Для царя Феофила, который снова приблизился к Дорилею, не оставалось надежды на успешный исход войны, и он поспешил обратиться к Мутасиму с письмом, в котором объяснял последовавшие при взятии Запетры жестокости и предлагал калифу выдачу пленников и всяческое удовлетворение, если он оставит продолжение похода. Но Мутасим отдал уже приказ своим военачальникам Афшину и Ашнасу приступить к осаде Амория и сам стал лагерем среди осаждавшей город армии. Осада началась 1 августа 838 г.; она потребовала значительных земляных работ и возведения укреплений вокруг стен, чтобы получить возможность пользоваться стенобитными машинами и таранами. Но и аморийский гарнизон под начальством патрикия Аэция честно исполнял свое дело и наносил большой урон осаждающим. Обе стороны имели значительные потери, и пока нельзя было предвидеть, на чьей стороне окажется перевес. В высшей степени трудно понять, что в это время делал Феофил: был ли он в Дорилее или отозван был в Константинополь неблагоприятными оттуда вестями. Легенда объясняет взятие города Амория изменой со стороны одного мусульманина, который содержался в Амории в плену. Он будто бы выдал калифу секрет военной обороны города и указал часть стены, которая не могла выдержать действия стенобитных машин.

С тех пор как неприятель начал бить стену в указанном ему месте, для защитников города не оставалось никакой надежды на спасение, т. к. скоро обрушилась часть стены, и все усилия гарнизона заделать обвалившееся место бревнами и посредством наложения войлока уменьшить силу удара машин не могли спасти город. В самых последних и решительных делах принимал участие сам Мутасим. Прежде всего был заполнен в некоторых местах глубокий ров перед городскими стенами, затем придвинуты были подвижные башни с достаточным числом военных людей. В то же время продолжала постепенно увеличиваться вследствие действия стенобитных машин упомянутая выше брешь в стене, которую уже невозможно было своевременно заделывать. Тогда защитник этой части стены, не получая помощи от стратига Аэция, вступил в переговоры с арабами насчет условий сдачи крепости. По словам предания, и на этот раз хитрость и измена помогли арабам. Они ворвались в город во время прекращения военных действий, когда завязались переговоры об условиях сдачи. Так или иначе, Аморий взят был на щит после упорного сопротивления, продолжавшегося почти два месяца и стоившего осаждавшим огромных жертв, измеряемых десятками тысяч погибших.

Победители не дали пощады завоеванному городу. Множество беззащитных жителей было убито, множество взято военнопленными. Город предан огню, грабежу и страшному опустошению. По приказанию калифа пленники были поделены на два разряда — знатные и простые люди, — и все были разделены между главными вождями. Собранная военная добыча продавалась в течение пяти дней, что не успели продать — сожгли. Женщин, детей и рабов продавали по дешевой цене и целыми группами — по пяти и десяти. Блестящий успех, каким сопровождался поход 838 г., мог бы поощрить Мутасима к дальнейшему движению против царя Феофила, до такой степени удрученного постигшими его неудачами, что он впал в тяжкую болезнь, от которой долго не мог поправиться. Но Мутасим возвратился назад с громадным обозом добычи и со множеством пленных, в числе коих были высшие сановники и между ними патрикий Аэций и протоспафарий Феодор Кратир. Все пленники приведены были в Багдад и поселены в построенном Мутасимом городе Самра на р. Тигр, где они томились в заключении и приняли мученическую смерть в 846 г.

Следствием поражения, испытанного летом 838 г., Феофил пришел к мысли составить род европейской коалиции против мусульман. С этой целью он вступил в сношения с западным императором Людовиком Благочестивым, с дожем Венеции и, наконец, с испанским калифом Абдаррахманом II из династии Омейядов. Прежде всего византийское посольство в конце 838 г. появилось в Венеции у дожа Петра Трандонико. Во главе этого посольства был патрикий Феодосий, который побудил Венецию снарядить флот и послать его против сицилийских арабов, начавших делать завоевания в Южной Италии. Но экспедиция не имела успеха, ибо венецианский флот был разбит арабами. Пробыв в Венеции около года, патрикий Феодосий 17 июня 839 г. был принят германским императором в Ингельгейме, причем вел переговоры о диверсии против мусульман направлением флота в Африку с целью раздробить силы Мутасима и занять его неожиданными для него затруднениями на африканском театре. Хотя и это посольство не сопровождалось никакими последствиями в смысле создания коалиции против мусульман, но в связи с появлением в Германии византийских послов находится один эпизод, о котором нельзя не упомянуть уже по одному тому, что он имеет отношение к имени «русь». Именно в Ингельгейме явились люди, называющие себя именем «русь», за которых ходатайствовал пред Людовиком царь Феофил, прося облегчить им путь на их родину, т. к. та дорога, какою они пришли в Константинополь, оказалась занята варварскими народами. Ниже нам придется снова возвратиться к этому известию, почерпаемому из латинской хроники [493], имеющему особенное значение в русской истории и возбудившему разнообразные объяснения, теперь же достаточно упомянуть об нем в его реальной обстановке и обозначить, что здесь в первый раз мы встречаемся в истории с русским племенем. Что касается посольства в Испанию, оно сопровождалось ответным посольством, которое было принято в Константинополе и давало обещания снарядить флот, как только в Испании восстановлено будет спокойствие.

Несмотря на сделанные попытки произвести диверсию против Багдадского калифата со стороны Западной Европы, положение дел на восточной границе осталось весьма неудовлетворительным. Можно вообще утверждать, что внешняя политика Феофила, выразившаяся в отношениях империи с арабами, была одинаково неудачна и на Западе, и на Востоке; там и здесь в конце изучаемого периода мусульманство получало перевес и стесняло империю в ее исконных владениях. Проникновение же арабов в самый центр малоазийских владений империи совершенно расстроило систему военной обороны, уничтожив значение фемы Анатолика. Поэтому Феофил не пожалел громадной суммы в 2400 ф. золота, или около миллиона рублей, чтобы получить от арабов почетный мир и выкупить всех пленников, но калиф поставил такие оскорбительные условия, на которые Феофил не мог изъявить согласия. Таким образом, мир не был заключен и война продолжалась, хотя не с таким, как прежде, напряжением. Некоторым удовлетворением для самолюбия греков было то, что византийский флот сделал удачное нападение на Антиохию на Оронте, что сухопутное войско опустошило арабские владения от Мелитины до Мараша. Наконец, хотя и пришли к соглашению относительно мира, но не договорились насчет обмена пленными.

Совершенно исключительное значение как в истории искусства, так и в культурном отношении имеют постройки времени Феофила. Главнейший Большой дворец украшен и расширен громадными и дорогими сооружениями, служившими предметом удивления для современников и иностранцев, посещавших Константинополь в X и XI вв. Как можно догадываться, между двумя главными частями дворца, из коих одна принадлежала ко времени Константина Великого и была поблизости от ипподрома, а другая лежала к юго-востоку и возникла в позднейшее время (хрисотриклик), находилось не занятое постройками место, на котором и были предприняты Феофилом замечательные постройки в восточном стиле: Триконх, Сигма и ряд портиков; между ними особенной известностью пользовалась мистическая фиала по своим чудесам акустики. В ближайшем расстоянии от Триконха был дворец из карийского мрамора для дочерей Феофила и знаменитый илиак — площадка, или балкон. Все эти здания отличались изысканной роскошью, украшены были мраморными колоннами, мозаикой и золотом. Затейливые неожиданности, встречавшие посетителя в тронном зале Магнавры, т. е. золотой трон с развесистым золотым деревом, с грифонами и львами и золотым органом, — все это характеризует вкусы царя Феофила, как и заново построенный им на азиатском берегу дворец Врийский [494].