5 июня 1953 года, — пишет Судоплатов, — в Германию прибыл Семенов, вновь назначенный верховный комиссар, для наблюдения за выполнением московских директив, которые сводились к тому, чтобы не форсировать ход социалистического строительства и добиваться воссоединения. Позже Семенов рассказывал Зое Рыбкиной (в тот период времени начальник немецкого отдела центрального аппарата разведки), что немецкие (восточногерманские) руководители умоляли дать им две недели, чтобы они могли обосновать изменения политического курса. Семенов настаивал на скорейшем ответе, утверждая, что ГДР станет автономной областью в составе объединенной Германии.

Между тем в Москве генерал Волльвебер и полковник Фадейкин, заместитель нашего резидента в Берлине, рассказали мне о растущем недовольстве в Германии, вызванном экономическими трудностями и бездействием управленческих структур. Ульбрихт вместе с другими руководителями ГДР в начале июня был вызван в Москву, где их письменно проинформировали о нашем новом политическом курсе в отношении Восточной Германии, одобренном Президиумом ЦК партии 12 июня. Этот документ обязывал Вильгельма Пика (в тот период времени президент ГДР, кстати, первый и единственный) и Вальтера Ульбрихта изменить направление своей политики и в какой-то мере отражал взгляды Берии». На момент выхода книги Судоплатов утверждал, что сам этот документ опубликован не был (документ был опубликован в конце 2019 года).

Позднее, пишет Судоплатов, для зондажа реакции Запада по вопросу объединения Германии в Берлин прибыла Зоя Рыбкина. Но этим планам не суждено было реализоваться. Потому что 26 июня в Москве был арестован Берия. Зондаж Берии по поводу воссоединения Германии, отмечает Судоплатов, был прерван, не начавшись. А 29 июня 1953 года Президиум ЦК партии отменил свое решение по германскому вопросу.

Выигравшим от событий 1953 года стал именно Мильке. Вскоре после возвращения в Москву из инспекционной поездки в Берлин был арестован министр внутренних дел СССР Лаврентий Берия, которого обвинили в попытке свержения нового советского руководства. Мильке, то ли вдохновленный арестом Берии, то ли получив прямые указания из Москвы, использовал недавнее восстание как доказательство неспособности своего босса и товарища-чекиста, министра госбезопасности Вильгельма Цайссера обеспечить руководство Штази. Это был удобный предлог, для того чтобы свалить шефа и самому сесть на его место. На заседании партийной комиссии, искавшей козлов отпущения, Мильке заявил, что Цайссер выступал за перемены в партийном руководстве. Он также обвинил Цайссера в том, что тот призывал к сближению с Западной Германией, потому что «считал, что Советский Союз оставит ГДР». Тогда на некоторое время Цайссера заменил Волльвебер. Но с 1957 года Мильке возглавил Штази. Карьеризм и тщеславие уничтожают психологически даже таких борцов, каким был Мильке.

Личные отношения Мильке и Вольфа, что имеет существенное значение для понимания всего происходившего в 70–80-х годах в недрах МГБ ГДР вплоть до ухода Вольфа на пенсию, были омрачены еще в 50-е годы. В своих воспоминаниях Вольф отмечает неприязненное отношение к нему Мильке. Он пишет о своем отказе перейти из разведки на пост заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК СЕПГ, который ему был предложен многие годы спустя. И как, подчеркивает Вольф, здесь желания его и Мильке совпали: «Это был единственный случай, когда Мильке и я стремились к одной и той же цели, правда по разным причинам. Он хотел затормозить мое головокружительное восхождение, а я не хотел жертвовать относительной независимостью и самостоятельностью, которыми обладал в разведке, ради того, чтобы затеряться в тяжеловесном партийном аппарате»[29].

Проблемы с Мильке у Вольфа начались с разоблачения двойного агента «Меркур» — первого успеха Вольфа в качестве заместителя руководителя внешней контрразведки вновь созданной восточногерманской спецслужбы. Это расследование вызвало резкое недовольство Мильке, занимавшего тогда пост статс-секретаря (заместителя министра) МГБ ГДР и весьма ревниво относившегося к конкурентам своей организации.

Одной из основных задач отдела контрразведки новой внешнеполитической разведки ГДР, в котором Вольф занимал пост заместителя начальника, являлось проникновение в западногерманские спецслужбы. В своих воспоминаних Вольф пишет, «когда наш крошечный отдел контрразведки на рубеже 1951–1952 годов начал борьбу против западногерманских спецслужб, уже развернувшихся вовсю, географическое название Пуллах, которое время от времени появлялось в печати, окутанное тайной, мало что говорило нам».

Именно в Пуллахе около Мюнхена до недавнего времени находилась Федеральная разведывательная служба (БНД) Германии (нем. Bundesnachrichtendienst, BND) — служба внешней разведки Германии, контролируемая Ведомством Федерального канцлера Германии. В 2010 году было закончено строительство нового комплекса зданий для данного ведомства в берлинском районе Митте. В 2014 году БНД переехала в Берлин. В службе имеется около 300 официальных филиалов по всему миру. Штат ведомства насчитывает около 7000 профессиональных сотрудников, из них 2000 занято сбором разведданных за рубежом. Годовой бюджет (2009) составил 460 миллионов евро.

Эта служба была основана 1 апреля 1956 года как Служба внешней разведки Германии на основе постановления Кабинета министров от 11 июля 1955 года. В декабре 1956 года Рейнхард Гелен был назначен первым президентом БНД. Именно «Организация Гелена» была предтечей БНД, и она в 50-х годах являлась одним из основных объектов для проникновения отдела, в котором работал Вольф. О роли Гелена во внешней политике Западной Германии говорит такой случай, описанный в книге французского писателя Алэна Герена «Серый генерал» (1968, Paris): «Весна 1960 года. Боннский министр обороны Франц Йозеф Штраус, «сильный человек» Западной Германии, отправляется в Вашингтон. В ожидании самолета министр беседует с журналистами.

— Господин министр, — спрашивает один из них, — предполагаете ли купить в США самолет У-2?

— Зачем? — быстро отвечает Штраус. — Наш Гелен действует намного лучше, и его нельзя сбить!»

Для понимания следует напомнить, что Штраус имел в виду американский высотный самолет-разведчик Lockheed U-2, неофициальное название модификации U-2R/TR-1 — «Dragon Lady». Необходимость создания «несбиваемого» самолета-разведчика встала перед США в результате провала переговоров об «открытом небе» в 1950-х годах. Речь шла о том, что США, так же как и СССР, опасались нанесения противником первого ядерного удара. СССР на тот период располагал единственным типом носителя ядерных бомб, способным достичь территории США, — самолетом М-4, представленным впервые на параде в Москве в 1954 году. О количестве машин можно было судить только по фотографиям с номерными знаками, полученным над нейтральными водами и с крыш посольств западных стран. Было опознано около 20 самолетов, их количество к концу года достигло 50 штук и через год выросло до 250, — на самолетах появились трехзначные номера. Это говорило о том, что США почти втрое отстают в количестве стратегических бомбардировщиков. Если цифры были верны, это делало возможным массированный ядерный удар по территории США. Американцам нужно было срочно выяснить, является ли это блефом с перекрашиванием номеров перед каждым вылетом, или СССР действительно увеличил производство бомбардировщиков в несколько раз. Президент Эйзенхауэр прямо заявил: Пёрл-Харбор не должен повториться. Задача должна была быть решена в кратчайшие сроки. Предназначенный для работы на высотах свыше 20 километров, где обнаружение и перехват были маловероятны, самолет U-2 мог быть оснащен различными устройствами для сбора разведданных. Всего над территорией СССР с 1956 по 1960 годы было выполнено порядка 24 разведывательных полетов самолетов U-2, что позволило выявить большое количество военных и промышленных объектов. Истинное местоположение советского ракетного полигона Тюратам № 5 (нынешний космодром Байконур) стало известно американской разведке 5 августа 1957 года именно в результате очередного полета U-2 над территорией СССР. Разведчик U-2 считался неуязвимым до 1 мая 1960 года, когда во время очередного полета над Советским Союзом этот самолет был сбит ракетой класса «земля — воздух». Это был последний полет U-2 над СССР.