Впрочем, генерал Семен не намеревался сидеть и ждать, когда за ним придут. Давно уже в кармане гражданского пиджака лежали загранпаспорта на него и жену, визы и билеты на самолет с открытой датой; давно уже на личный счет в цюрихском банке он перевел два с половиной миллиона долларов. Прилетим завтра на Кипр и – прощай, неблагодарная Россия. А уж как пристроить свой талант на Западе, он найдет. Завтра, завтра…

Тихонько замяукал телефонный аппарат – тот самый, серый, страшный, с гербом Советского Союза вместо диска. Телефон прямой связи.

Руки генерала задрожали. Сердце в груди замедлило удары и одновременно усилило громкость. Его вязкие и редкие тудух-тудут-тудух гидравлически отдавали в ушах. А ещё в ушах начал нарастать звон невесть откуда налетевших болотных комаров.

Что, уже? Уже вычислили? Но почему тогда звонят, да ещё по этому телефону, почему сразу не едут? Может, это что-то другое?

Телефон продолжал ненавязчиво мурлыкать. Окружающий мир начал меняться в цвете. Только черно-белое, резко контрастное. И чуть-чуть трупной желтизны. По углам зашептались призраки. Кровь забродила и ударила в голову. Стало жарко. Очень жарко. Как в парилке.

Семен снял трубку и бережно, точно боясь разбудить лихо, поднес к уху.

– Алло. Ге… гене…

Неповоротливый шершавый язык, казалось, царапал н?бо. Кадык не желал двигаться. Скулы новокаиново занемели.

С первого раза не получилось. Голос сорвался. Он откашлялся сквозь наркоз ужаса и закончил фразу:

– …У аппарата.

Вместо ожидаемого верховного голоса в наушнике послышался другой. Но не менее знакомый. И не менее страшный.

– Товарищ генерал, разрешите обратиться! – раздался бойкий речитатив мертвого человека. – Докладывает прапорщик Анатолий Хутчиш! Боевое задание выполнено! По окончании его прибыл к вам согласно нашему уговору! В настоящий момент нахожусь возле подъезда вашего дома. Прошу сообщить номер вашей квартиры! А то охранники внизу отказались мне его назвать… Царство им небесное.

Перед глазами заплясали, издевательски хохоча, стеклянные червячки. Звон в ушах достиг апогея, и барабанные перепонки сдались. Судорога зародилась где-то на донышке желудка, ускоряясь, дотянулась до сердца и перекрыла клапаны. Полное крови сердце попыталось аварийным порядком опорожниться. Тщетно. Еще раз попыталось, хотя вторая попытка походила уже на конвульсию. И взорвалось, как дряхлый паровой котел.

Спустя четырнадцать минут после вызова прибывшие на спецкарете «скорой помощи» врачи констатировали смерть от инфаркта миакарда. То есть естественную смерть, как и обещал Анатолий Хутчиш.

Кардиолог молча развел руками и поднес снятую почему-то трубку телефона к уху. Как сотрудник Четвертого управления, с подобными аппаратами он был знаком и страстно мечтал когда-нибудь достичь уровня персональной «вертушки». Врач послушал короткие гудки, ещё раз развел руками и аккуратно положил трубку на рычаг.

Свершив задуманное, Анатолий тоже отключился и небрежно сунул сотовый в карман шорт. Потом откинулся на замшелый ствол, заложил руки за голову и устремил взгляд на угасающее полыхание неба на западе.

Он не улыбался[92].

Январь-апрель, 1998 г.