Муж Алены почему-то действительно всегда тепло и уважительно отзывался об Инге.

– И тебе хорошо, и людям добро бы сделала, – продолжала твердить свое Алена. – Для обслуживания музеев сотрудники бы понадобились. Бабушки, чтобы в залах за порядком присматривать, сторож на ночное время. Всякие там плотники, столяры, реставраторы. Видишь, сколько народу бы осчастливила?

– Как это?

– У нас в краю с рабочими местами очень плохо, – неожиданно охотно пояснила ей Алена. – Народ бедствует и по этой причине на Василия Петровича зуб точит.

– Почему?

– Так у моего Василия Петровича ломаного грошика не выклянчишь. Ну не любит человек просто так деньги раздавать. А если в виде заработной платы – это пожалуйста. Васютка уже и для коней своих корм только у местных покупает. Трактор им приобрел, чтобы землю пахали. Комбайн, чтобы овес и ячмень собирать. Сенокосилки. Но этого все равно мало – на всех работы все равно не хватает. А были бы музеи, были бы еще рабочие места. Видишь, сколько бед из-за твоего упрямства? И к нам ты не приехала, и тут в историю влипла.

Говоря без умолку, Алена оказалась на кухне, где проворно разгрузила принесенный с собой пакет с продуктами.

– Икра тебе сейчас позарез необходима. Шоколад – лучшая пища для мозга. Фрукты – жизненный тонус. Ну а вино…

– Не надо вина! – непроизвольно дернулась Инга и уже тише прибавила: – Пожалуйста, обойдемся без вина. Видеть его больше не могу. Ведь это из-за него все и случилось.

– Ну да? – не поверила ей Алена, но бутылку все же спрятала. – Тогда у меня еще водочка есть. Будешь? Под икорку?

Под икорку и горячий омлет с шампиньонами водочка пошла просто замечательно. Две подруги чокнулись за освобождение, выпили, закусили и снова выпили. На этот раз уже за полную и окончательную реабилитацию Инги.

– Значит, что мы имеем на сегодняшний день? Кто-то подсыпал в вино, которое вы пили с Кириллом, снотворное.

– Кто-то! – фыркнула Инга. – Верка и подсыпала!

– Или ее муж.

– Нет, это Вера. Я, пока в ванне сидела, вспомнила, что она мне недавно на бессонницу жаловалась. И еще сказала, что к врачу сходила и тот ей по блату отличное лекарство выписал: и недорогое, и помогает замечательно. Золовка всего полтаблеточки выпивает, а потом спит как убитая.

– Как убитая, – передернула Алена плечами. – Сравнение-то какое… Слушай, давай еще по рюмочке?

– А мы не сопьемся?

– Вряд ли. Мой Василий Петрович, бывает, по литру в день самогонки выпивает – и ничего. Бодр и весел. Так, и что с этой Верой? Надо к ней съездить и расспросить: какого фига она тебе такую подлянку устроила?

Инга пожала плечами:

– Не знаю. Мне всегда казалось, что Вера ко мне хорошо относится. Конечно, близкими задушевными подругами мы не были, но все-таки…

– А мне она никогда не нравилась. И я тебе об этом всегда говорила! Хитрая и завистливая дрянь. Помнишь, каких она тебе кавалеров сватала? Разве что не с помойки!

– Ну, это ведь она не от вредности. Других просто не было.

– А мне кажется, что очень даже от вредности. Чтобы тебя еще больше унизить! Мол, никому ты, такая из себя гордая и прекрасная, не нужна. Небось, специально для тебя женихов как можно хуже подыскивала!

– Ладно, допустим, снотворное в вино насыпала Вера. Мы с Кириллом об этом ничего не знали, выпили и дружно заснули. Я раньше, он чуть позже. Помню, он еще тащил меня до кровати. И вроде бы разговаривал еще при этом с кем-то…

– Разговаривал? – насторожилась Алена. – С кем?

– Не помню. О чем я только что говорила? Сбила ты меня с мысли!

– Ты говорила, что вы с Кириллом заснули. А перед этим он перенес тебя на кровать.

– Да! И еще раздел. И сам рядом лег. А когда мы заснули, кто-то пришел и зарезал Кирилла.

– А тебя этот тип почему-то не тронул. Может быть, все-таки Вера? Кирилл для нее посторонний мужик, а тебя она пожалела. Все-таки родня, хоть и бывшая.

– У тебя ум за разум зашел! Зачем Вере меня или Кирилла убивать?

– Ну, не знаю… Чтобы тебя подставить. Не нравилась ты ей, вот она и придумала, как тебе насолить! Засадит тебя надолго за решетку, а сама будет тебе передачки слать и рассказывать, как у них на воле все хорошо, как ресторан ее процветает и какой Руслан у нее милый, работящий и заботливый. Ну, чтобы тебе еще больней сделать.

– Почему больней? Наоборот, рада за них буду.

– Ну так это ты! А Вера завистлива до ужаса. Она по себе судит.

Вообще-то нарисованный Аленой психологический портрет бывшей золовки удивительно точно обрисовывал характер Веры. Как ни была расстроена Инга, но и она хмыкнула. И все же покачала головой:

– Нет, Вера, может, и вредина, и завистливая, но она не убийца. Ты бы видела, во что превратился Кирилл. Не человек, а дуршлаг! На нем места не было живого, одни сплошные раны. Вера никогда бы не отважилась столько раз всадить нож в тело живого человека.

– А кстати, нож нашли?

– Нет. Не знаю, хорошо это или плохо, но ножа пока что не обнаружили. Однако, по версии следователя, нож был из моего бытового комплекта. Там сталь отличная, и заточены они остро. Запросто можно человека убить. В общем, самого большого мясницкого ножа теперь в комплекте не хватает.

– Убийца забрал его с собой! Или еще где-нибудь к делу решил приспособить. Например, та же Вера! Будет теперь твоим ножом мясо у себя на кухне резать.

– Что ты все «Вера» да «Вера»? – вспыхнула Инга.

– А что? Натренировалась, небось, на рубке мяса у себя в ресторане.

– Максимум, что может сделать Вера, – разбить сырое яйцо или поджарить курицу. Да и то она предпочитает с мясом дела не иметь. Горячий цех у них на Руслане. Сама Вера – трусиха. Нет, это не она приходила. Тут был кто-то другой – очень жестокий и хладнокровный.

При мысли, что в ее квартире совсем недавно разгуливал убийца, Инга вновь затряслась от страха и порадовалась, что Алена так вовремя приехала из своих Дубочков. Подруга не даст ей погибнуть. Такая уж Алена есть: если видит, что кому-то приходится туго, обязательно остановится и поможет. И не потому, что ждет какой-то ответной услуги или благодарности, просто так поможет, от широты своей русской души.

– А как убийца попал в дом? Взломал дверь?

Инга задумалась. Вроде бы следователь говорил, что следов взлома на двери не было обнаружено. Не поверив словам подруги, Алена вооружилась лупой, с помощью которой еще отец Дмитрия – свекор Инги рассматривал марки в своих кляссерах. Лупа была еще советская, хорошая и надежная. С ее помощью Алена со всех сторон рассмотрела дверь и замки на ней и вернулась к Инге на кухню разочарованная.

– Да, никаких следов взлома. Ни царапинки – ничего.