К этим выводам можно прийти, рассматривая действия Главного командования Советской Армии. Нельзя было не заметить, что в условиях оперативной обстановки после окончания немецкого летнего наступления оно явно имело определенную стратегическую цель – окружить весь немецкий южный фланг. Наступление на фронтах наших союзных армий с этой точки зрения напрашивалось само собой. Для создания советского оперативного плана поздней осенью 1942 г., таким образом, не требовалось много гения.

Решение о первом ударе – окружение 6 армии – было, безусловно, правильным. В случае удачи этого плана – а немецкое Главное командование делало все, чтобы он удался, – была бы устранена самая крупная ударная сила германской армии.

Было бы лучше вместе с этим первым ударом провести одновременно наступление на участках итальянской и венгерской армий, чтобы в результате широкой единой наступательной операции с самого начала попытаться отрезать немецкие части у Ростова или у Азовского моря. Очевидно, для этого не хватало наличной артиллерии. Поэтому Советское командование планировало прорывы по очереди. Может быть, транспорт не позволял осуществлять одновременно переброску и снабжение всех наступающих сил.

Все же неожиданно быстрый и полный выход из строя на немецком фронте союзных армий сильно компенсировал Советам недостатки этого чередования во времени трех прорывов. И если, несмотря на это, Советскому командованию не удалось достичь этой близкой цели – отсечения немецкого южного фланга на нижнем Дону, у Азовского моря или, в конце концов, у Днепра, то причиной этому было не то, что их наступление проходило на большом пространстве. Расстояния до важнейших пунктов, которые должны были пройти советские ударные группы, не были очень уж большими, если учитывать возможности ведения современной войны. Немецкие резервы, которые могли быть брошены в бой, не были достаточно сильны для того, чтобы остановить советское наступление, которому суждено было окончиться серьезным поражением русских, перед решающей целью.

Более того, надо сказать, что Советское командование не смогло – за исключением Сталинграда – сосредоточивать на решающих участках крупные и одновременно достаточно подвижные силы.

В первой фазе зимней кампании оно, несомненно, сосредоточило превосходящие силы против 6 армии, чтобы не выпустить эту добычу из рук. Но из-за этого оно упустило возможность перерезать коммуникации немецкого южного фланга на нижнем Дону. Силы, действовавшие на Чирском фронте, были велики, но отсутствовал единый план действий. После прорыва фронта итальянской армии Советское командование также не сумело бросить все силы для форсирования Донца и выхода к Ростову. Оно, конечно, опасалось, что при таком ударе с далеко идущими целями его войска сами будут атакованы с фланга. От этого удара оно могло себя обеспечить в результате своего последующего наступления на венгерском фронте. Конечно, это риск. Но без подобного риска нельзя было быстро достичь решающего успеха, что в данном случае было главным.

Но и после успешного прорыва фронта венгерской армии, создавшего брешь на немецком фронте от Донца до Воронежа, Советское командование не смогло организовать быстрый и достаточно сильный прорыв на решающем направлении, а именно, к переправам через Днепр. Вместо того чтобы бросить все силы для достижения этого успеха и удовлетвориться прикрытием наступления с запада одной сосредоточенной ударной группой, оно распыляло свои силы, нанося удары в разных направлениях – через Курск на Ахтырку, Полтаву, на Днепр и по рубежу Донца на участке Славянск, Лисичанск, Ворошиловград. Этим оно дало возможность немецкому командованию создать, в конце концов, превосходящие силы на решающих участках благодаря переброске сил с восточного фланга на западный и получению подкреплений. До сих пор немецкой армии удавалось своевременно выйти из петли, хотя слишком длительное удерживание Кавказского фронта и медленный отход группы «А» давали противнику шансы разгромить нас.

Шлиффен однажды сказал, что в достижение военного успеха в сражении и кампании вносят свой вклад обе партии – победитель и побежденный. Выше я ясно охарактеризовал то участие, которое принимало немецкое Главное командование в потере 6 армии и вообще в кризисе на южном крыле Восточного фронта, возникшем зимой 1942/43г.

Поэтому справедливость требует охарактеризовать также то участие, которое приняла немецкая армия в последнем успехе – в срыве окружения немецкого южного фланга.

По этому поводу можно сказать только одно: группа армий не смогла бы в конечном счете нанести поражение противнику, если бы немецкие войска и их командиры не приложили бы почти нечеловеческие усилия в этой зимней кампании, если бы наши храбрые пехотные дивизии не давали отпор намного превосходящим силам противника, если бы наша пехота, несмотря на слабую противотанковую оборону в противоположность войскам союзников, – не сдерживала бы стойко вражеские танковые атаки, смыкая фронт после прорыва вражеских танков и помогая тем самым их уничтожению. Нельзя было бы также успешно руководить этой зимней кампанией, если бы не наши танковые дивизии, которые сражались с невероятной маневренностью, нанося удары сегодня здесь, а завтра там, и тем самым умножали эффект своих действий. Немецкая армия, чувствуя всегда свое превосходство над противником, выдержала тяжелые кризисы и своей храбростью и самопожертвованием свела на нет численное превосходство противника.

Но нельзя забыть еще одного: 6 армия своей преданностью долгу и борьбой до конца выбила из рук противника пальму победы – не дала ему разгромить южное крыло немецкого Восточного фронта. Если бы она не оказывала сопротивления до начала февраля, а сдалась бы сразу, как только положение стало безнадежным, противник смог бы потом бросить в бой на решающих участках крупные силы и мог бы, по всей видимости, достичь успеха в окружении немецкого южного фланга. Поэтому 6 армия своей непоколебимой стойкостью до последнего момента решительно способствовала стабилизации положения на Восточном фронте в марте 1944 г. И если жертва, принесенная тогда солдатами 6 армии, оказалась напрасной для решения исхода войны, то этим никак не умаляется ее моральная цена.

Поэтому в конце этой главы о зимней кампании пусть еще раз засияет в веках имя 6 армии! Она сделала самое большое, что можно требовать от солдата, – вела бой ради товарищей в безнадежном положении до последнего патрона.

Весна 1943 г. на Восточном фронте прошла под знаком подготовки к операции «Цитадель». Она была последней попыткой сохранить нашу инициативу на востоке. С ее неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом войны на Восточном фронте, и стратегические основы, на которых была построена эта операция, а также причины, по которым она провалилась, заслуживают рассмотрения. Поэтому я коротко остановлюсь на подготовке и проведении этой операции.

Стратегическая обстановка весной 1943 г.

Весна 1943 г. поставила немецкое Главное командование перед трудным решением. Две проведенные нами кампании не привели к разгрому Советского Союза. Я не буду здесь говорить о том, в какой степени виной этому были политические и стратегические ошибки Гитлера, не буду также рассматривать вопрос о том, хватило ли бы – даже при разумных политических целях и безупречном стратегическом руководстве – вооруженных сил Германии для того, чтобы добиться нашей цели – разгрома Советского Союза. Он таки стоял на самом краю пропасти!