных секретов, не старайся, я и так вижу, что ты добрый… – И, смахнув слезы, Алиса высокомерно улыбнулась. – Зато теперь ты знаешь, какие мы.

Какие они? Какая Алиса? В Алисе я совершенно потерялся. В тот, первый день моей работы она показалась мне глуповатой: думаю, дело все в том же – толстая. Я где-то читал, что многие неосознанно считают толстых людей глупее себя, хотя это иррациональное убеждение, ни одно исследование не подтверждает корреляцию веса с интеллектом. Но это правда: можно легко произнести «толстая глупая Алиса», но «худенькая глупая Алиса» как-то не выговаривается.

Полнота лишает людей еще некоторых качеств: толстяк не может быть умным и злым, толстяк априори наивен, добр и мягкотел в прямом и переносном смысле. Жирдяйка не может быть нервной, гордой, изломанной, толстая не может быть утонченной. Алиса не сочеталась сама с собой: жирная, умная, злая.

– Неужели тебе так трудно похудеть? Просто не ешь, и все.

Алиса ответила снисходительно:

– Я не могу не есть, ты не понимаешь, это… как будто кто-то ест, не я, и я ничего не могу с ним поделать.

Этот дом предъявил себя не мало-помалу, как это обычно бывает, а сразу, теперь я знал, какие они: бедный Роман с его злобной любовью-разочарованием, бедная толстая Алиса – она жила, чтобы ему понравиться, но не могла, и чем больше боялась не понравиться, тем больше ела… Вот такой невроз; конечно, я тогда не назвал это неврозом, просто подумал: «Она врет. Неужели так трудно не есть?»

Это происходило всегда одинаково: на каком-то количестве алкоголя, всегда разном (Роман мог сломаться после бутылки водки, а мог и на третьей рюмке), у него тяжелел взгляд, сужались глаза, он бледнел… и даже самый невинный повод мог вызвать у него бешеную ярость.

И ведь он сам Алису провоцировал, приносил вкусную еду… Зачем?

– Я принес кое-что…

– Из еды?..

– Ешь, – говорил Роман, мирно добавлял: – Ты всё готова сожрать. – И тут же, как будто сам поворачивал в себе ключ, заводился, кричал, яростно выплевывая самое больное: – Жирная! Уродина! Как ты вообще живешь! На тебя смотреть противно! Тебе самой-то не противно?! Меня от тебя тошнит!

…Услышав крики: «Жирная! Уродина!» и вслед за этим жалобный Алисин плач, легко было сказать, что Роман дурной человек и даже садист, но что-то мешало окончательному диагнозу – его крайняя искренность в проявлении эмоций? А может быть, губы трубочкой: у него была манера складывать губы трубочкой, сложит губы трубочкой, насвистывает.

«Любовь – это когда у человека нет зубов, а он тебе всё равно нравится», – однажды сказал Скотина. Он имел в виду свою любовь к однокласснице с дырками на месте выпавших молочных зубов, – всё принять, не пытаться усовершенствовать. Толстая Алиса, Алиса без зубов, Роману не нравилась, но бывает любовь и как у Романа – он ведь и сам страдал, – ну не мог он примириться с тем, что его дочь – его дочь! – «жиртрест».

Ему нельзя было пить, это да. Но и пьяный, и трезвый, Роман вызывал у меня одинаковое чувство, как будто меня ребенком подкидывают к потолку и я сейчас врежусь головой, – восторг и ужас.

Пьяным Роман всегда порывался куда-то уехать: нужно было поймать момент, когда пора прятать ключи от машины. Ключи от машины и пистолет. Пистолет был Роману совершенно без надобности, и патронов к нему не было. Роман купил пистолет из тех же соображений, что Ларка хотела Барби, – «у всех есть». Ну, и чтобы играть: он входил в дом и, как в фильмах про Дикий Запад, выкладывал на стол: ключи от машины, ключи от дома, бумажник, пистолет, – кем он себя воображал, одновременно шерифом и бандитом? Ключи от машины Алиса обычно совала мне в карман, а пистолет мы прятали на дно Шкафа Бесплодных Надежд.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности