Гайк обосновался в нынешнем Ванском пашалыке,– тогда области Васпуракан.

Между Немвродом и Гайком возникает война.

Рассказ о ней, занесенный в армянские летописи, носит на себе характер глубокой древности, отличаясь в то же время необыкновенной верностью народному и местному колориту.

Бэл,– говорит предание,– не мог примириться с независимым от него существованием царства Гайканов и отправил одного из своих сыновей с предложением Гайку признать его владычество. “Ты поселился,– велел он сказать ему,– среди холодных ледников. Согрей, смягчи холод оцепеневшего, гордого твоего нрава и, покорившись мне, живи, где тебе угодно”. Но Гайк отослал послов назад с суровым ответом.

Гордый титан двинулся к пределам Араратской земли.

Враги встретились у озера Вана, на полуденной стороне его. Гайк, воодушевляя свои войска, говорил: “Друзья! Не страшитесь исполинов, двинемся единодушно и дружным мужеством сокрушим дерзновенных. Врывайтесь туда, где в толпе храбрых увидите Бэла. Быстрота даст нам победу. Но если порыв наш не поколеблет тирана – умрем, но рабами исполинов не будем!” Крик “умрем или победим” был ему ответом”.

“Как бурный поток низвергается с крутых высот, так быстро стремятся войска Титанида к озеру Вану”. Осторожный Гайк, построив свои дружины, поднялся сам на высокую гору, чтобы обозреть стан неприятельский, и увидел, что Бэл, с полком своих исполинов, стоял на крутом холме, вдали от остальных своих войск, рассеянных по полю. Гайк поспешил воспользоваться выгодами разделения неприятельских сил. Он приказал сыну своему Арменаку и внуку Кадму ворваться в промежуток между двумя неприятельскими станами, чтобы не дать им соединиться, а сам повел колонну своих исполинов против царя ассирийского.

Бэл, в железном шлеме, в медных досках, защищавших его грудь и плечи, с обоюдоострым мечом, гордо стоял, облокотясь на щит, и смотрел на наступавших врагов. Видя их приближение, он быстро спустился с холма навстречу Гайку. Задрожала земля от столкновения исполинов, и долго победа не хотела склониться ни на ту, ни на другую сторону. Но вот, Кадм и Арменак, отрезав Бэла от массы его войск, нападают на него сбоку. Тогда, в недоумении и страхе, он спешит отступить на тот холм, где он стоял прежде. Но “луконосец” Гайк натягивает свой упругий, широкий трехаршинный лук, крылатая стрела, спущенная с его тетивы, ударяется в грудной панцирь Бэла, насквозь пронизывает его,– Титан падает мертвым. “Вместе с ним,– говорит историк,– падают на прах земной и все мечты гордыни и властолюбия”.

Пораженные ужасом, ассирияне бегут к пределам своих областей и, спасая только жизнь, оставляют стан в добычу победителям.

Так кончилась война, первая в истории человечества.

В память победы, обеспечившей самостоятельное существование армянского народа, Гайк основал, на самом месте битвы, город Гайкашен, развалины которого поныне указывают на запад от города Вана; на холме же, где пал Титан, он похоронил его раскрашенное тело и воздвиг гробницу, чтобы она, по выражению летописца, “возвещала и современникам и отдаленному потомству о жребии гордого властолюбца”.

История Гайка относится армянскими преданиями к двухтысячным годам дохристианской эры. Затем идет темный двухвековой период, не оставивший в преданиях ни светлых страниц, ни крупных событий. Нет, однако, сомнения, что этот период был временем слагавшейся государственности армянской страны, период завоеваний, построения городов и прочего. Благодарное потомство сохранило из этого периода имя родоначальника Арменака, утвердившегося окончательно в областях Араратской и Нахичеванской, где обитали, по преданиям, прямые потомки Ноя и где самые имена местностей поныне носят отпечаток библейских сказаний. Остался в памяти народа и сын его Арамаис, давший реке Араксу имя своего внука Эрасха и основавший знаменитый впоследствии город Армавир, который стал столицей Армении. Известен родоначальник Амасия, по имени которого армяне и теперь называют Масисом священный Арарат.

С Арамом, жившим два века спустя после Гайка, вновь связывается представление о великих исторических событиях. Арам, подобно Гайку,– все еще лицо мифическое, послужившее только центром, около которого слагались легендарные представления. Армения, как и всякая страна, должна была пережить ту эпоху, когда народ стал выходить из неизвестности и государство приобретало определенные границы. Все события этой эпохи, разбросанные, быть может, на протяжении не одного столетия, народ армянский и приурочивает к личности Арама, которого предания называют царем. Ему приписывается образование армянского государства в тех границах, в которых оно стало известно историческим народам.

Нужно сказать, что по всей истории армянского народа проходит красной нитью та черта, что он, даже в своих собственных представлениях, является, в огромном большинстве случаев, не самостоятельным двигателем событий, а только участником в тех событиях, которые создавались другими народами, игравшими крупную роль в истории Востока. Появляются на сцене истории Мидяне,– и в созидании их могущества участвуют армяне: падают тираны Вавилона,– и армяне участвуют в свержении их. Поэтому великие имена Армении постоянно связываются с современными им великими именами народов, получавших преобладание. Исключений из этого общего правила почти не существует.

И подобно тому, как имя Гайка тесно связано с именем Бэла, легендарное имя Арама есть только спутник легендарного имени ассирийского Нина. Армянские предания представляют Арама бескорыстным противником деспотического царя. Они заставляют Нина желать отомстить Араму за победу Гайка над Немвродом и в то же время, боясь его могущества, искать дружбы его, посылать к нему посольства и дары. Но, конечно, Нин в жизни Армении играл лишь роль завоевателя, а Арам был только отважным защитником ее. Предания говорят, что Арам одержал многие победы над мидянами и ассириянами и стал славен на всем Востоке. Многие думают, что этим он и дал повод соседним народам назвать его именем всю страну, которой он был повелителем.

Араму наследовал сын его Арай, по прозванию Прекрасный, отличавшийся, действительно, необыкновенной красотой. Но слава, и его имени опять стоит в зависимости от имени Семирамиды, преемницы Нина. Наводняя своими полчищами Восток, Семирамида, конечно, не могла миновать Армении, которая, как нужно думать; была данницей Нина. Но легенды облекают эти простые отношения в поэтические формы. Они рассказывают, что когда молва о необычайной красоте Арая дошла до слуха знаменитой царицы, она отправила к нему дары и послов, приглашая его к своему двору. Арай, которого предания делают идеалом семейных добродетелей, отказался. Тогда Семирамида быстро собрала войска и внезапно вторглась в Армению.

На полях Араратских произошла битва, и Арай погиб в сече, несмотря на приказание Семирамиды щадить его жизнь.

С тех пор в преданиях народных древнее имя Арарата, существующее, должно заметить, задолго до Арая, связалось с именем этого царя и стало объясняться слиянием двух слов Арай-Арат, что будто бы значит “гибель Арая”.

По одному из преданий, Семирамида, пораженная красотой уже мертвого Арая, повелела набальзамировать его тело и поставила в своей опочивальне в золотой гробнице. По другому преданию, опасаясь непримиримой вражды армян к ассириянам за смерть Арая, Семирамида потребовала от верховного жреца и волхва Мираса, чтобы он воскресил его. А когда тот уверил ее, что Арай уже перешел к богам на вершину Кавказа и оттуда по непреложной воле их будет препровожден в Халдею, Семирамида отыскала воина, похожего на Арая, и как воскресшего царя показала его армянам.