право Дро'зарр-Дара.

В этот момент из кибитки вышла Мать с рыжим котёнком на руках, оба бурых шли по бокам, держась за многочисленные складки её длинной юбки.

— Ай, не говори гзалзи, Дро'зарр-Дар! — заговорила она. — Они отлично дрались, клянусь матерью Азуррой! Они вдвоём уложили семерых.

— Вдвоём?! — возмутился Отец. — Это женщина говорит гзалзи! Дро'зарр-Дар и Джи’ал уложили по меньшей мере троих!

— А! — только отмахнулась от него Мать и присела рядом с Морданом. — Как себя чувствует наш рук?

— Благодарю, уже лучше, — сказал Мордан.

— Ай, хвала Кошке-Матери! Он заговорил! — радостно воскликнула Мать и горячо обняла Мордана к его несказанному смущению. Он не мог припомнить, чтобы его хоть раз так обнимали за всю жизнь.

— До’Райя так рада! Так счастлива! — воскликнула Мать, нехотя выпуская Мордана из своих объятий. Она опустила на землю рыжего котенка, подтолкнула его к Мордану и воскликнула:

— Р’эд-ма, а ну поблагодари своего спасителя!

Котенок попросту прижался к боку Мордана, стал тереться об него и урчать.

— Человека зовут Морд’Ан, — сообщил Отец.

— Как-как? Мар’Дан, подарок Мары?! — удивлённо воскликнула Мать.

— Морд’Ан, — поправил её Отец.

— А, Мор… До’Райя хочет отблагодарить Морд’Ана за то, что он убил этого мерзкого ренриджа.

Воин громко хмыкнул и сказал:

— Это Бажар-до убил того йекошита.

— Пфф! Бажар-до ведёт себя как маленький джа'каджит. Может, он ещё будет мериться, у кого длиннее хвост? — ответила острая на язык Мать и опять обратилась к Мордану. — До’Райя приготовит сегодня на ужин настоящее эльсвейрское фондю. Морд’Ан когда-нибудь пробовал настоящее эльсвейрское фондю?

— Пробовал, — ответил Мордан. — Его готовила Б… б-босмерка одна, знакомая.

— Пфф! Разве босмеры умеют готовить? Эти лесные джики, которые едят одно вяленое мясо? Нет! Настоящее эльсвейрское фондю Морд’Ан сможет попробовать только у До’Райи. Каджиты устроят настоящий пир, чтобы возблагодарить богов за своё спасение!

И До’Райя с лихвой выполнила своё обещание. Первым делом она раздала задания всем, кроме котят и Мордана: кому наносить дров, кому наловить свежей рыбы, кому какие продукты достать из кибитки с припасами. Мордан, чтобы не путаться под ногами у занятых каджитов, потихоньку отошёл в сторону и присел в тени разлапистого вяза. Бредя к вязу, он обнаружил, что правая нога отзывается глухой болью на каждый шаг. Мордан присел, закатал штанину и увидел, что его сломанная голень плотно замотана тонкой лентой ткани. Он осторожно размотал её и увидел на месте раны бурую корку и уже заживающий жёлтый кровоподтёк. Но голень сильно опухла и приобрела заметную кривизну: очевидно, кость соединилась неправильно.

— Дро'зарр-Дару очень жаль, — сказал беззвучно подошедший Отец. — Каджиты — не лекари, а простые торговцы. Каджиты не умеют правильно лечить людей.

— Я понимаю, — кивнул Мордан. — Правда, я не человек. Я данмер.

— А! — отмахнулся Отец. — Каджиты плохо разбираются в породах людей. Как и люди в породах каджитов. Человек отличит Ом от Сутай, или Ом-рат от Сутай-рат?

— Нет.

— То-то и оно… Дро'зарр-Дар пойдёт ставить шатры.

Мордан молча кивнул, прислонился спиной к вязу, оперся затылком о ствол. С интересом он наблюдал, как ловко и быстро каджиты ставят свои шатры, как Мать хлопочет, суетясь между тремя кострами, на которых что-то варилось, жарилось и пеклось. Тёплый летний воздух был почти неподвижен, лишь иногда лицо Мордана ощущало легчайшие дуновения ветерка, которые доносили до него дым от костров и запахи кушаний, над которыми колдовала Мать. Запахи эти были настолько соблазнительными, что у Мордана, который ещё недавно даже не заметил бы, что не ел весь день, в животе громко урчало, а рот резко наполнялся слюной, которую приходилось сглатывать.

Наконец его позвали к каджитскому дастархану: широкой прямоугольной скатерти, расстеленной под открытым небом поверх ковров. Вокруг дастарахана были разложены лёгкие стёганные тюфяки, на которых комфортно расположились все участники каравана. Мордану отвели почётное место справа от Отца.

— Пусть человек попробует сначала босмерские закуски. Это единственное, что эти джики из Валенвуда делают неплохо, — сказала Мать и протянула Мордану тонкую палочку, на которую были нанизаны какие-то маленькие рыжие цилиндрики.

Мордан слегка растерялся, не зная, как это надо есть. Мать, показывая пример, аккуратно сняла зубами с палочки один цилиндрик и принялась жевать. Мордан поступил так же, сделал несколько движений челюстями и — замер, удивлённый странным сочетанием вкусов.

— Это сладкое красное яблоко с острым сыром, завёрнутое в то-о-оненький ломтик вяленой оленинки, — пояснила Мать. — Морд’Ану нравится?

Мордан поспешно закивал и принялся жевать в два раза быстрее. Раньше он ел и яблоки, и сыр, и вяленое мясо, но по отдельности. А когда все они разом оказались у него во рту, то солёность оленины, сладость яблока, терпкость сыра соединились во что-то совершенно новое и удивительное. Мордан быстро дожевал и проглотил один рулетик и тут же отправил в рот второй.

— А это фто такоэ? — спросил он, разглядывая третий, оставшийся на палочке. — К’кой-то мёд?

Рулетики были политы густой тёмно-коричневой жидкостью, придававшей им особую сладость.

— Нет. Это соус из дже'м'ат… э-э-э… из лунного сахара, по вашему.

— Офень фкуфно! — похвалил Мордан, дожёвывая третий рулетик. — Можно мне ещё таких?

— Пока хватит. Человек ещё не попробовал остальную еду.

Мордан смиренно вздохнул.

— Теперь пусть человек попробует лосося из Белой реки, запечённого с овощами. Лосось свежайший: Джи’ал поймал его час назад.

— Рыбу я люблю, — сказал Мордан, принимая тарелку с нежно-розовым сочным стейком из лосося, лежащим на подушке из печёной моркови и порея. Лосось таял на языке, как снег на печке, овощи мягко оттеняли его вкус.

— Человеку нравится? — спросила Мать.

Рот был переполнен, и Мордан лишь энергично покивал головой.

— Можно ещё лосося? — спросил Мордан, как только тарелка опустела.

— Лучше человеку попробовать другое блюдо, — ласково, но непреклонно сказала Мать.

Мордан опять вздохнул и с завистью посмотрел на каджитов, которые накладывали себе что хотели и сколько хотели. Дальше последовал томатный суп — одновременно сладкий и острый, от которого словно жидкое пламя разливалось из желудка по всему телу, доходя до кончиков пальцев на руках и ногах. Мать опять поинтересовалась мнением Мордана о супе, и опять он, как мог, выразил свой восторг.

— А когда будет фондю? — поинтересовался Мордан.

— Настоящее эльсвейрское фондю! — со значением произнесла Мать. — Сейчас будет. Но сначала — вот.

Она протянула Мордану лепёшку, поджаристую, пористую, пухлую, пахнущую лучше, чем свежевыпеченный хлеб только из печки. Он уже собрался впиться в неё зубами, как Мать остановила его:

— Пусть человек подождёт! Этот картофельный хлеб — для фондю.

С чугунного горшка, стоявшего в центре дастархана, сняли крышку, и густой пар вспорхнул маленьким облаком. Отец первым отломил кусок