У входа в зону безопасности Аджидику ждал приветливо улыбающийся Хазимир Фенринг. Если смотреть на этого человека с одной стороны, то он был похож на ласку, если с другой — то на кролика. Это обманчивое впечатление безобидности создавалось из-за узкого безвольного подбородка. На самом деле Фенринг был ох как опасен. Двое встретились в зале, разделенном прозрачными плазовыми перегородками на отсеки еще в иксианские времена. Главный убийца Империи был на целую голову выше мастера-исследователя.

— Ах, мой дорогой Фен Аджидика, — излияния Фенринга казались вполне искренними, — ваши опыты продвигаются вперед, хххммма? Кронпринц Шаддам горит желанием получить подтверждение до того, как начнет официально управлять делами Империи.

— Мы сильно продвинулись вперед, сэр. Полагаю, что наш некоронованный император получил мой подарок?

— Да, он очень мил, и кронпринц шлет вам свое одобрение. — Фенринг улыбнулся, вспомнив этот подарок — лиса-гермафродит с серебряным мехом, которая могла размножаться самостоятельно, это была необычная живая безделушка, не имевшая, впрочем никакого полезного приложения. — Как вы сумели создать такую интересную тварь?

— Мы — адепты сил жизни, сэр.

Глаза. Следи за его глазами, подумал Аджидика. В них появились опасные эмоции. Страшные эмоции.

— Значит, наслаждаетесь, играя Бога? — поинтересовался Фенринг.

С деланным негодованием Аджидика принялся возражать:

— Есть только один всевышний бог. Я не смею претендовать на его место.

— Конечно, нет. — Фенринг прищурил глаза. — Наш новый император шлет свою благодарность за присланный ему подарок, но он хотел бы получить другой, который он явно предпочтет первому; этот подарок — проба искусственной пряности.

— Мы работаем над этой проблемой, не жалея сил, сэр, но мы с самого начала предупреждали императора Эльруда, что этот труд займет много лет, может быть, даже десятилетий, прежде чем мы получим окончательный продукт. Много труда было потрачено на овладение Ксуттухом и приспособлением для наших нужд здешних производственных помещений.

— Следовательно, вы не получили пока никаких ощутимых результатов? — Презрение Фенринга было столь велико, что он не смог его скрыть.

— Есть много обнадеживающих признаков.

— Хорошо, в таком случае могу ли я передать Шаддаму, когда именно он может ожидать главного подарка? Он хотел бы получить его до коронации, которая состоится через шесть недель.

— Не думаю, что это возможно, сэр. Вы доставили нам партию меланжи для испытаний катализатора меньше стандартного месяца назад.

— Я дал вам столько, что ее хватило бы на покупку нескольких планет.

— Конечно, конечно, и мы продвигаемся вперед так быстро, как только это возможно. Но аксолотлевые чаны должны расти и модифицироваться, вероятно, этот процесс продлится несколько поколений. Шаддам должен проявить терпение.

Фенринг внимательно посмотрел на стоявшего перед ним карлика. Нет ли здесь обмана?

— Терпение? Помните, Аджидика, терпение императора имеет свои границы.

Маленькому человечку очень не нравился этот имперский хищник. В огромных глазах и интонациях речи Фенринга таилась постоянная угроза, даже когда он говорил о совершенно обыденных вещах. Не ошибись. Этот человек сильно влияет на будущего императора, он убьет меня, если я потерплю неудачу.

Аджидика глубоко вздохнул и деланно зевнул, чтобы скрыть страх. Когда он заговорил, тон его был в высшей степени спокойным и умиротворяющим:

— Это произойдет тогда, когда Бог пожелает нашего успеха. Мы движемся вперед по пути, начертанному им, а не нами или кронпринцем Шаддамом. Таковы свойства вселенной.

Огромные глаза Фенринга опасно блеснули.

— Вы понимаете, насколько это важно? И не только для будущего Дома Коррино или для Империи, но и для вашего личного выживания?

— Более чем. — Аджидика предпочел не реагировать на угрозу. — Мой народ познал ценность терпения. Если яблоко сорвать до срока, оно окажется зеленым и кислым, но если просто подождать, когда оно созреет, то вы получите сладкий восхитительный плод. Доведенная до совершенства искусственная меланжа изменит соотношение сил во всей Империи. Такое невозможно выполнить за одну ночь.

Фенринг зло посмотрел на Аджидику.

— Мы проявляли терпение, но так не может продолжаться долго.

Благодушно улыбнувшись, Аджидика ответил:

— Если вы желаете, мы можем регулярно встречаться и показывать вам, чего нам удалось добиться. Но эти встречи только замедлят нашу работу, это отвлечет нас от экспериментов и анализа полученных веществ.

— Никаких встреч не будет, — прорычал Фенринг. — Продолжайте работать.

Я сделал с этим ублюдком то, что хотел, подумал Аджидика, и это ему нисколько не понравилось. Но все же было ясно, что этот убийца ликвидирует исследователя в любой момент и рука его не дрогнет. Вот и сейчас было ясно, что, несмотря на строгий контроль, Фенринг пронес с собой спрятанное оружие — под одеждой, в коже, в волосах.

Он попытается убить меня, как только я перестану быть им нужен, как только Шаддам вообразит, что получил все, что ему было нужно.

Однако у Хайдара Фен Аджидики тоже есть свое секретное оружие. Он тоже составил долговременные планы общения с самыми опасными из чужаков, чтобы быть уверенным, что Тлейлаксу сохранит контроль над происходящим и сейчас, и в последующем.

Наши лаборатории действительно могут получить замену пряности, подумал он. Но ни один повиндах никогда не узнает, как ее делать.

Наша временная схема достигнет статуса естественного феномена. Жизнь планеты — это необъятная ткань, состоящая из великого множества переплетенных между собой нитей. Изменения флоры и фауны поначалу будут определяться теми грубыми физическими силами, которыми будем манипулировать мы — люди. Когда эти силы станут стационарными, то они станут контролировать дальнейшие изменения самопроизвольно, подчиняясь собственным закономерностям, тогда и нам придется считаться с ними. Следует помнить, однако, что нам надо контролировать лишь три процента всей энергии, которая есть на поверхности планеты — только три процента — для того, чтобы превратить всю структуру в самоподдерживающуюся систему.

Пардот Кинес. «Сны Арракиса»

Когда его сыну Лиету исполнилось полтора года, Пардот Кинес и его жена решили отправиться в путешествие по пустыне. Свое молчаливое дитя они одели в специально сшитый защитный костюм и прочную одежду, чтобы защитить его нежную кожицу от солнца и знойного ветра.

Кинес был в полном восторге от перспективы провести какое-то время с семьей, он жаждал показать жене, чего сумели они добиться за несколько лет преобразований Дюны. Вся его жизнь была теперь посвящена воплощению мечты.