943

Что такое благородство?

— Тщательность во всём внешнем, пусть даже с некоторым оттенком фривольности в слове, одежде, поведении, если этот оттенок отделяет, держит на расстоянии, не позволяет не отличить{445}.

— Замедленность жеста, а также долгий взгляд. Истинно ценных вещей на свете не так уж много, и они сами собою тоже тянутся к чему-то ценному. Мы скупы на восхищение.

— Достойное перенесение бедности и лишений, а также болезни.

— Уклонение от мелких почестей, недоверие к тому, кто лёгок на похвалу: ибо хвалящий всерьёз полагает, будто понимает, что он хвалит: однако понимать — Бальзак, этот типичный честолюбивец, хорошо это разгадал — comprendre c’est égaler[238].

— Наши сомнения в сообщительности сердца уходят в самую глубь; одиночество не как избранный удел, а как данность.

— Убеждение в том, что обязательства можно иметь лишь перед равными себе, с прочими же придерживаться той мысли, что только inter pares[239]можно надеяться (к сожалению, далеко ещё не рассчитывать) на справедливость.

— Ирония к «одарённым»; вера в урождённое благородство также и в нравственном.

— Всё время чувствовать себя тем, кто привык «раздавать» почести, тогда как сыскать того, кому дозволено чествовать тебя, отнюдь не просто.

— Всё время в маскараде: чем выше разбор, тем более нуждается человек в инкогнито{446}. Бог, если бы таковой существовал, хотя бы из соображений приличия объявлялся бы в миру только человеком.

— Способность к otium, безусловная убеждённость в том, что ремесло, труд в любом смысле хотя и не позор, но, конечно, вредят благородству. Не «прилежание» в буржуазном, мещанском смысле, как бы высоко мы его ни чтили, и не как те беспрерывно кудахчущие художники, что творят, словно куры: покудахчут, снесут яйцо, и снова кудахтать.

— Мы «покровительствуем» художникам и поэтам и вообще всяким мастерам своего дела: но как существа высшие по роду, нежели те, которые только что-то умеют, нежели просто «продуктивные люди», — мы себя с ними не смешиваем.

— Привязанность к формальному: желание брать под защиту всё сопряжённое с формой, убеждённость в том, что вежливость одна из величайших добродетелей; недоверие ко всем видам самораспускания, включая всяческую свободу прессы и мысли, ибо при них дух начинает самодовольно и с удобствами прохлаждаться, раскинув члены.

— Благосклонность к женщинам, как к существам, возможно, более мелкого, но более тонкого и лёгкого рода. Какое счастье встречаться с созданиями, у которых на уме только танцы, глупости и наряды! Они всегда были предметом восхищения всех истинно глубоких и серьёзных мужских душ, чья жизнь отягощена огромной ответственностью.

— Благосклонность к правителям и священникам, ибо они поддерживают веру в различность человеческих ценностей по меньшей мере символически в отношении прошлого и худо-бедно фактически в настоящем.

— Умение молчать: но об этом при посторонних ушах ни слова.

— Способность враждовать долго: отсутствие лёгкой «отходчивости», миролюбия.

— Отвращение к демагогии, к «просвещению», к «уютности», к запанибратству черни.

— Собирательство редкостных дорогих вещей, потребности возвышенной и разборчивой души; не хотеть иметь ничего общего. Свои книги, свои пейзажи.

— Мы недоверчивы как к скверным, так и к хорошим опытам, и не так скоры на обобщения. Частный случай: как же ироничны мы к частному случаю, ежели у него хватает дурновкусия подавать себя как правило!

— Мы любим наивное и наивных, но как зрители и высшие существа, Фауста мы находим столь же наивным, как и его Гретхен{447}.

— Добрых людей мы ценим невысоко, как стадных животных: мы-то знаем, как часто среди самых скверных, злобных, суровых людей прячется бесценная крупица золота, способная перевесить всякую пустую доброту и прекраснодушие.

— Человека нашего рода мы не сочтём возможным отвергать ни за его пороки, ни за его глупости. Мы знаем, как трудно нас распознать, и что у нас есть все основания стремиться выделиться.

944

Что такое благородство? Это когда ты непрестанно должен представительствовать. Когда ищешь положений, в которых постоянно надобно иметь повадку. Когда счастье предоставляешь большинству: счастье как мир, добродетель, comfort (это английско-ангельское{448} довольство мелких лавочников à la Спенсер). Когда инстинктивно ищешь для себя тяжёлой ответственности. Когда повсюду сподабливаешься наживать себе врагов, в наихудшем случае — в собственном лице. Когда непрестанно противостоишь большинству не на словах, а на деле.

945

Добродетель, — например, в виде правдивости, — как наша благородная и опасная роскошь; нам нельзя уклоняться от невыгод, которыми она чревата.

946

Не желать похвалы: делать то, что полезно, или то, что доставляет удовольствие, или то, что ты должен делать.

947

Что есть целомудрие в мужчине? Это когда его половой вкус остался благородным; когда in eroticis[240]его не привлекает ни жестокость, ни болезненность, ни умственность.

948

«Понятие о чести»: основывается на вере в «хорошее общество», на главных рыцарских доблестях, на обязательстве непрестанно быть представителем. Существенное: не дорожить жизнью превыше всего; безусловно требовать безупречности манер от всех, с кем соприкасаешься (по меньшей мере относительно тех, кто не принадлежит к «нам», к нашему кругу); не быть ни свойским, ни добродушным, ни весёлым, ни скромным нигде, кроме как inter pares; всегда представительствовать...

949

Ставить на кон жизнь, здоровье, честь — всё это проявления удали и бьющей через край, расточительной воли: не из любви к человечеству, а потому что всякая большая опасность вызывает в нас любопытство относительно меры наших сил, нашего мужества.

950

«Орлы атакуют в открытую». — Благородство души не в последнюю очередь распознаётся и в великолепном и гордом безрассудстве, с которым оно идёт в нападение, — «в открытую».

951

Война размягчённому понятию о «благородстве» — толика жестокости тут не будет лишней; в не меньшей мере, как и близость к преступлению. И «довольства собой» в благородстве не должно быть; надо относиться к себе авантюристически, испытательно, искусительно — и никакого елейного прекраснодушества. Я хочу дать простор более суровому{449} идеалу.