Ужас, появившийся в глазах моего врага, показал, что удар достиг цели. Ухватившись за угол стола, я толкнул его на Лодвайна, а потом еще раз. Он сделал шаг назад и наткнулся на Пэджета и его вопящую собачонку. Чтобы сохранить равновесие, Лодвайну нужно было выпустить из руки меч, но ему не хватило на это ума, он рухнул на пол. И тогда я воспользовался своим преимуществом и швырнул на него стол – в результате ему придавило ноги столешницей. Лежа на спине, прямо на теле Пэджета, Лодвайн попытался нанести мне удар мечом, но у него ничего не вышло. Я легко уклонился в сторону, вскочил на стол и прижал своего противника к полу.

Ухватившись двумя руками за рукоять меча, я вонзил его в грудь Лодвайна. Он закричал, и я услышал, как его крик подхватил боевой конь. Тогда я изо всех сил надавил на меч, который проник между ребрами в грудь моего врага. Лодвайн продолжал кричать, поэтому я вытащил свое оружие и нанес еще один удар. На сей раз в горло.

С улицы доносились крики и вопросы и какой-то далекий звук, напоминающий гром. Сердито заржала лошадь. Кто-то завопил: «Эта скотина взбесилась!», а кто-то другой орал диким голосом: «Позовите городскую стражу!» Судя по всему, конь Лодвайна пытался разбить стену сарая, чтобы выбраться наружу, к нему. Вожак Полукровок умирал на полу, из его горла хлестала кровь, а в глазах застыли страх и ненависть. Неожиданно я все понял и повернулся к Сивилу.

– Мне некогда с тобой нянчиться. Быстро вставай и уходи. Через заднюю дверь. Постарайся не попадаться на глаза страже. Возвращайся в Баккип и все расскажи Дьютифулу. Все! Ты меня понял?

Из широко раскрытых глаз юноши по щекам текли слезы – от страха, потрясения или пережитого, я не знал. Дворняжка Пэджета набросилась на меня, когда я побежал к двери. Я собрался с духом, повернулся и нанес ей сильный удар ногой. Собачонка взвизгнула и замерла на полу. Покинул ли Пэджет этот мир после ее смерти, уверенности у меня не было. Выбравшись на улицу, я увидел, что боевой конь Лодвайна бьется в стену сарая. На другой стороне узкой улицы у открытой двери дома столпились дети владельца коз, которые во все глаза наблюдали за происходящим. Могучие подкованные копыта коня наконец раскрошили несколько досок, старый сарай не выдержал и начал рушиться. На коня посыпались обломки, мешая ему выбраться наружу.

Я сразу понял, что передо мной не просто конь. Благодаря своему Уиту, я чувствовал, что человек и животное заключены в одно тело. В конце концов ему удалось выбраться из-под обломков, и он принялся оглядываться по сторонам, пытаясь оценить ситуацию, – в его глазах светился человеческий ум. Я не мог позволить ему убежать. Не обращая внимания на зевак, я бросился к нему, на ходу выкрикивая безмолвный приказ. Конь попытался встать на задние ноги и ударить меня передними копытами, но низкая крыша сарая, не предназначенного для такого большого животного, мешала ему, и в результате он подставил мне грудь. Не долго думая, я вонзил в нее меч и с силой надавил, чтобы он вошел как можно глубже.

Конь закричал, и волна ярости и ненависти, которую я почувствовал через свой Уит, чуть не разрушила мои защитные стены и оттолкнула меня назад. Мой меч остался у него в груди. С диким воплем конь бился в полуразрушенные стены, и я знал, что, если бы он мог выбраться из сарая, он бы меня убил, а потом умер сам. Конь лежал на земле, а изо рта и ноздрей у него текла кровь, когда прибыла городская стража. Их факелы разорвали мрак наступившей ночи и отбрасывали пляшущие тени, которые напоминали приготовившихся к прыжку волков.

– Что здесь происходит? – спросил сержант и вдруг узнал меня. – Ты уже во второй раз нарушаешь порядок на моей улице! – сердито рявкнул он. – Мне это совсем не нравится.

Я попытался придумать какое-нибудь объяснение, но правая нога вдруг подогнулась подо мной, и я рухнул на утоптанный снег.

– В доме два мертвых человека! – крикнул кто-то. Краем глаза я заметил, как из дома Лодвайна вышла побледневшая девушка в форме городской стражи. Я поморгал, пытаясь приспособиться к окружавшей меня темноте. Лошадь Сивила исчезла. Либо убежала, либо ему удалось забрать ее, и он уже на пути к замку. Я попытался пошевелиться, и неожиданно почувствовал, как по моему боку стекает влажная горячая кровь. Я прижал рану рукой.

– Вставай! – рявкнул на меня сержант.

– Не могу, – с трудом выговорил я и, подняв руки, показал, что на них кровь. – Я ранен.

Сержант сердито покачал головой, и я понял, что ему ужасно хочется надавать мне пинков. Он очень серьезно относился к своим обязанностям, близко к сердцу принимая происходящее.

– Что здесь случилось?

Я попробовал сделать вдох и с благодарностью посмотрел на мальчишку из дома напротив, который выскочил из двери босиком и крикнул:

– Лошадь взбесилась и попыталась выбраться из сарая, а потом появился он и прикончил ее.

У меня под спиной снег намок и нагрелся, и ко мне начал подбираться мрак.

Том? — испуганный голос принца проник сквозь мои защитные стены. – Том, ты ранен?

Уходи!

Сержант наклонился надо мной и сердито повторил свой вопрос:

– Что здесь произошло?

Ничего более подходящего я придумать не смог, поэтому сказал правду.

– Лошадь взбесилась. Мне пришлось ее прикончить.

– Это мы поняли. А что произошло с людьми в доме?

Том? Ты ранен?

Я попробовал связаться с принцем при помощи Скилла, но боль накатывала на меня могучими волнами, я пытался от нее отгородиться, но она, словно острой пикой, пригвоздила меня к земле. Вокруг нас начала собираться толпа. Я с трудом оглядел лица в бессмысленной надежде найти кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. Но видел лишь любопытных зевак, которые что-то выкрикивали, размахивали руками, делали самые разные предположения. И вдруг я увидел знакомое лицо. Она приблизилась ко мне и тут же отошла, но я успел заметить на ее лице искреннюю озабоченность. Хения, служанка нарчески, смотрела на меня и хмурилась. Потом мы с ней встретились глазами, и она тут же растворилась в толпе.

Скажи Чейду! Хения здесь, в городе, она в Баккипе.

Я вдруг понял, что это очень важно, и Чейд должен узнать, что странная служанка не уплыла вместе со своими сородичами. А потом боль поглотила все мои заботы. Я знал, что умираю.

Прекрати! Пусть он перестанет! Ты портишь мою музыку.

Олух был расстроен, и его возмущение накатывало на меня, как волны на берег во время прилива.

– Отвечай!

Больше не осталось ни лжи, ни правды. Я посмотрел на сержанта и попытался ему ответить, но провалился в темный колодец.

Стой на страже, Ночной Волк, – попросил я, но никто мне не ответил, больше некому было защитить мне спину.

Народ Шести Герцогств всегда был независим. Уже сам факт того, что королевство оставалось разделенным на шесть отдельных частей, верных династии Видящих, но управляемых собственных герцогами, говорит о многом. Каждое герцогство есть отдельная территория, которая была присоединена к королевству в результате войны. Как правило, Видящим хватало гибкости ума, чтобы оставить у власти представителя местной аристократии. Именно так события развивались в Фарроу и Бернсе. Преимущество такого подхода заключается в том, что законы принимаются в соответствии с местными обычаями. В качестве примера можно привести крупные города, где часто нет городской стражи, а порядок поддерживается ополчением, которое содержится на налоги с торговли и штрафы с нарушителей закона.