Я окончила консерваторию с отличием, была первой по успехам, и после выпускного экзамена князь Волконский в газете написал обо мне: «Людмила Лопато с головы до ног – музыка». Конечно же, я была страшно горда.

В те же годы я брала уроки пения у легендарной русской артистки. Когда мы впервые пошли на концерт Медеи Фигнер в зале Гаво, я была поражена ее искусством. В черном платье, с малиновым бархатным шарфом, она была великолепна. И по-прежнему дивно, как в Петербурге времен Александра III, звучало ее меццо-сопрано!

Я сразу сказала маме, что хочу учиться у нее.

Мы пришли к ней на квартиру, в Отей, и Медея Ивановна сказала: «Персико, хочешь учиться петь – давай!» «Персико» она называла меня: как итальянка, Медея Ивановна довольно часто и очень артистично меняла окончания и ударения в словах. Уроки наши проходили два раза в неделю; аккомпаниаторшей была маленькая старушка, изумительная пианистка, она всю жизнь следовала за Медеей Ивановной.

Я была счастлива узнавать от Медеи Фигнер о тонкостях вокального искусства, выучила в ту зиму всю оперу «Кармен» (хотя, конечно, никогда ее не пела). И даже взяла несколько уроков у Морено, ученицы Анны Павловой, чтобы танцевать хабанеру с кастаньетами.

Но ими было очень трудно овладеть!

Медея Фигнер говорила по-русски с сильным акцентом. Приехав из Милана в Петербург, она стала примой Мариинского театра. В 1890 году Медея Ивановна была первой Лизой в мировой премьере «Пиковой дамы», только что законченной Чайковским. И сам композитор давал ей указания на репетициях! Особенно тщательно Чайковский работал с певицей над знаменитой сценой у Зимней канавки. А первым Германом в «Пиковой даме» был муж Медеи Ивановны, прославленный тенор и редкостный красавец Николай Николаевич Фигнер.

У нее была масса наград, медалей, которые она мне показывала. И даже письма от государя. Были «премьерные подношения» императора – бриллиантовая диадема и брошь с рубинами. Она была еще очень красива, такой скульптурной, чуть тяжеловатой итальянской красотой. Когда-то для Медеи Фигнер стал большим горем разрыв с мужем: еще в Петербурге Николай Николаевич оставил примадонну и ушел с хористкой.

И хотя прошло уже много лет, Медея Ивановна оставалась одна, совсем одна…

После занятий мы – она, я, ее дочь Лидия и гувернантка – пили чай. На столе стоял большой самовар, и всегда подавался длинный французский багет – Медея Ивановна и Лидия очень любили эти хрустящие, поджаристые парижские батоны. И я ела их – с маслом, с вареньем, и всегда с большим удовольствием.

Как жаль, что я не записывала тогда рассказы, которыми она осыпала нас за чаем! Осталось только общее ощущение. Медея Фигнер для меня – величественный облик, блеск, триумф, смех – и вечная грусть.

Конечно, я очень старалась на этих уроках и очень хотела быть певицей!

И постепенно стала выступать на концертах.

…Передо мной – пожелтелый листок харбинского «Рубежа» (1938 год, № 37). Ксерокопия газетной страницы мне прислана из Стэнфордского университета профессором Лазарем Флейшманом, исследователем русского Берлина и русского Парижа в эпоху «между двумя войнами»:

«Людмила Лопато неоднократно выступала на концертах, литературно-вокальных вечерах и юбилейных торжествах русского Парижа. Состоявшийся не так давно ее концерт в зале газеты “Журналь” был ее первым самостоятельным концертом. Мягкое контральто молодой певицы звучало великолепно, и она имела шумный успех.

В первом отделении Л. Лопато спела несколько вещей Гречанинова, Мусоргского, Чайковского, Глинки и знаменитую “Хабанеру” из “Кармен”.

Второе отделение было посвящено исключительно цыганскому пению.

Л. Лопато пела под аккомпанемент оркестра Черепинского. У нее богатый репертуар. Цыганские романсы она исполняла с милой непринужденностью и подкупающей экспрессией, и публике, переполнившей зал, очень понравилась. После арии из “Кармен” в первом отделении певица удостоилась настоящей овации.

Перед началом концерта конферансье артист С. Бартенев выступил с кратким словом, в котором подчеркнул, что “весь чистый сбор с вечера Людмила Ильинишна жертвует в пользу больных русских артистов” – на организацию и содержание специальной койки в госпитале Вильжуиф.

Русскому артисту трудно живется в Париже, и во всех отношениях, как в материальном, так и со стороны художественной.

Успех окрылил молодую певицу, но не вскружил ей голову».

Рецензент Унковский был слишком добр к «певице, подающей надежды». Конечно же, вскружил… Но какое же это было чудесное чувство!

Летом, на Лазурном берегу, я решила научиться водить машину. Пришла в школу, внесла задаток, выбрала себе инструктора по вождению. Мы начали ездить, но я все время делала ошибки. И вот однажды мой учитель повернулся ко мне и сказал: «Мадемуазель Лопато! Я вынужден либо вернуть ваши деньги, либо сойти с ума… Мы можем в любой момент въехать в дерево!» – «Правда? – спросила я. – Вы думаете, я не научусь?» – «Никогда», – мрачно ответил опытный шофер.

И он оказался прав.

Комментарии

Дуван-Торцов – Дуван-Торцов Исаак Эздрович (1873–1939), актер и режиссер МХТ, актер пражской труппы, режиссер берлинского театра «Синяя птица».

Русская консерватория имени С.В. Рахманинова – была создана в Париже в 1923 г. по инициативе композитора Н.Н. Черепнина, ставшего ее первым директором. Занятия проходили по классам рояля, скрипки, виолончели, пения, духовых инструментов, теории музыки, вокального ансамбля, дикции, декламации; при консерватории также существовала балетная студия.

Конюс – Конюс Лев Эдуардович (1871–1944), пианист, профессор Московской консерватории (1912–1920), с 1920 г. в Париже, с 1937 г. жил и преподавал в США.

Горовиц – Горовиц Владимир Самойлович (1905–1989), один из величайших пианистов XX века. Эмигрировал в 1925 г. В 1926–1928 гг. дал цикл триумфальных концертов в Гамбурге, Париже, Лондоне, быстро завоевав европейскую славу, впоследствии ставшую мировой.

Григорий Павлович Пятигорский (1903–1976) – виолончелист. Эмигрировал в 1921 г. С середины 1930-х гг. и до конца жизни концертировал с оркестрами под управлением Тосканини, Стоковского, Кусевицкого. Особым успехом пользовались записи скрипично-виолончельного дуэта «Концерты Хейфеца и Пятигорского». Был удостоен звания почетного доктора 14 университетов США и Европы. В 1962 г. в Нью-Йорке учреждена премия имени Пятигорского для молодых виолончелистов.

Марина – Шаляпина Марина Федоровна (р. 1912).

Дася – графиня Шувалова Дасия Федоровна, урожденная Шаляпина (р. 1921).

Борис стал известным художником – Шаляпин Борис Федорович (1904–1979). Учился у Д. Кардовского, В. Шухаева, С. Коненкова, К. Коровина. С 1925 г. жил и работал в Париже, с 1935 г. в США. Создал большой цикл портретов отца, декорации к опере «Демон» и к фильму «Дон Кихот» с участием Ф.И. Шаляпина.