- Конард, - умоляюще, жалобно.

Мне казалось, меня разорвет от этой просьбы. От моего имени, произнесенного вот так: судорожно, гулко, протяжно.

Я сжал нежные бедра, впиваясь пальцами, подтянул девушку ближе к краю стола, погрузил пальцы, сначала один, потом два, продолжая прикусывать, сжимать губами пульсирующую горошину.

И когда Крис дернулась, выгнулась, зарычала, схватившись за столешницу до побелевших костяшек, а ее мышцы сжали мои пальцы, я чуть сам не кончил. Поднял голову, чтобы уловить это мгновение: раскрытый в крике рот, разметавшиеся волосы, испарина на дрожащем теле и глаза – широко открытые, темные, как ночь, как бездна. На лице и теле проступили первые изменения: стали острее скулы, еще удлинились клыки и когти.

Она содрогалась так отчаянно, так сладко.

Невыносимо сладко.

- Иди ко мне, - прошептала, когда я поднялся на ноги.

- Ты очень вкусная, Крис, - я поднес влажные пальцы к губам, языком стирая ее вкус. – Умопомрачительная. Пахнешь солнцем и летом.

Я наклонился к ней едва сдерживаясь, перевернул, перебрасывая спутанные волосы на левое плечо, снова втянул запах у шеи и за мочкой уха. Шире раздвинул ноги и вошел.

На всю длину, одним движением, просовывая руку ей под живот, вжимая, втискивая в себя. Мне хотелось, физически было нужно вмять, вдавить ее в себя, чтобы Крис проникла мне под кожу.

Внутри было тесно и горячо.

Кристин снова застонала, длинно и рвано, и стон перешел в рычание, когда я начал двигаться.

Она подавалась мне навстречу, терлась, извивалась и стонала, всхлипывала, закусывая губы.

И у меня не получалось остановиться, замедлиться, даже вдохнуть не получалось. Слишком острыми, слишком сильными были ощущения.

А когда Крис снова оказалась на грани, когда стенки ее лона начали обхватывать меня все крепче и туже, пульсировать, я развернул волчицу лицом к себе, опустил голову и вонзил клыки в сводящий с ума изгиб. Тот, что так дразнил и искушал все это время, чувствуя ответный укус на собственной шее. Потому что сдох бы, если бы не сделал этого, потому что сам себя разорвал бы на части.

Вкус ее крови взорвался на языке, растекся, пронзил заточенной спицей насквозь, выбивая дыхание. Почти отправил в нокаут. На несколько мгновений перестало биться сердце, на несколько мгновений мне казалось, что меня нет. Ничего нет: ни воздуха, ни цвета, ни звуков.

А потом тело дернулось, выгнулось, и разорвалась внутри сверхновая, заставив гореть, умирать и задыхаться.

Спустя вечность я смог встать, поднял обессиленную Кристин на руки, прошел вместе с ней к дивану.

Медленно и неохотно Крис открыла глаза, вытянулась поверх меня, улыбаясь, не говоря ни слова. Волчица все еще была там. Я видел. Такая же разомлевшая, сытая, довольная.

- Ты – моя, - прокаркал, всматриваясь в лицо, улыбаясь, как сумасшедший.

- Твоя.

- Моя Луна.

- Да, - очень нежно, очень счастливо, прикусывая мой подбородок.

- Я люблю тебя.

- Полагаю, что так оно и есть.

- Кристин! – прорычал нарочито сердито, приподнимаясь на локтях. Но она не дала мне ничего сделать или сказать, поцеловала долго и вкусно, умопомрачительно неторопливо, смакуя и наслаждаясь каждым движением.

- Я тоже люблю тебя, Макклин, - пробормотала отстранившись, глядя в глаза, вычерчивая узоры пальцами на моем плече. А потом нагнулась и поцеловала метку, слизала остатки крови языком.

Твою ж…

Я утянул волчицу на пол, подмял под себя, рыча, как обезумевший, снова набросился на губы, потому что… Потому что слишком долго ждал, потому что не в силах был сдержаться, потому что просто невозможно сдержаться, когда твоя пара выкидывает что-то подобное, а в ее глазах снова разгорается желание.

- От чего я тебя все-таки оторвала? – шепчет Кристин, когда мы в очередной раз вроде бы отдышались. Смысл вопроса доходит туго. Мне слишком хорошо, а поэтому память вязнет, мозг сопротивляется так, будто я с самого жесткого в жизни перепоя или свалился с мотоцикла на полной скорости.

Крис, абсолютно голая, рядом со мной, на ее плече вместо одной теперь четыре метки, может больше, губы красные и припухшие от моих и ее поцелуев, растрепанная, разомлевшая, а в комнате пахнет сексом. 

- Я читал письмо, - улыбаюсь. Двигаться не хочется. Мы все еще на полу, и Кристин снова сверху меня, сложила руки на моей груди, упирается в них подбородком, смотрит снизу вверх, голос охрип от криков.

Это моя вина.

Но виноватым я себя не чувствую. Все наоборот, меня прет, и тащит, и раздирает, наверняка дебильная улыбка на губах.

Самодовольный баран.

- Раз это почта, значит, может подождать, - удовлетворенно произносит моя волчица и немного приподнимается, запускает руки мне в волосы.

Ее движения плавные и неторопливые. Это просто ласка, не прелюдия. Но почти так же кайфово. И двигаться все еще лень.

А поэтому я отклоняю голову назад, упираясь затылком в пол, и ищу взглядом ноутбук. Он валяется тут же рядом и вроде бы даже жив.

- О нет, Макклин, - стонет Кристин, заставляя меня смотреть на нее. – Забудь. Забудь, что я о чем-то спрашивала.

Смех рвется из груди. И Хэнсон дуется все сильнее, пытается с меня встать, но не успевает, потому что я сажусь вместе с ней, перехватываю Крис и прижимаю спиной к груди, все-таки дотягиваясь до чертового ноутбука.

Он, сука, и правда жив. И это хорошо.

Кристин сопит и возится. Недовольно сопит, очень грозно.

- Тш-ш-ш, - я крепче обхватываю ее за талию, ее возня меня отвлекает. – Если не перестанешь, я поставлю тебе еще одну метку.

Она замирает, почти застывает, медленно поворачивает ко мне голову.

- Ненасытное чудовище, - бормочет тихо, - как будто у тебя секса не было с той самой ночи в баре.

- Секс был. У меня не было тебя, - улыбаюсь и все-таки ставлю ноутбук ей на колени.

Кристин фыркает и закатывает глаза, отворачивается, откидывая голову мне на плечо. Черт, ее шея снова слишком близко от моих клыков.

Соберись, Макклин!

- Я хочу дочитать это письмо вместе с тобой, - шепчу на ухо и поднимаю крышку.

Приходится ждать, пока ноут проснется. Он хоть и новый, но у него все равно уходит на это несколько секунд.

Кристин читает. Я читаю вместе с ней. Буквы складываются в слова тоже с явной неохотой. Благо, что письмо короткое. Несколько строчек: приветствие, суть, контакты и пошлая приписка в самом низу. Что-то о том, что некая Лиззи Клаутстер знает, что нам сейчас немного не до того, и скоро нашего звонка не ждет.

Крис читает еще раз. Уже подняв голову с моего плеча. И еще.