его.

– А что с дверью? Уверены, что она была не заперта той ночью?

Она объяснила, каким образом все выяснила и продемонстрировала обоим, в чем там странность, предложив пройти и взглянуть на нее.

– Странная идея, – согласился Власов, он присел на корточки и разглядывал замок, – поставить его таким образом. Вы сумели дозвониться до хозяйки дома? Или хозяина? Кто еще мог знать о том, что дверь можно открыть со двора?

Вика призналась, что телефона Алексея у нее не было, а подруга не брала трубку. Показалось ли ей это странным? Немного.

– Аня такой человек, – начала объяснять Вика, – если чем увлечется, перестает обращать внимания на внешние раздражители. Могла поставить телефон в беззвучный режим, даже мать не сумела дозвониться до нее. О двери совершенно точно знала домработница, сегодня утром зашла через нее.

– Зачем она приходила, ведь хозяева за границей?

– Кажется, Аня не предупредила ее, что здесь буду я. Она сильно испугалась, увидев меня. Сказала, что решила прийти убраться в доме. Кажется, отменили рейс на ее самолет, и ей пришлось остаться.

– Значит, ваша подруга и прислуге не сказала, что вы присмотрите за домом в ее отсутствие?

Вика отрицательно покачала головой.

– Расскажите нам о том случае в школе, и том, что произошло год спустя.

– Какое это имеет отношение к тому, что случилось здесь? – Вика все больше убеждалась, что приезд следователя в первый же день, был связан не с проникновением в дом.

– Мы думаем, что связь может существовать.

– Разве Наталья Станиславовна не все вам рассказала?

– Нет. Крупина была обеспокоена лишь вашим состоянием после того, как мы назвали ей причину нашего визита. И была удивлена, что вы сами не позвонили ей.

– Крупина? – не поняла Вика. – Вы о Наталье?

– Да, ваш психотерапевт. Вы не знали ее фамилии?

– Зачем она мне, – ответила девушка, – я называю ее по имени, как и она – меня. Что касается звонка, я не нашла времени. Что конкретно вы хотите узнать о случившемся в школе? Меня допрашивали тогда несколько раз, и кажется, я доказала, что моей вины не было. В протоколах все есть и не понимаю, что еще могу добавить ко всему. Дело закрыто, виновные сидят. Если вы общались с Наташей, она должна была вам сказать, что общение со мной на эту тему несколько… неуместно.

– С вашей точки зрения, вины не было, – будто не слыша ее, сказала Дарья, выхватив одну интересующую ее фразу из тирады Вики. – Отец парня думал иначе, ведь так? Сколько он преследовал вас?

– Не вижу смысла повторяться. Поднимите свои отчеты, бумажки, видео допросов. Прошло четыре с лишним года, и я бы предпочла забыть обо всем.

– Я так и сделала. Вы знали, что его осудили на пять лет?

– Не хочу знать! – Вика подскочила на месте, сжав кулаки. – Зачем вы пришли? Если действительно хотите найти грабителя, вломившегося в дом, то ищите его, а не копайтесь в прошлом, которое не имеет к этому никакого отношения.

– Грабитель? Но ведь ничего не украдено.

– Ваша работа – выяснять, кто он есть, а не моя.

– Хорошо, скажу прямо. Той ночью, как и сейчас, как мне поведал мой коллега, вы были под действием алкоголя. Учитывая, какой кошмар вам пришлось пережить в прошлом и препараты, которые вы принимаете, довольно серьезные лекарства, могу предположить, что переезд, незнакомая обстановка могли сказаться на вашем душевном равновесии. И ваш врач согласилась со мной.

– Я выпила бокал вина на ночь, это помогает мне уснуть, и с моим душевным равновесием все в порядке.

– У вас руки дрожат, – Дарья приподняла одну черную бровь.

Вика убрала руки за спину и вызывающе посмотрела на обоих.

– У вас еще какие-либо вопросы, которые касаются проникновения в этот дом? – спросила она, сделав ударение на последней фразе.

– Большинство людей принимают таблетки в случае бессонницы, вы же заменяете их алкоголем. Может, причина этому – ваши кошмары?

Вика разжала кулаки, чувствуя, что на внутренней стороне ладоней остались следы от ногтей. О кошмарах она рассказывала только Наташе, но не могла поверить, что она стала бы рассказывать об этом полиции.

– Мне это не приснилось, в дом кто-то влез, я слышала его, и я не спала.

– Значит, кошмары все же бывают? – удивился Власов, но Дарья перебила его:

– Если это так, то это не ваша вина. С вами играет лишь ваше воображение, подстегнутое алкоголем. Я хочу понять, был ли вызов полиции ночью ложным или нет.

– Разговор окончен. Если хотите, я заплачу штраф за ложный вызов.

– Если не хотите говорить сейчас, я вызову вас повесткой.

Вика замерла на пороге гостиной. Дарья прекрасно знала, что приехать в полицию для допроса Вика не сможет, так к чему эти угрозы.

– С какой стати? По старому делу, которое закрыто?

– Нам пора, – выступил вперед Власов. – Если появятся вопросы, мы позвоним вам. И да, – он сунул руку в карман пиджака и протянул ей белый квадратик плотного картона. – Это мой номер, на случай, если вы что-то еще вспомните.

С одной стороны, Вика понимала, что явных следов чужого не было, комнаты в порядке, ничего не перевернуто и обыска, с целью завладения Аниным добром, нет. С другой стороны, она слышала шаги, и была уверена, что ей все не приснилось. Но не эти двое пережили те минуты ужаса, когда над ее головой раздавался скрип половиц, когда в доме была лишь она и испуганный кот.

– Я провожу вас.

Дарья подняла глаза на Власова и встала с дивана вслед за ним. В молчании они вышли на улицу, а когда обернулись, чтобы попрощаться, Вика захлопнула перед ними дверь. Из окна она наблюдала, как они выходят через калитку и садятся в неприметную серебристую машину, затем пошла наверх.

Думать ни о чем не хотелось, мысли о работе напрочь пропали. Ее надежды, что к концу лета роман будет готов, пока казались призрачными. Уверенная в том, что больше они не придут, как и в том, что отныне она точно в безопасности, потому, что знала о странной двери, она вернулась в мансарду, где нашла Скотча, спящего в горшке с фикусом. Закрывать шторы она не стала, как и включать свет. Белый экран ноутбука подсвечивал ее, бросая тень на стену за ее спиной. Несколько холодных кусков пиццы и кофе, которые она прихватила с собой, закончились, едва она досмотрела фильм до середины. На небе поднялась луна. В соседнем доме загорелся свет. Верная себе, Женя, не закрывая штор, переодевалась у кровати. В ванной мелькнул