Михаил выкинул окурок и спрятал руки в карманах пальто.

— Знаешь, как сейчас определить, осталась ли в стране мораль? Посмотри, где разрешено использование живых проектов. Посмотри на карту у меня в кабинете, и ты поймешь по какой линии делать лоботомию.

Михаил увидел полицейскую машину одновременно с живыми проектами. Олег открыл дверь машины и взглядом попросил президента сесть. И Михаил, и Вася и Юлия Владимировна прекрасно знали, что даже при наличии нарушения, любого нарушения…  полиция извинится и уедет сразу после считывания паспортного чипа.

Когда сканирование паспортных чипов «не сработало», Вася напрягся. Взгляды живых проектов неотрывно следили за лицом президента, ожидая любого сигнала к действиям. Михаил пытался понять, чей это заказ, то есть, насколько сильно стоит опасаться. Двое полицейских перед ним были безоружны. У них не было даже дубинок. Это явно указывало на то, что они кристально ясно понимали к кому их подослали. Когда не выдержал Вася и обогрел своей щекой капот машины, Михаил по-прежнему отрицательно покачал головой. Клоны послушно наблюдали, Юлия Владимировна не понимала, что происходит, ведь все было оговорено!

— Пройдите в нашу машину, Михаил Юрьевич, — попросил старший сержант.

— Вы точно не обознались, ребят?

— Будем считать это отказом.

Михаил встретил скулой капот своей машины, и тогда не выдержала уже Юлия Владимировна:

— Вы что, сдурели? Вы же завтра БОМЖами станете!

Полицейские переглянулись, и когда старший отрицательно покачал головой, наконец, и руководитель юридического департамента поняла, что вопрос более серьезный и угрожать бессмысленно.

В отделении Михаил узнал, что задержан по подозрению в даче взятки государственному служащему. Юлия Владимировна уже поняла, что шеф снова вне закона, но теперь уже с другой стороны, и лишь для проформы диктовала, что и где дописывать в протоколах. Когда президента Live Project Inc. оформили и оставили в КПЗ, Михаил сел на лавку, вытянул ноги и захохотал.

Две сидящие в камере девушки переглянулись. Они смотрели на сокамерника, покатывающегося со смеху, и постепенно сами начали улыбаться. Через минуту смеялись все трое. Глядя на них Михаилу стало еще труднее успокоиться. Вскоре он уже и забыл из-за чего начал смеяться. Лишь спустя минут десять, потирая гудящие щеки и живот, он снова вспомнил свое недоумение и пророческое предупреждение дублера:

— Да зачем меня сейчас сажать, Дэнис?

— В назидание.

Михаил разглядывал девушек напротив так же пристально, как и они его. Когда он снова заржал, они уже были не в силах поддержать его смех. На этот раз он вспомнил другой разговор, состоявшийся в баре «На холме» полтора года назад:

— Ты знаешь, что все проститутки мира ненавидят тебя?

— Что я им сделал?

— Прошел слушок, что ты готовишь миллион профессиональных проституток, и настоящие боятся остаться без работы.

Он решил проверить слова Лиды и спросил девушек:

— Вы знаете, кто я?

— Парень из рекламы, — тут же ответила одна из них.

Михаил понимающе кивнул. Да…  иногда неплохо быть и просто «парнем из рекламы».

— Михаил, — у решетки стоял Григорий. — Двадцать четыре часа и я ничего не могу сделать. И лучше не пытаться.

— Объясните?

— Вы с кем-то не поделились и, цитирую: не слушаетесь.

Михаил потер висок.

— Сигареты есть?

Григорий достал две пачки, зажигалку и просунул сквозь прутья. Михаил закурил и поделился с мгновенно оказавшимися возле решетки девушками.

— Григорий, вы же…

— Михаил, давайте уже на «ты»…

Глава LPI остановил взгляд на собеседнике и благодарно улыбнулся:

— Хорошо, спасибо…  и что будет после этих суток?

— Решение, что взятки не было, а сообщение о ней — результат оговора. Может, напишут, что факт вручения денег имел место, но это не взятка, как сейчас ошибочно указано в первичных материалах, а возвращение долга, дача взаймы или другие правомерные действия.

— Ну, хорошо, я уже здесь. Почему не выпустить меня под залог или подписку? Есть же закон.

— Миша, — Григорий запнулся, но вскоре продолжил, — много лет назад мой коллега…  он никогда не был моим другом, — зачем-то добавил глава СБ, — так вот он сказал: Гриша, пока мы на этой стороне, читай закон, как хочешь, хоть задом наперед, хоть вверх тормашками. Так вот, Миш…  пока ты на той стороне, закон для тебя — ноказ. И сейчас лучше забудь и о деньгах и о связях и о тех, кто может взять эту халупу штурмом. Если решишь бузить, до обвинения могут накинуть еще сутки…  а потом еще одни. На пресечение не надейся, не выпустят.

— Я же две недели назад ездил к президенту.

— Да не бери ты так высоко. Тут все проще, злее и печальнее, Миш. Никто не вмешается. Это всем выгодно. Считай, что тебя поставили в угол. На двадцать четыре часа.

— Ты их знаешь?

— Конечно, знаю.

— И я могу их достать?

— Только если собираешься покинуть официальную территорию «Руси», сменить чип, лицо, пальцы, глаза, голосовые связки и никогда и нигде не оставлять свою ДНК.

— Ясно. Ну, ладно…  что-то еще?

— Не исключено, что это время ты проведешь в компании.

— Ну, это понятно.

— Ты бывал за решеткой? — удивился Григорий.

— Да, в Париже…  лет в двадцать. Тогда я оказался единственным белым в камере с шестью неграми, которые до этого приставали на улице к проводнику. Я полез защищать свою собственность, — Михаил усмехнулся, вспоминая, и продолжил: — Петьке пришлось напасть на офицера, чтобы его запихнули ко мне. Еле отбились. Он все же позвонил отцу…

Григорий усмехнулся.

— Ладно. Но почему на обочине? Я же ехал на встречу с Ивановым.

Григорий помолчал, разглядывая девушек, внимательно подслушивающих разговор.

— Вероятно, планировали на встрече или после нее. Не в офисе же…

— Если в планах меня унизить, почему нет?

— Потому что в офисе чуть больше, чем три клона и Вася. Никто не знает, что от тебя ждать, а простые люди хотят жить.

Михаил пару минут задумчиво разглядывал пол.

— Пришли потом кого-нибудь с сигаретами.

Григорий засмеялся.

— Я тебе поесть пришлю, Миш.

Кивнув на прощание, Михаил направился обратно к лавке.

— Ты встречался с президентом? — девушка напротив жадно докурила первую сигарету и, прикурив от нее вторую, принялась за нее более вдумчиво. Михаил молча наблюдал за ней, сев на лавку и запахнув пальто, которое сразу же снова раскрылась.