— Да, — невероятно довольным голосом ответил упырь. — Великий символ ци и состояние. И один средний атрибут. И еще навык. Какой-то Очень сильный навык. Целых двести ци требует за один уровень. И это все мое. Мое!

Ого, даже Бяке счастья привалило (конечно, если не сравнивать его достижения с моими). Но чему тут удивляться, победа действительно великая, мы честно заслужили свои награды.

Неказистые факелы догорали, а я так и стоял, не двигаясь с места. Да — это неправильное поведение, но ничего не поделаешь. Мне надо перевести дух, ведь короткая схватка с чудовищем вымотала до такой степени, что ощущал себя почти что изначальным Гедом, для которого десяток шагов преодолеть — серьезное достижение.

Бяка, заразившись от меня «столбняком», тоже не двигался несколько секунд, а затем засуетился, возясь с новыми факелами, и при этом голосом, переполненным омерзения, протянул:

— Как же здесь воняет!

И тут будто рубильник опустили. И цепь этого рубильника отвечала за обоняние.

В нос ударила волна столь термоядерного смрада, что я пошатнулся. Воняло так, будто мы оказались на складе разлагающихся животных, устроенном между отстойниками городских очистительных сооружений. И оказались в тот неудачный момент, когда территорию обрабатывали живыми скунсами.

Невозможно было не замечать эту вонь раньше, однако я умудрился не заметить.

Вот что значит полностью сосредоточиться на сложной задаче.

Не сговариваясь, мы подхватили факелы и со всей дури рванули прочь, наверх. На что угодно готов поклясться, выбегая из логова, мы поставили новый мировой рекорд и полностью опровергли все те расчеты, которые я проводил, затевая атаку на монстра.

Чуть отдышавшись, мы с унынием обнаружили, что вонь все еще ощущается. Да, она ослабла на порядки, но все еще вызывала тошноту. И бежать дальше бессмысленно, потому как мы теперь сами источники смрада. Миазмы въелись в нашу одежду, кожу и волосы.

От себя не сбежишь. Спасибо на том, что уровень зловония стал терпимым. Теперь оно нас не удушит.

Только помучает.

— Да что же это так воняет?! — вновь затянул Бяка.

— Это флибрридры, — ответил я.

— Что за флибрридры? — спросил упырь.

— Похоже, это та хрюкающая мелюзга, которая наверху ползала. Их там сотни на потолке, если не тысячи. Они питаются… Как бы тебе сказать… В общем, они питаются так, что не вонять не могут.

— Это как?

— Да вот так. Жрут то, что легче всего добыть. Сам понимаешь, что в этом мире легче всего добывается. Хорошую еду смешай с отходами, и на вкус это получатся отходы, а не смесь хорошего и плохого. Вот и пропитались гадостью из-за своей неразборчивости. Да им, наверное, за счастье вонять, они так всем жалуются, что их отходами кормят. И еще они очень трусливые. И если испугаются или хотя бы просто пошевелятся, начинают вонять еще сильнее. Вонь — смысл их жизни. Все, к чему они прикасаются, тоже начинает вонять. Надо как-то отмываться, у меня глаза режет.

— Что за твари безмозглые, только и умеют, что мерзость есть и гадить, — вздохнул Бяка. — Никакой пользы от них нет, зачем их только высшие силы создали. А может… Слушай, Гед, ты так много знаешь. Может, из них что-то можно добыть? Ценное?

— Шутишь, что ли? Я для кого все только что рассказывал? Иди бриллианты в навозе поищи, толку больше будет, чем от этих вонючек.

— Но откуда в навозе бриллианты? — удивился Бяка и тут же другим тоном сам же и ответил: — Ну да, неоткуда. Я понял тебя.

— Надо что-то с этим придумать… — задумчиво произнес я.

— Ты о чем, Гед?

— О том, что нам надо вернуться в логово. А там нечем дышать.

— Зачем нам туда возвращаться, мы свое добро уже получили. И оно мое. То есть наше.

— Уверен, что мы все получили?

— Разве что-то осталось? — жадно насторожился Бяка.

— Там много чего осталось. Забыл про стивверрсов? И даже про мокриц вонючих забыл?

— Зачем о них помнить? — удивился упырь.

— Как это зачем? Они ведь там не только какашки друг за другом подъедают, из них тоже можно выбивать знаки и символы. Да и в пещере покопаться не помешает. Не знаю, как там насчет рыцарей, но я видел у стен какие-то штуки, похожие на большие кости. Может, что-то ценное найдется. Туда эта тварь не один год добычу стаскивала. Да и сам тсурр чего-то может стоить. То, что ты про него не слышал, не означает, что он бесполезен. Я не удивлюсь, если там добычи столько, сколько мы за год рыбалки не добудем.

— Тогда чего мы стоим?! — резко заволновался Бяка, дернувшись было назад.

— А ну стоять! Забыл, что ли? Да там такая вонь, что, если топор уронить, он в воздухе зависнет. Надо что-то придумать. Что-то вроде масок на лица. Ты говорил, у тебя мешок есть? А тут травы душистые растут, чувствуешь запах? Сделать маски с травами, через них дышать. Заодно и не заразимся, там всяких микробов, наверное, тонны. Хотя одними масками от всего не защитишься, но попробовать стоит.

— Чем заразимся? От чего защищаться? — не понял упырь, выросший в мире, где с эпидемиями принято бороться не совсем так, как это делают на моей родине.

— Да это я о своем… не обращай внимания. Доставай мешок, придумывать будем.

Одним взмахом тлеющего факела я снес четырех вонючек. Удачно, если учесть, что теперь крупные скопления зловонных «пятачков» попадаются нечасто. Неудивительно, ведь уже светать начинает, а это получается, что омерзительную мелюзгу я истребляю уже несколько часов.

Действительно никчемные создания. Бяке нет смысла подключаться к процессу в надежде пытаться что-нибудь из них получить. Даже у меня при нулевой ступени и высоко поднятой Мере порядка трофеи не очень. Но практически во всех случаях выпадает один малый символ ци, а в удачных случаях и два достаются. Плюс тот же грязный навык, что и в стивверрсах нередко достается, а его можно разобрать, получив еще единичку энергии. Учитывая то, что флибрридров в логове тысячи, в итоге набью столько, что дух захватывает от жадности.