Вскоре после этого средиземноморские кораблестроители стали строить когги по североевропейским прототипам. Они начали экспериментировать с новой конфигурацией парусов, включавшей как косые латинские паруса Средиземноморья, так и прямые паруса севера Европы. Эти перемены привели к появлению судов с тремя или четырьмя мачтами: первые две несли прямые паруса, последняя — косой. Парусное вооружение корабля Колумба, «Санта-Марии», состояло из пяти парусов: один прямой парус на фок-мачте, два прямоугольных паруса на грот-мачте, косой парус на бизань-мачте и прямой парус-блинд на бушприте. Со временем средиземноморские моряки стали называть такие суда просто «кораблями» — нава[1110] по-итальянски, нао — по-испански, неф — по-французски. Англичане использовали слово «каракка».

Примерно тогда же, когда нао стали основными грузовыми перевозчиками своего времени, а также грозными военными кораблями, появились узкие и более универсальные каравеллы,[1111] которые произошли от кариба [1112] — небольшого универсального судна, распространенного в основном в Северной Африке и на Пиренейском полуострове. Самое раннее упоминание о каравелле относится к XIII веку, хотя нет никаких данных о ее парусном вооружении или размерах, а сведения о ее дальнейшем развитии очень отрывочны. В начале XV века каравеллы, по-видимому, были преимущественно двухмачтовыми с косым парусным вооружением, но к середине столетия, когда они стали широко использоваться в Португалии и на юге Испании, их начали строить с тремя мачтами. Оснащенная прямыми парусами на фок-мачте и грот-мачте и латинской бизанью каравелла-редонда лучше всего ходила при попутном ветре, а благодаря бо́льшей пропорции длины к ширине была маневреннее каракк. Неудивительно, что расцвет каравелл и каракк совпадает с периодом активного освоения Атлантики, начавшегося под покровительством Генриха Мореплавателя, и достигает вершины во время экспедиции Колумба. Эти суда стали предшественниками кораблей с прямыми парусами классической европейской эпохи парусов, обычно отсчитываемой с конца XVI века.

Генрих Мореплаватель[1113] — португальский принц, один из первых и наиболее энергичных организаторов морских экспедиций для исследования атлантического побережья Африки. Он был третьим сыном короля Жуана и Филиппы, дочери герцога Ланкастерского. Генриха считают основателем навигационной школы в городе Сагреше, на юго-западе Португалии. В действительности Генрих не был моряком и, вероятно, никогда в жизни не плавал дальше севера Марокко, а также не открывал школ ни в Сагреше, ни где-либо еще. Для него побудительным мотивом служила твердая вера в средневековые представления о справедливой войне и необходимости крестовых походов против еретиков и мусульман, а также о моральном долге распространить истинную веру среди язычников. Горячий приверженец церкви воинствующей, он еще в юности уговорил своего отца предпринять крестовый поход против Марокко и принял участие в захвате Сеуты[1114] в 1415 году. Победа оказалась совершенно бесполезной, поскольку город не представлял для Португалии никакого экономического или политического значения, но требовал значительных расходов на оборону, поскольку невозможно было сдать его, не потеряв лица. Последующее португальское нападение на Танжер, лежащий в тридцати милях к западу, провалилось, и Генрих решил заняться более выгодным в коммерческом плане предприятием.

Под его покровительством португальские каравеллы достигли архипелагов в Восточной Атлантике и открыли побережье Гвинеи, как тогда называлась Западная Африка. Эти земли стали источником золота, рабов и мелегетского перца — растения семейства имбирных, которое использовали как заменитель черного перца. Интерес к африканскому побережью отчасти объяснялся его неудачными попытками установить португальский контроль над Канарами, которые Кастилия в начале XV века объявила своей территорией. Всегда искавший возможности для выгодной коммерции, Генрих в 1420-х годах организовал несколько экспедиций к побережью Африки — очевидно, надеясь учредить там собственное королевство, богатое золотом, рабами и еще нетронутыми прибрежными рыбными ресурсами. В 1430-х годах он занялся колонизацией и разработками ресурсов Мадейры,[1115] наладил на острове производство древесины, вина и — начиная с 1450-х годов — сахарного тростника. (Сахарный тростник, который происходит из Новой Гвинеи, был завезен в Средиземноморье мусульманскими торговцами.) К концу XV века Мадейра была крупнейшим в мире производителем сахара и поставляла в Европу более 1200 тонн в год. По инициативе Генриха в 1439 году началась колонизация португальцами Азорских островов. Судя по быстрому росту населения, а также промышленного и сельскохозяйственного производства, Португалия с самого начала поддерживала с этими группами островов довольно интенсивное морское сообщение.

В начале XV века португальцы уже знали все побережье Африки до мыса Буждур[1116] в Западной Сахаре, который долго считался южной границей безопасного мореплавания. В 1434 году Жилу Эанешу удалось обогнуть мыс Буждур, а в 1441 году Антан Гонсалвиш вместе с Нуну Триштаном достигли Рио-де-Оро (Дахла, Западная Сахара), где обнаружили несколько мавританских деревень, обитателей которых захватили и продали в рабство. В том же или в следующем году Нуну Триштан достиг Кабо-Бланко (Нуадибу, Мавритания). В 1445 году экспедиция, в состав которой, по имеющимся сведениям, входило двадцать шесть кораблей, отправилась к Рио-де-Оро, а позднее несколько судов продолжили путь до реки Сенегал и Кабо-Верде. Тремя годами позже португальцы основали факторию рядом с Рио-де-Оро на маленьком острове Арген у берегов Мавритании. Благодаря наличию пресной воды, остров стал центром прибыльной торговли слоновой костью, золотом, рабами и прибрежными дарами моря.

В 1454 году, когда венецианский купец Альвизе Кадамосто остановился в Португалии по пути во Фландрию, Генрих предложил ему отправиться в Гвинею, поставив условие: если тот снарядит экспедицию на свои средства, то сможет оставить себе три четверти выручки за доставленные товары, а если воспользуется кораблем Генриха, то половину. На следующий год Кадамосто отплыл на юг. Оставленный им отчет о путешествии восхищает живостью и непосредственностью: Кадамосто интересовала не только торговля, но также нравы и обычаи людей. Он приводит увлекательные подробности основания и процветания Мадейры, Канарских островов и Аргена, где «португальские каравеллы приплывают[1117] и отплывают круглый год» и где купцы, получившие разрешение от Генриха, торгуют «плащами, коврами и тому подобным товаром, а более всего зерном, поскольку там всегда не хватает пищи», а взамен вывозят богатства Гвинеи: «тысячу рабов каждый год» и золотой песок. К югу от реки Сенегал Кадамосто достиг земель, где правил Будомель — царь народа волоф, который давал сотню рабов за семь лошадей. Будомель пригласил Кадамосто в свой дом, расположенный примерно в сорока километрах от берега. «Отправление мое в дорогу по суше вызвано было не в меньшей мере [желанием] увидеть и услышать новое, чем стремлением получить плату». Прогостив у Будомеля месяц, он отправился дальше на юг, до того места, где Полярную звезду видно «только при очень ясной погоде примерно в одной трети от длины копья над горизонтом. Мы также ясно видели шесть больших ярких звезд низко над морем». Это было созвездие Южный Крест,[1118] которое играет в Южном полушарии приблизительно ту же роль, что и Полярная звезда в Северном. Кадамосто был также одним из первых людей, увидевших острова Зеленого Мыса,[1119] которые лежат примерно в четырехстах милях к западу от Африки и впервые упоминаются в официальных документах только в 1460 году — в год смерти Генриха Мореплавателя. К тому времени португальцы исследовали около двух тысяч миль западного побережья Африки, включая экспедиции по Сенегалу, Гамбии и другим рекам. Еще одно десятилетие потребовалось, чтобы повернуть за угол, в Гвинейский залив.