Мейер обошел вокруг экипажа, и отошедшая в сторону Консуэло видела, как он открыл сзади маленькую дверцу, заглянул внутрь потайного ящика, затем закрыл ее и снова положил ключ в карман.

— Что, товар не поврежден? — крикнул Мейеру «молчальник».

— Все в порядке, — ответил тот с поистине животным равнодушием и велел готовить завтрак.

— Теперь, — быстро проговорила Консуэло, проходя мимо Иосифа, — иди за мной и делай все, как я.

Она помогла разложить на траве провизию и откупорить бутылки. Иосиф подражал ей, представляясь страшно веселым. Г-н Мейер с удовольствием поглядывал, с каким усердием прислуживают ему эти добровольцы. Он любил блага жизни и принялся есть и пить в обществе своих товарищей с большей жадностью и более грубыми ухватками, чем накануне. Он поминутно протягивал стакан своим новоиспеченным пажам, а те все время то вставали, то садились, то снова пускались бегом в ту или другую сторону, выслеживая момент, когда можно будет сбежать окончательно, но выжидая, чтоб их опасные стражи стали менее бдительными от действия яств и вина. Наконец г-н Мейер, растянувшись на траве, выставил на солнце свою широкую грудь, украшенную пистолетами. Возница пошел посмотреть, хорошо ли ест лошадь, а «молчальник» отправился разыскивать на илистом берегу ручья, у которого была сделана стоянка, подходящее место для водопоя. Это послужило сигналом к освобождению. Консуэло сделала вид, будто также разыскивает водопой. Иосиф зашел с ней подальше в кусты, и, как только они почувствовали, что их не видно за густой листвой, оба пустились, как два зайца, бежать по лесу. Среди густых зарослей им уже нечего было опасаться пуль. Когда же они услышали, что их зовут, они были уже достаточно далеко и могли без боязни продвигаться вперед.

— А все же лучше ответить, — сказала, останавливаясь, Консуэло, — это рассеет их подозрение и даст нам время отбежать подальше.

И Иосиф отозвался:

— Сюда, сюда! Здесь вода!

— Источник! Источник! — кричала Консуэло.

И тут, повернув под прямым углом, чтобы сбить с толку преследователей, они понеслись как ветер. Консуэло уже не думала о своих больных, опухших ногах, Иосиф освободился от действия наркотика, подбавленного накануне Мейером в его вино. Страх окрылял их.

Так бежали они минут десять в направлении, противоположном взятому ими сначала, не прислушиваясь даже к голосам, звавшим их с двух сторон, и вдруг выскочили на опушку леса. Перед ними был крутой косогор, поросший густой травой и спускавшийся к проезжей дороге; у его подножия, в зарослях вереска, возвышались группы деревьев. — Не будем выбираться из леса, — предложил Иосиф, — они явятся сюда и с этого возвышенного места увидят нас, куда бы мы ни направились.

С минуту Консуэло колебалась, но, окинув быстрым взглядом местность, сказала Иосифу:

— Лес слишком мал, надолго мы не скроемся в нем. Впереди же дорога и надежда встретиться с кем-нибудь.

— Да это та самая дорога, по которой мы только что ехали! — воскликнул Иосиф. — Смотрите, она огибает холм и поднимается справа к месту, откуда мы убежали. Стоит одному из них сесть на лошадь, и он догонит нас, прежде чем мы успеем спуститься.

— Это еще неизвестно, — сказала Консуэло. — Под гору ведь бежать легко. А вон там на дороге кто-то поднимается по направлению к нам. Весь вопрос в том, чтоб добраться туда раньше, чем нас настигнут. Бежим! Некогда было терять времени на размышления, и Иосиф положился на интуицию Консуэло. Вмиг спустились они с холма и едва успели добраться до первых зарослей, как услыхали у лесной опушки голоса своих преследователей. На этот раз они уже не откликнулись, а лишь пуще пустились бежать под защитой деревьев и кустарников, пока не наткнулись на ручей с крутыми берегами, которого не было видно из-за деревьев. Длинная доска служила мостом через него. Беглецы перебрались по ней, а затем бросили доску в воду.

Очутившись на другом берегу, они продолжали спускаться вдоль ручья, все время под покровом густой растительности. Не слыша больше голосов, они решили, что преследователи либо потеряли их из виду, либо, не сомневаясь больше относительно их намерений, изыскивают способ захватить их врасплох. Но вскоре береговые заросли кончились, и они остановились, боясь, что их заметят. Иосиф осторожно высунул голову из-за последних кустов и увидел одного из разбойников на страже у опушки леса, а другого (вероятно, то был синьор Пистолет, в чьей резвости они уже убедились) у подножия холма, неподалеку от речки. В то время как Иосиф изучал положение противника, Консуэло направилась к дороге и почти тотчас вернулась к своему спутнику.

— Экипаж, — проговорила она, — мы спасены! Необходимо добраться до него раньше, чем наш преследователь догадается переправиться через ручей.

Они побежали к дороге напрямик, не считаясь с тем, что их путь пролегал по открытой местности. Экипаж во весь карьер мчался им навстречу.

— О боже мой! — воскликнул Иосиф. — Что, если это экипаж их сообщников?

— Нет, — ответила Консуэло, — это карета шестериком, с двумя форейторами и двумя кучерами. Говорю тебе, мы спасены, еще немножко мужества! Действительно, надо было возможно скорее добраться до дороги: синьор Пистолет заметил их следы на песке у ручья. Он был сильный и быстрый, как дикий кабан. Следы моментально привели его к сваям, на которых раньше лежала доска. Угадав хитрость беглецов, он вплавь перебрался через ручей, разыскал на другом берегу следы и теперь уже показался из-за кустов. Тут он увидел беглецов, пробиравшихся среди зарослей вереска… но увидел также и карету. Он понял их намерение и, не имея возможности помешать его осуществлению, вновь укрылся в кусты и стал ждать.

Крик двух молодых людей, принятых сперва за нищих, не остановил кареты. Путешественники бросили несколько мелких монет, а сопровождавшие их форейторы, видя, что наши беглецы, вместо того чтобы их поднять, продолжают бежать у дверцы кареты, понеслись от них вскачь, стараясь избавить своих господ от такой назойливости. Консуэло, запыхавшись и изнемогая (как обычно случается перед достижением цели), не в состоянии была произнести ни единого звука, а только продолжала бежать за всадниками, с мольбой протягивая к ним руки. Иосиф же, уцепившись за дверцу кареты, рискуя сорваться и быть раздавленным, кричал прерывающимся голосом:

— Помогите! Помогите! За нами погоня! Грабители! Разбойники!

Одному из двух путешественников, сидевших в карете, наконец удалось разобрать эти отрывистые слова. Он подал знак форейтору, и тот остановил кучеров. Тут Консуэло выпустила уздечку другого всадника, за которую, невзирая на бег лошади и угрожавший ей хлыст, она было ухватилась, и подошла к Иосифу. Лицо ее, возбужденное бегом, поразило путешественников, и они вступили в переговоры.

— Что это значит? — спросил один из них. — Новая манера выпрашивать милостыню? Вам подали, что же вам еще надо? Почему вы не отвечаете? Консуэло, казалось, была при последнем издыхании. Иосиф, еле переводя дух, мог только выговорить:

— Спасите нас! Спасите! — и указал на лес и на холм, не в силах прибавить ни одного слова.