Партийная, профсоюзная и комсомольская организации Метростроя провели собрания, на которых коллективно зачитывалось и обсуждалось постановление. На большинстве шахт и дистанций эти собрания, на которых присутствовала только часть коммунистов и комсомольцев, ограничивались произнесением общих речей. Лишь на отдельных стройплощадках рабочие брали на себя конкретные обязательства. «Ударник Метростроя» призвал своих рабкоров и «легкую кавалерию» взять под контроль реализацию постановления. Начальники шахт и дистанций обязывались сообщать в прессе, что ими предпринято. «Больше самокритики!» требовал «Ударник Метростроя» и отчитывал за «самоуспокоенность» тех прорабов, кто выставлял на первый план позитивные моменты. Во время кампании борьбы за качество летом 1934 г. почти на всех шахтах и дистанциях появились газеты, которые отводили заметное место тематике, связанной с реализацией постановления МГК. Газеты освещали работу инспекторов по качеству, публиковали материалы о рейдах «легкой кавалерии», предупреждали; «всех бракоделов и их покровителей» о судебной ответственности и требовали от руководителей стройки устранить неполадки. «Мы не знаем, как ты на это смотришь, но для нас это есть игнорирование боевой резолюции МК ВКП(б) и Моссовета о качестве Метростроя», — говорилось в открытом письме рабочих к начальнику одной из дистанций.

11 июля 1934 г. Климов доложил, что часть недостатков устранена, но имеется еще много серьезных упущений. В дополнение к комиссии Климова Каганович образовал тогда комиссию МК, которая в течение 10 дней обязывалась проверить исполнение постановления от 27 июня 1934 г. В состав комиссии под председательством Сойфера (секретарь Ленинского райкома) вошел также заместитель уполномоченного ОГПУ по Московской области Дейч. Ротерт, Абакумов и Старостин в течение трех дней должны были принять «оперативные меры» и представить копии своих распоряжений в МК.

Комиссия Сойфера представила свой отчет 15 июля 1934 г.: она выборочно обследовала ряд объектов Метростроя, включая каменоломни и песчаные карьеры. В ходе бетонных работ ею было отмечено некоторое улучшение, хотя имелись и существенные недоработки: почти все каменоломни поставляли щебень неотсортированным и непромытым; снабжение цементом было затруднительным; складирование стройматериалов было улучшено лишь незначительно: директива МК об установке на шахтах измерительных емкостей и весов для дозирования воды и цемента не была выполнена. Как и прежде, употреблялось слишком много цемента, и тем не менее в бетоне появлялись трещины и пустоты. Изолировочные работы по-прежнему велись на невысоком профессиональном уровне. Метрострои выпустил памятки лишь по бетонным и изолировочным работам и организовал соответствующие курсы для начальников шахт и их заместителей. Количество инструкторов оказалось меньше, чем предписывалось, а технический надзор не отвечал указаниям МК. Комиссия Климова работала слишком медленно.

16 июля 1934 г. Каганович выступил на пленуме Моссовета с речью, в которой остановился на достигнутом с начала года прорыве, но в то же время указал и на имеющиеся проблемы с качеством строительства. Сойфер сообщил ему, что решения МК не выполнены. Каганович предупредил всех метростроевцев, что партия будет проверять реализацию этих решений «ежедневно, ежечасно, начиная от начальника шахты и руководства Метростроя до десятников, бригадиров и рабочих». «В отношении тех, кто не хочет работать, мы обязаны применить все меры воздействия, которыми располагает диктатура пролетариата», — грозил он отстающим. Нельзя допустить того, чтобы в 1936 г. вода прорвалась в тоннель, и Москва получила не лучшее, а худшее метро в мире. Пленум принял постановление, в котором от всех метростроевцев потребовали вести решительную борьбу за качество тоннелей и станций.

Партийная, профсоюзная и комсомольская организации Метростроя повторно провели серию собраний и «митингов», которые по большей части не дали эффекта. В лучшем случае их участники принимали театрализованные обязательства в будущем работать лучше. Коммунисты и комсомольцы объявляли, что берут в свои руки контроль и ответственность за конкретные работы на своем объекте. Некоторые воспринимали эти обязательства всерьез и следили за рабочими своей бригады, остальные же довольствовались заявлением о намерениях. И все же общественные инспекторы по качеству почувствовали мощную поддержку и увереннее стали вести себя в конфликтах с инженерами и десятниками.

23 июля 1934 г. состоялось собрание всего технического персонала Метростроя для обсуждения постановления. Спустя несколько дней Хрущев призвал собравшихся ударников к обострению борьбы за качество. На закрытом партсобрании в руководстве Метростроя в конце июля 1934 г. Абакумов доложил, что главные инженеры считают сроки завершения строительства нереальными, а партячейки не дают им решительного отпора. Решения МК по качеству строительства до сих пор толком не реализованы. Партсекретарь Балдон в своем заключительном слове подвела критический итог прениям, заявив, что вновь говорилось много и безрезультатно вместо того, чтобы разработать план по реализации решений МК. Партком постановил провести производственные совещания во всех отделах Метростроя, обсудив конкретные меры, и обязал профсоюзный комитет взять под контроль выполнение решений МК через свою инженерно-техническую секцию.

1 августа 1934 г. Климов докладывал, что руководство Метростроя издало много распоряжений, которые со своей стороны привели к появлению массы приказов на строительных объектах, однако их исполнение никем не контролируется. Качество работ улучшилось лишь в малой степени. Повсюду много говорят о качестве, но это требование еще не укрепилось в сознании технического персонала. Еще более критичным тоном отличалось подготовленное через неделю заключение комиссии Сойфера: улучшение качества констатировать нельзя, отсутствует «живое, оперативное руководство со стороны администрации Метростроя». Прорабы сваливают ответственность на подчиненных. Партийная, профсоюзная и комсомольская ячейки хотя и провели собрания, но решения МК рассмотрены на них лишь формально, каждому отдельному рабочему они не разъяснены.

И все же к середине августа 1934 г. удалось добиться существенного прогресса в подготовке бетона. Однако оставались серьезные проблемы в снабжении стройки высококачественным цементом и изоляционным материалом. Руководство Метростроя организовало ряд учебных курсов для начальников шахт и участков, прочих инженеров, десятников и бригадиров, которые проходили обучение ежедневно по 3 часа в течение 1-2 недель. В течение июля-августа 1934 г. на этих курсах занималось всего 2298 чел., из них 23 начальника шахты, 24 их заместителя, 870 начальников строительных участков и сменных инженеров, 1382 десятника и бригадира. 1094 десятника и бригадира сдали выпускной экзамен, 31% из них на отлично, 40% — хорошо, 25% — удовлетворительно и 4% — с неудовлетворительным результатом.

На шахтах 9,13, 14,18,18 бис, 33, 36,37,48, а также на дистанциях 3 и 7 в августе были зафиксированы лишь несущественные недостатки. На других же почти повсюду вплоть до окончания строительства имелись проблемы с качеством работ. Заместитель начальника шахты 15 был понижен в должности до сменного инженера, поскольку нарушал основные правила технологии. Начальники шахт 12, 21 и 30 и еще пяти дистанций были вызваны парторгом Старостиным в Сокольнический райком партии, где к ним были применены «организационные меры».