Красота, что ни говори.

Да вот только дома на участке у них долгие годы не было – учеба, война. А в сорок шестом году на одной научной конференции Петр Акимович познакомился с интереснейшим человеком, молодым талантливым архитектором Наумом Викторовичем Ахтарцевым. И так они понравились друг другу, что Петр тут же пригласил Ахтарцева в гости, познакомил с мамой и женой, и вскоре они по-настоящему сдружились.

Как-то в разговоре Петр вспомнил, к слову, про свой участок, Наум Викторович живо им заинтересовался и потребовал показать. А посмотрев, предложил спроектировать и выстроить здесь дом. Вершинины замялись – средства на дом требуются особые, это ж понятно. Что-то, конечно, осталось, но хватит ли на строительство? И к тому же… как бы это потоньше объяснить? Петя все же еще не профессор, а только кандидат наук, и таких денег на возведение дома у него по определению не может еще быть, а откуда они вдруг взялись у молодого ученого, вполне могут заинтересоваться определенные товарищи.

– А мы не будем спешить, – улыбнулся озорной и очень светлой улыбкой Наум Викторович.

Когда Петя с Глашей и Полиной Георгиевной увидели проект дома, то ахнули от восторга, настолько он совпадал с их видением домашности, уюта и родного гнезда, что только диву даваться. А Наум посмеивался, глядя, как горят их глаза.

Так начал строиться дом. Первым делом после закладки фундамента рабочие возвели большую центральную комнату – будущую основную гостиную. А еще сделали летнюю кухню с настоящей печью под капитальным навесом, врыли рядом большой деревянный стол с лавками и в дальнем углу сада поставили туалет конструкции «дырка». Несколько лет Вершинины и их друзья приезжали на этот участок и пользовались домом как дачей по выходным и праздникам, всей компанией укладываясь спать в гостиной, кто на раскладушках, а кто и прямо на полу, а кто и вовсе со своими палатками на участке располагался.

А дом возводился вокруг этой центральной комнаты целых пять лет. Да строился хитро, с тайной. Дело в том, что возводить капитальные строения в те годы в таких вот ведомственных поселках разрешалось только исключительным людям по особому распоряжению, а всем остальным – будьте любезны дачные домики.

Но Наум Ахтарцев придумал для друзей настоящий капитальный дом со всеми коммуникациями, удобствами, серьезный, продуманный до мелочей, на века и… стилизовал его под легкое дачное строение.

В результате получилась совершенно уникальная усадьба – три этажа нестандартной планировки и чердак под крышей. Этот дом вышел таким удобным, теплым, живым, дышащим, завораживающим, что, попадая в него, не хотелось выходить вообще – такой добрый дух поселился в нем.

Весной пятьдесят третьего года семья въехала в полностью законченный, обставленный и устроенный к жизни дом и решила, что станет обустраивать в нем «родовое гнездо». Уйдя с работы и взяв хозяйство в свои руки, Глафира Сергеевна наладила сам дом и жизнь в нем так, что он стал центром мироздания всей семьи и притяжения для многочисленных знакомых и друзей. К тому же долгие годы у Вершининых работала великолепная кухарка и домработница Антонина Игоревна, которая совершенно потрясающе готовила.

Жизнь шла, Петр Акимович стал профессором, работал в закрытом НИИ и преподавал в институте, дети подросли, обзавелись своими семьями.

Старший сын Петра Акимовича и Глафиры Сергеевны Василий не пошел по стопам ни отца, ни деда, а стал врачом-терапевтом. В семьдесят третьем году женился на девушке Валентине, тоже докторе, с которой вместе проходил интернатуру.

В семьдесят пятом году у них родился первый сын Виталий, а в семьдесят восьмом, через три года, – Константин.

Дочь Алевтина стала журналистом, закончив журфак, и вышла замуж за литературного критика Андрея Крапивина. В семьдесят пятом у них родилась дочь Марина, а через девять лет сын Игорь.

А вот младший сын Петра Акимовича и Глафиры Сергеевны, Павел, отца порадовал – пошел по тому же направлению, что и отец, – окончил тот же университет по специальности атомное машиностроение и двинул в науку, поступив в аспирантуру. В двадцать три женился на Лизоньке Вороновой, милой девушке, двоюродной сестре одного своего друга, учившейся в педагогическом институте.

В семьдесят девятом году у них родился сынишка – Григорий Павлович. К сожалению, больше детей у четы не случилось по здоровью Елизаветы Викторовны.

Так что у старших Вершининых народилось пятеро внуков.

В восемьдесят шестом году, в возрасте восьмидесяти семи лет, мирно и тихо во сне скончалась Полина Григорьевна, успевшая понянчить и поучаствовать в воспитании всех своих троих внучат и пятерых правнуков.

А в девяностом скоропостижно и совершенно неожиданно умер старший сын Петра Акимовича и Глафиры Сергеевны Василий, от оторвавшегося тромба – в одно мгновение схватился за сердце, ойкнул громко от боли, и все, нет человека.

Петр Акимович давно уж стал академиком РАН, преподавал и все так же много работал. К его тайному сожалению, которое он никогда не выказывал, не все его надежды оправдал младший сын. Нет, Павел, без сомнения, был способным и большой умницей, и крепким ученым, далеко не середнячком в науке, но такого яркого таланта, как у отца, не имел, да и сильных амбиций ученого тоже. А вот его сынок Гриша стал нескончаемой радостью и той самой светлой надеждой Петра Акимовича – весь в него пошел!

Весь!

Инженерное мышление и тяга к механизмам проявилась у Гриши еще в младенчестве – постоянно возле отца в выходные крутился, когда тот что-то делал в мастерской, и все-то ребенку было нужно и любопытно, и каждую ж детальку порассматривает, поковыряет. А уж как дед с отцом этот интерес заприметили, так и направлять принялись. Вот таким образом и вышло, что лет с восьми пацан и в моторах ковырялся, и разбирался в механизмах всяких. Лет в тринадцать мог с закрытыми глазами разобрать и собрать движок «Жигулей». Ну, и понятно, дальше – больше, под руководством деда и отца.

Вот на кого возлагал надежды Петр Акимович – в Грише он видел самого себя и надеялся, что тот пойдет еще дальше в науке, чем он сам… И, разумеется, Григорий стал самым любимым чадом, что Петр Акимович не особо-то и скрывал, но старался не сильно афишировать, чтобы не обижать других внуков.

Гришка же…

А что Гришка? Его жизнь была настолько увлекательно-насыщенной, настолько наполненной и радостной, что он жил с постоянным ощущением праздника и подъема душевного. Он обожал все, что было связано с механикой, машиностроением, автоматизацией и инженерией в целом, мог часами сидеть и разбирать какой-нибудь мотор. Обожал, когда отец или дед водили его в институтские мастерские на свою работу, разумеется, в те, куда ему давали допуск.

Грише нравилось учиться в школе, где он пользовался определенным авторитетом, нравилось влюбляться в девчонок, которые томно вздыхали по нему, и срывать у них робкие неумелые поцелуи, он крепко дружил с Генкой Веселовым и Юркой Березиным, с которыми они вместе такие придумывали и осуществляли «приколы» и шуточки, которые запоминались надолго и вносились в летописи школы и двора. А все благодаря Гришиному таланту механика и буйной, неуемной фантазии.