Луиза невольно покачала головой, вспоминая ухищрения, при помощи которых вытягивала из матери, господина графа и Арнольда истории о Вороне. Слава Создателю, ее тайну не знал никто – еще бы! Кривоногая уродина, да еще и незаконнорожденная, загляделась на красавца-герцога, который младше ее на семь лет! Такое не могло прийти в голову никому, а особенно ее утонченной матери и вечно надутому муженьку. Жена капитана Лаик и сама понимала, что глупее ее только пень в лесу, но должна же у человека быть хоть какая-то мечта. Вот она и мечтала хоть когда-нибудь увидеть синеглазого герцога. Увидела, и даже дважды!

Луиза зачем-то принялась переплетать безупречно заплетенные косы. Когда супруга ментора Арамоны первый раз встретила теньента Рокэ Алву, ей было двадцать шесть, ему – девятнадцать, хоть он и казался старше. Теперь Алва выглядел моложе своих тридцати шести, вернее, выглядел бы, если бы не взгляд, отрешенный и холодный. После праздника Октавии герцог казался просто уставшим, но когда он пришел за Герардом…

На следующий день господин граф рассказал, что Рокэ Алва убил на дуэли четверых. Истинную причину ссоры не знал никто, но, судя по тому, что никто из родичей убитых не пытался возмущаться и в тот же день исчез кансилльер, дело было грязным и темным. Отец и мать обсасывали подробности поединка, а Луизе стало безумно стыдно, что она не предложила маршалу хотя бы вина, но он пришел так неожиданно и держался так отстраненно… Почему он взял Герарда? Почему?!

– Мама!

Святая Октавия! Герард! Вернулся!

– Ты что-то забыл?

– Нет, – в руках у сына что-то белело. – Монсеньор… Он просил передать тебе письмо… Ты едешь со мной.

– В Ургот? – Луиза оторопело уставилась на сына. – Зачем?!

– К монсеньору! Он все написал, на же!

«Сударыня, – записка явно была набросана второпях, но почерк у герцога был разборчивым, – я вынужден просить Вас об одной услуге. К сожалению, я не могу довериться бумаге, но заверяю Вас, что не предложу Вам ничего бесчестного. Буду чрезвычайно обязан, если Вы вместе с Вашим сыном немедленно отправитесь в мой особняк.

Искренне Ваш герцог Алва».

«Искренне Ваш», как вежливо… Есть ли счастливица, письма к которой он подписывает «твой Рокэ»? Даже если и есть, Луиза Арамона не желает знать об этой дряни!

– Что это значит, Герард? Мы должны идти прямо сейчас?

– Да.

– Подожди, я оденусь!

Легко сказать! В ее возрасте и с такой внешностью нужно часа три, чтобы лошади не шарахались, но столько времени у нее нет! Что ж, раз не можем поразить Алву красотой, поразим скоростью. Он – солдат, должен оценить.

Луиза торопливо натянула темно-синее платье и набросила плащ с капюшоном. Подвести брови? Нет, если ты не можешь стать хотя бы хорошенькой, оставайся такой, как ты есть. Всяко лучше, чем выглядеть размалеванной обезьяной.

– Мама, ты так быстро!

– Уже поздно, а герцог просил поторопиться. Ты действительно не знаешь, в чем дело?

– Нет. Я сидел в библиотеке, меня позвали к монсеньору, он дал мне письмо и послал за тобой. Карета внизу.

Карета! Герцог Алва прислал карету за Луизой Арамоной! Прямо сказка о беззубой белке, которой подарили мешок орехов.

4

Монсеньор был весел, по крайней мере, он улыбался. Перед ней опять был другой человек – не тот, что сидел за их столом в ночь погрома, не тот, что приходил за Герардом, и уж тем более не тот, кого она встретила в молодости, встретила и не забывала всю жизнь. Герцог был роскошно одет, беспечен и галантен. Если бы Луиза не знала, что он скоро уходит на войну, то никогда бы не подумала. Впрочем, про Первого маршала говорили, что война для него то же, что для пьяницы – вино, а для юбочника – очередная красотка.

– Благодарю вас, что вы откликнулись на мою просьбу, – Рокэ Алва галантно поднес руку Луизы к губам, и у той потемнело в глазах.

– Я… Я счастлива быть полезной монсеньору.

– Заранее признателен, – Алва подвел гостью к креслу. – Вино? Ликеры?

– Вино. Если можно, красное.

И все-таки почему он взял Герарда и где Ричард Окделл?!

– У вас странный вкус для женщины, – в синих глазах мелькнуло что-то странное, – обычно дамы предпочитают сладкое.

Луиза могла бы рассказать, что с детства любила соленое и острое, за что ее частенько попрекали, а нянька и вовсе утверждала, что кривыми ногами дочь госпожи Кредон обязана ветчине и пикулям. Но зачем герцогу знать о ее детстве?

– Я не люблю сладкое. Монсеньор, вы написали, что у вас ко мне дело.

– Еще одна странность. Дама, которая упускает возможность рассказать о себе, – Рокэ налил в два бокала темно-красного вина. – Но дела и впрямь не ждут. Одна юная особа попала в затруднительное положение. О, не подумайте ничего дурного. Речь идет о сестре моего бывшего оруженосца. Ричард обещал ей вызов ко двору, но юной деве надоело ждать, и она отправилась в Олларию в сопровождении сержанта и двух десятков солдат, которым было велено забрать из Надора ее брата.

– Создатель, – выдохнула Луиза.

– Здесь уместны более крепкие высказывания, – герцог улыбнулся одними губами. – Как бы то ни было, сейчас Айрис Окделл в моем доме. Девица вряд ли осознает последствия своего поступка, особенно если учесть, что Ричарда здесь нет. Конечно, я могу ее отправить с тем же самым сержантом назад и умыть руки, но…

– Не делайте этого, монсеньор, – не выдержала Луиза, – я слышала об этой семье…

– Да, Окделлы и Карлионы славятся иссушающей добродетелью, а что может быть страшнее добродетели? Только чума, да и то не всегда. Госпожа Арамона, помнится, у вас есть дочь, причем очаровательная. Ей, вероятно, около семнадцати?

– Да, – растерянно подтвердила вдова капитана Арамоны, – она младше Герарда на год.

Селине – семнадцать, и родилась она в Олларии. Девочка была слабенькой, и врач считал, что переезды ей повредят. Они задержались в столице и в день святого Фабиана супруга ментора Арамоны увидела порученца маршала фок Варзова. Она не знала, что перед ней – герцог, а он ей улыбнулся открыто и радостно, а может, и не ей. Молодые военные, вырываясь из Торки в столицу, всегда улыбаются.

– Не согласились бы вы взять на себя заботу еще об одном юном создании? Я завтра же добуду для девицы Айрис Окделл и, – герцог вопросительно поднял бровь, – напомните, как зовут вашу дочь?

– Селина.

– Для девицы Селины Арамоны и вдовы благородного капитана Арамоны приглашения ко двору Ее Величества. Будем считать, что юную Айрис из Надора до Олларии сопровождали именно вы.

Представить Селину ко двору? Да она о таком и мечтать не смела! За приглашение для дочери Луиза бы продала душу Леворукому, взгромоздилась на кладбищенскую лошадь и обрезала волосы, а тут… Всего-то и дел взять к себе сестру славного Ричарда. Только придворная жизнь требует денег, господин граф скуповат, а продавать ей больше нечего…